часть двадцать девятая.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
продолжение

— А… где Дрейк?
Спросила Кэрта, который тоже изучал дверь.
— Под дверью. Флегматично ответил тот.
Пых тихо захихикал, но под моим суровым взглядом — закашлялся и умолк.
— Его что, размазало?
— Не думаю. Вон дверь уже шевелится. Наверняка успел сотворить какую-нибудь сферу. Но было забавно увидеть, как он резко побледнел и рванул назад.
Не успел, правда.
Но ведь он та-а-ак старался.

Смотрю на Кэрта и никак не могу понять, издевается он или и впрямь говорит именно то, что думает.
Он постоянно меняется, все время разный — то молчаливый и замкнутый, то улыбчивый и язвительный.
А чаще всего — похож на ребенка, изучающего мир. Довольно жестокого и хладнокровного ребенка, надо сказать, которому я собираюсь дать карт-бланш.

Дверь приподнялась, и из-под нее быстро выбрался василиск.
Грязный, взъерошенный и злой, он представлял собой настолько уморительное зрелище, что даже я улыбнулась.
Пых продолжал кашлять, довольно щуря черные глазки.
— Идите сюда!
Рявкнул наш предводитель.
И мы подошли, ибо не подойти было смерти подобно. Да и время не ждет, если честно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Стоим перед входом в башню.
— Только после вас.
Сказал мышь, недоверчиво глядя на темный проем двери.
Дрейк окинул нас презрительным взглядом и первым вошел в дверной проем, позволив нам следовать за собой. Точнее, попытался войти.
Но на пороге его приподняло и с силой отшвырнуло назад и вверх.
Изящная петля — и глухой удар многострадального тела о землю. Бежим к василиску, не до конца понимая: жив ли он.
Жив.
С трудом сел, оттолкнул мою руку и кое-как встал на подгибающихся ногах.

— Защита тебя не пускает.
Просветил Пых Дрейка.
— Пустит.
Прохрипел тот и сплюнул кровь на землю, после чего снова пошел вперед.
Восхищенно смотрим на его мужественную спину и крепко сжатые кулаки.
— Вот это, я понимаю, мужик.
Вздохнул мышь.
С подозрением изучаю его мечтательную мордочку.
Пых, заметив мой взгляд, тут же добавил:
— Я просто хотел бы быть как он: меня бьют,
а я иду.
Меня кусают, а я — только злее.
Меня мордой об землю, а я…
Но, видать, не суждено мне быть таким безрассудным.
Жить хочется.

Задумчиво киваю, напряженно ожидая, когда Дрейк снова ступит на порог башни.
Но на этот раз василиск не спешил.
Он медленно подошел и осторожно ощупал невидимую преграду.
Лично я ничего не видела, но ладонь василиска окрасилась желтыми и синими всполохами, словно он пытался войти в невидимое море огня.
Кэрт оставил меня и тоже подошел к входу.
Он что-то сказал Дрейку, и тот отошел в сторону, сложив руки на груди.
Кэрт сощурился, размял плечи и попытался войти. Я говорю, попытался, так как все, что смог дэймос, — это остановиться на пороге, выставив руки прямо перед собой и медленно отъезжая обратно на улицу.

— Бесполезно.
Дрейк погладил старую стену башни и грустно усмехнулся.
— Не пускает.
Вспоминаю свой сон и тоже подхожу к проему.
— Кэт.
Поворачиваю голову и смотрю в васильковые глаза.
— Подойди.
Ну мне терять нечего.
Иду к нему, сунув руки в карманы куртки и обдумывая слова старушки.
Моей шеи осторожно коснулись горячие пальцы.
Я почувствовала несильный укол, после чего рука Кэрта бессильно упала, вытянувшись вдоль тела.
— Еще три дня.
Сказал он.
— Это все, что я могу. Потом ошейник сработает.
Растерянно смотрю на василиска.

Часа два они пытались взломать защиту.
Они насылали жуткие проклятия.
Кэрт открыл путь тварям нижнего мира.
Дрейк то и дело изобретал все более и более изощренные способы, чтобы вскрыть магические запоры, но… все тщетно.
Каждый раз, пытаясь коснуться ее рукой, Кэрт и Дрейк чувствовали непреодолимую преграду и вынуждены были отступать снова и снова.
Сижу на одеяле и задумчиво за ними наблюдаю. Солнце уже клонится к закату, тучи собираются в серые хороводы, да и ветер крепчает, заставляя кроны деревьев обиженно шелестеть и гнуться то в одну, то в другую сторону.

— Как считаешь
Задумчиво смотрю на Пыха, с крайним недоверием изучающего кусочек позеленевшего сыра.
— Может, сказать им, что ты умеешь снимать чары.
— Они в курсе. Просто забыли.
Фыркнул он.
— Да и потом: пусть помучаются. Тебе жалко, что ли? Видишь, как они стараются?
А тут мы просим их подвинуться, после чего маленький мышонок одним движением лапки снимет все запоры и преграды разом.
Ты хоть представляешь, как они будут себя после этого чувствовать?

— Как?
— Униженными и раздавленными морально.
Тебе оно надо?
— Нет. Но время-то идет. А чем скорее я сниму ошейник, тем…
— У тебя лишних три дня, так что сиди и радуйся. Кстати, может, расскажешь мне сказку?
И ты, случайно, палатку не захватила? Кажется, будет дождь.
— Нет.
— Растяпа.
Радуйся, что у тебя есть я. Я позаботился обо всем!
— Захватил палатку?
— Нет. Себя! Как только зарядит дождь — полечу в башню и сниму защиту.
Ибо мокнуть ради чувства собственного достоинства некоторых идиотов — не собираюсь.
Глубокомысленно киваю, изучая проплывающие над головой облака.

До поздней ночи были слышны взрывы, грохот и рев каких-то животных.
Кажется, Кэрт снова выпустил пару тварей и не сумел вовремя загнать их назад.
Так что бегал теперь по полю, отлавливая довольных до соплей ужастиков, получивших в личное пользование целый мир на блюдечке.

Впрочем, заснуть мне это не помешало, так что, накрывшись парой плащей, я отлично выспалась, так и не дождавшись первых капель дождя.
Утром, правда, погода испортилась окончательно. А у Кэрта с Дрейком закончился запал.
В башню они пытались пробиться уже без прежнего энтузиазма.
В частности, Дрейк пытался то там, то тут снести кусок стены, а Кэрт — допрыгнуть до одного из окон.
Стены, к сожалению, были не слабее преграды на входе. А окна оказались настолько узкими, что протиснуться в них Кэрт не смог.

Подходим с Пыхом и скептически смотрим на двух гладиаторов, сидящих на земле рядом.
Оба изучали вход и о чем-то сосредоточенно думали, и в этот миг они были так похожи, словно в свое время вылупились из одного яйца — ну, это я условно говорю.
Хотя бытует предание, что василиски вылупляются именно из яиц и с возрастом обретают способность обращаться в огромных змей, один взгляд которых способен превратить в камень целое село, а то и город.

— А ну, посторонись.
Пых сидел на плече гордо, чуть выставив пузо вперед и едва не лопаясь от самомнения.
Парни синхронно уставились на него, в глазах василиска мелькнуло запоздалое понимание. Глаза Кэрта отражали лишь усталость и недовольство.
Больше ничего.
Парни синхронно уставились на него, в глазах василиска мелькнуло запоздалоалость и недовольство.
Больше ничего.

— Итак. А теперь показываю, как это было НАДО сделать.
Сообщил Пых и, судорожно замахав крыльями, снялся с моего плеча и полетел к двери.
— Я идиот.
Простонал василиск, впервые в жизни демонстрируя настолько человеческие эмоции.
— Почему?
Спросил Кэрт.
— Этот мышь снимает магию со всего, до чего дотронется.
— Вот именно!
Пискнул Пых и гордо влетел в башню.

А в следующую секунду вылетел обратно со скоростью 50 км/час и с ярко пылающим ухом.
Его визг заглушил все звуки разом и оборвался только тогда, когда он шмякнулся в грязь.
Когда я подбежала и осторожно его подняла, мне тихим голосом сообщили, что это конец, и он ненавидит меня, Дрейка, магические башни и тех гадов, что их заколдовывают.
Я молча прижала его к груди и пообещала вылечить.
Мне не ответили, так как потеряли сознание.

И снова вечер. Сидим втроем у порога башни и тупо на него смотрим.
— Странно.
Тихо говорю я.
— А старушка сказала, что я войду туда без труда.
— Какая еще старушка?
Спросил Дрейк.
— Она вчера мне приснилась.
Вроде выглядит как человек, но от нее веет такой силой, аж жуть берет.
— Ее случайно не Мэг звали?
Поворачивая ко мне голову.
— Не знаю. А что?
— А почему же тогда ты… не пыталась войти в башню?
Удивленно смотрю на Дрейка.
— Хочешь сказать, что если не вышло у тебя, Кэрта и мыша, способного деактивировать любые заклинания, то получится у бедной слабенькой меня?
— А ты попробуй.
Убитым тоном, закрывая глаза.

Удивленно на него смотрю.
— Эй. Ты чего?
— Да так. Второй раз за последние пару дней чувствую себя идиотом.
— Это заразно.
Сообщил с земли перебинтованный Пых.

Молча встаю и иду к входу в башню.
Не верю, конечно, что смогу.
Но дабы все успокоились — иду.
Так. Порог.
Зажмуриваюсь и делаю шаг вперед.
Потом еще и еще.
Где эта граница-то?
Медленно открываю глаза и с удивлением понимаю, что стою внутри башни.
Обернувшись, я увидела мрачные лица мужчин.
— Иди.
Сказал Дрейк.
— И принеси мне камень. Живо!!!
Вздрагиваю и смотрю на Дрейка.
Тот стоит у самого порога, и в его глазах царит смерть.
— Не скучайте, мальчики!
Произнесла я, посылая воздушный поцелуй и удаляясь.
В глазах Кэрта заплясали бесенята.

Сколько же здесь золота!
Я загребаю его ногами и изредка проваливаюсь по колено.
И такое ощущение, что с каждым шагом его становится все больше и больше.
И не только золота.
То тут, то там поблескивают драгоценности, я с тоской смотрю на них, проходя мимо и не трогая ничего, помня о предупреждении старухи.
У лестницы я остановилась и с сожалением осмотрела голые, я бы даже сказала, обнаженные ступени.
Ни единой монетки.
Словно незримая грань отрезала мир богатства и алчности от каменных ступеней лестницы, ведущей на второй этаж.
12
Не нравится мне, что на ступенях ни одной монетки. Зато костей…
Зажмурившись, поднимаюсь на первую ступень, ожидая всего чего угодно и… ничего одновременно.
Ничего и не произошло.
Так что мне удалось подняться на вторую, потом на третью, а после преодолеть и все остальные ступени винтовой лестницы.

Второй этаж порадовал обилием дверей.
От одной лестницы к другой вел прямой коридор, разделявший башню надвое.
Справа и слева от него располагались комнаты. Двери некоторых из них были наглухо закрыты.
Из-под некоторых пробивался свет.
То и дело то одна, то другая дверь оказывалась приоткрыта.
Были и такие, что распахнуты настежь.
Как правило, у порога лежала горстка пепла, символизируя опасность.
Короче, открывать двери нельзя.
Это я поняла сразу.
Странно только, что их здесь так много.
Снаружи башня не выглядела настолько большой. Или это снова магические штучки с пространством и временем? Тогда я могу блуждать здесь до скончания времен, абсолютно этого не замечая.
Поежившись, быстро прохожу по коридору, впившись взглядом в ступени, расположенные в каких-то трех сотнях метрах от меня.

Одна из дверей неожиданно скрипнула. Дернувшись, отскакиваю в сторону…
Тишина.
Заглянув в щелку, я увидела пустую светлую комнату с ободранными кое-где обоями и красной лужицей у окна.
Точнее, бордовой. Ну да неважно.
Спешу дальше, стараясь не отвлекаться ни на секунду.

За одной из дверей раздался тихий голос, зовущий меня по имени.
Дернув головой, ускоряю шаг.
Тот же голос раздался за следующими дверями, потом перешел в крик, визг и… внезапно оборвался.
Интересно, и кто мог подумать, что я брошусь открывать дверь, дабы проверить, кто именно так настойчиво меня зовет?
Только умалишенный.
Нет уж, спасибо, мне жить охота.

Есть!
Лестница.
Осталась какая-то пара метров.
Но именно сейчас передо мной резко распахнулась очередная дверь.
Я шарахнулась в сторону, а изнутри, из комнаты, раздался оглушающий, на пределе возможности человеческих легких — крик.
Сижу у стены, пытаюсь встать, но ноги предательски дрожат.
Не смотреть, не смотреть, не смотреть…
Но совсем не смотреть не получилось.
Я случайно скользнула по комнате взглядом и… не смогла зажмуриться снова.

Там, среди обоев в цветочек и разбитой плитки стоял огромный черный алтарь, на котором лежал малыш и громко, пронзительно кричал от ужаса. Три костлявые серые тени выстроились вокруг. Одна тень держала малыша за ноги.
Вторая — за руки.
А третья что-то монотонно бубнила, подняв над головой ржавый кинжал с рубинами в рукоятке.
Я сидела и смотрела.
А ребенок вырывался, орал и бился в истерике. Надо было встать.
Пройти еще пару шагов и очутиться на лестнице. Но… а вдруг нет?
Может, это еще одно испытание.
Смотрю на две кучки пепла у порога и сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Так, спокойно, Кэт, спокойно.
Давай рассуждать логически.
Ну откуда тут ребенок, да еще и эти отморозки? Правильно, им здесь делать нечего, а значит, это иллюзия.
Надо идти дальше.
Кое-как встаю, опираясь дрожащей рукой о стену.

Шаг. Еще шаг.
Только шагаю я почему-то в сторону комнаты, а металл браслета медленно перетекает к запястью, принимая форму кинжала.
Смотрю на него, усилием воли останавливаю дрожь и одним прыжком преодолеваю расстояние от порога до алтаря.
Взмах кинжалом.
Расширенные глаза ребенка.
Черные вертикальные зрачки мужика с ножом, и… все.
Я стою посреди пустой комнаты, на желтых обоях в цветочек видны бурые пятна засохшей крови. Ни алтаря, ни битого кафеля здесь нет.
Мотнув головой, стараюсь ни о чем не думать, возвращаюсь обратно в коридор.
Так и знала, что все это — иллюзия.

Третий этаж.
Кажется, последний.
Я была готова к испытанию голодом (умру, но есть не буду), жаждой (тут сложнее, я, скорее всего, сломаюсь) и прочими мелкими бытовыми радостями.
Но то, что я там увидела, превзошло все мои ожидания и заставило челюсть рухнуть вниз. Закрыла я ее с трудом и не сразу. Ибо передо мной стоял…
Аполлон!

Прекрасный, сильный, гибкий, красивый.
Текучая река серебряных волос струилась по сильным покатым плечам.
Тело худощавое, не перекачанное, грация хищника и зверь, притаившийся в черных, чуть раскосых глазах, покорили бы и менее сильную духом.
Он смотрел на меня, чуть прищурившись, узкие губы кривила усмешка, а тонкие длинные пальцы задумчиво перебирали мех животного, устроившего голову у него на коленях.
Тигр, кажется.
Я… я закрыла рот, сглотнула и поняла, что испытание, скорее всего, провалю.
Стою, глотаю слюни перед мужчиной, который пытается мне что-то сказать.

— А?.
Очнувшись.
Он вздохнул и покорно повторил еще раз:
— Хочешь власти над миром?
Едва не ляпнула «да», но сработал инстинкт самосохранения.
Когда такой мужчина произносит слово «хочешь», да еще и с вопросительной интонацией, — значит, стоит ожидать подвоха и огромной гадости.
Во всяком случае, мне.
— Власти?
Растерянно.
Не, так неинтересно. Ну какой из меня агрессор-завоеватель?
— А давай наоборот.
Хлопаю ресничками, стараясь не начать ковырять пол носком сапога, кстати, дырявого.
Смущенно прячу ногу за ногу.

— Не понял!
Выгнув дугой изящную бровь.
— Ну забирай ее себе на здоровье.
— Ты не поняла. Я предлагаю тебе власть над всем миром и каждой тварью.
Одно твое слово — и любой склонится пред твоим могуществом.
Будь то живое или неживое существо.
— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.
В глазах блондина шок.
— Ты сумасшедшая?
Спросил он, с интересом меня изучая.
Чувствую себя тараканом, зажатым между столом и лупой.
— Знаешь, даже если бы и была — вряд ли бы созналась. Психи — они такие.
До конца уверены, что это вокруг все того.

— Хм. А чего же ты тогда хочешь?
Разочарованно на него смотрю.
А казался таким умным.
Как все же обманчиво первое впечатление.
— Может, ты хочешь меня?
В его глазах появился озорной огонек.
Я скривилась, словно мне в рот сунули половину лимона.
Огонек пропал, парень выглядел немного растерянным.
— Ты предпочитаешь юных дев?
— Нет.
— Не юных? Не дев? Нелюдей, что ли?

Тяжело вздыхаю и прохожу мимо.
Выглядываю из окна и изучаю макушки друзей, кажется, они режутся в карты, пока я тут жизнью рискую!
Гады!
Пых, кстати, судья.

— Я могу снять ошейник и сделать тебя самой счастливой из женщин.
Шепнули рядом.
Дернув плечом, отстраняюсь.
— О себе бы лучше позаботился!
Вопрос в черных прекрасных глазах.
— Сидишь тут один, чуть ли не в трусах, всем предлагаешь… одно и то же. Не надоело?
Он отвел взгляд и посмотрел на лежащего на полу зверя.
— Ты даже не представляешь — как.

— Ну так прекращай.
Иди вон выйди, подыши воздухом, развейся. Сидеть в четырех стенах, кстати, вредно для здоровья.
Я как-то неделю проболела.
Пых чуть не умер, таская мне еду маленькими порциями из таверн.
Так к концу недели я готова была по потолку бегать от злости.
Так мне надоели моя комната, постель и недовольное брюзжание Пыха.
Ты, кстати, сколько уже здесь?
— Триста лет.
Присвистнув, с уважением смотрю на парня.
— Мощно. А чего не уйдешь?
— Для этого меня должна отпустить хранительница.
— И где она?
— Умерла.

Мой взгляд буквально переполнен сочувствием. Может, я зря не подыграла?
Он небось готовился, триста лет ждал, а тут явилась я и с порога заявила:
— «Не хочу».
— Сочувствую. Кстати о птичках, ты тут нигде серого камушка не видел? Мне он позарез нужен.
Парень с интересом на меня посмотрел, потом указал на небольшую неприметную дверь в углу комнаты.
— Ага, спасибо.
— Ты уверена?
Уже шагая к двери, оборачиваюсь и вопросительно поднимаю бровь.
— Власть над всем миром.
Улыбнулись мне.
А, ясно. Шутка напоследок.
Смешно.
Улыбаюсь в ответ и, подмигнув, открываю дверь в комнату, мысленно уже приготовившись к новым ловушкам и ужасам.