часть девятнадцатая
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
продолжение

— Так он что… действительно?
— Да!!!
— Не ори. И Кэрт?
— Да он, когда бежал по болоту, удирая от василиска и сжимая тебя в объятиях, плакал!
От счастья!
Вдыхал твой запах, улыбался, как идиот, и…
— Кэрт плакал?!
— А ты думала! Вот что с мужиками делает любовь. Плачут.

Нервно улыбаюсь, не понимая, как все это теперь разместить у себя в голове.
— А поцелуй помнишь?
— Ну… э-э-э… мы не целовались, кажется.
— Но он был согласен!
Там, в подвале, в темноте, он нашел тебя и был согласен тебе отдаться!
— Пых, тормози на поворотах. Я тебе кто? Брутальный насильник?
— Неважно. Он просто был согласеН поцеловаться. Это что-то да значит.
— Но не поцеловал же.
— А вдруг ты бы испугалась? Что тогда?
Надежды, чувства, любовь, мечты.
Все рухнуло б в единый миг, и… он бы умер от разрыва сердца.
— Какого из? У него их три, кажется.
— Всех трех.
Безапелляционно.
— Ясно. Ладно. Уговорил.
Проверим твою дикую теорию.

— Как?
Заинтересовался пушистик, получая в лапы бутерброд с сыром, маслом и вишенкой, обнаруженный в суме василиска.
Вот уж не знала, что василиски едят бутерброды с вишенками.
— Что-нибудь придумаю.
— Спроси в лоб и не мудри. Хотя… застесняются.
— С трудом представляю себе стеснительного василиска.
Скорее он в лоб даст, чем стесняться будет.
— Или в челюсть.
— Или посмеется.
Ну может еще улыбнуться надменно и послать меня в далекие дали одним только взглядом.
— Это да… Тогда что?
Чешу затылок, задумавшись. Хороший вопрос.

— Я принес дрова.
Раздался неожиданно для меня голос Кэрта.
Подпрыгиваю, едва не улетая в воду и нервно улыбаясь.
Меня хватают за руку и усаживают обратно. Рывком.
Я бы даже сказала, что обратно меня бросили.
Хм.
Может, это тоже проявление любви?
Схватил, так как заботился, а швырнул, чтоб не догадалась.

— Э-э-э… Кэрт.
— Мм?
Глубокомысленно, раскладывая ветки и извлекая огонь из пальца.
Глаза мыша жадно вспыхнули.
Любил он такие вот фокусы.
Чтобы р-раз — и из пальца.
— У мыша тут родилась безумная идея. И он просит ее… проверить.
— Хм. Что за идея?

Огонь вспыхнул ярко и радостно, тут же набросившись на ветки.
Кэрт сел рядом со мной, положил кисть на согнутую в колене правую ногу и посмотрел на меня.
Красиво… когда огонь отражается в черных глазах. Пожалуй, черный — мой любимый цвет глаз.
Еще бы не был он таким серьезным и вечно спокойным… чтобы хоть немного представлять, что творится у него внутри.

— Ну короче… он сказал, что ты в меня влюбился.
— Да.
— Что да?
— Да, влюбился.
Молчу. В голове — пустота.
И все?
И вот это так и бывает?
Ты спрашиваешь у парня: а ты случаем не того? Он говорит, что того, и вы живете долго и счастливо… или недолго, но бурно.
Или они сговорились?!
Подозрительно смотрю на мыша.
У того из лап выпала вишенка, сам он смотрит вытаращенными глазами на Кэрта, пытаясь сообразить, что конкретно он только что услышал.

Так.
Надо собраться и довести разговор до конца… может, поцеловать его.
Смотрю на тонкие линии губ, зачем-то облизываю свои.
Мышь медленно, едва ли не со скрипом, перевел взгляд на меня.
Вишенка покачивалась у его лап.
— Так…
Ты, наверное, меня не понял.
Я… я по-любому тебя освобожу.
Так что… не надо притворяться.
Просто…
А что значит, что ты в меня влюблен?
Выглядишь так, словно признался в убийстве мухи, а не в любви ко мне, ты уж прости за сравнение.

Мышь что-то пискляво протянул, но я его не слушала.
— Что значит? А разве ты не знаешь?
— Представь себе, нет.
— Значит, ты меня не любишь?
И снова это убийственное спокойствие.
А меня — то в жар, то в холод швыряет.
— Понятия не имею. Я как-то об этом не задумывалась.
— А как узнать?

— Я знаю.
Чуть более отчетливо пискнул мышь.
Кэрт перевел на него взгляд и выгнул дугой бровь. Нет, не так.
Он умопомрачительно выгнул дугой бровь, чуть сощурив сногсшибательные глаза и запуская в волосы тонкие длинные пальцы, от которых хотелось сбежать…
Перебор.
Но так уже лучше.
— Поцелуйтесь. Если она растает, значит, влюблена. А если будет долго вырываться, значит — нет.
— Как долго?

— Эй, я вообще-то здесь сижу…
Мрачно.
— У всех по-разному. Секунд десять, думаю, хватит.
— Я могу и дольше.
Подумав, сообщила я.
Круто. Меня что-то тянет на пошлости.
— Я не сомневаюсь. Короче, пока василиска нет — целуй.
— Не могу.
— Что так?
Я, язвительно.
— Я не могу поцеловать ту, что выбрал, пока действует контракт.
Только если ты начнешь первая.
— А, поэтому тогда ты ее и не поцеловал.
Ну когда мы графа грабили.
Резюмировал мышь.
— Да.

К тому времени, как на поляне появился василиск, напряжение достигло критической точки.
Причем нервничала там, кажется, только я.
С момента разговора с Кэртом прошло уже часа два, и за все это время… он вел себя как обычно!
Разделал добычу, пожарил мясо, накормил мыша. И все это время был спокоен, как удав после линьки.

Василиск же, не обращая ни на кого внимания, подошел ко мне.
— Ты…
Прошипел он в бешенстве.
— Если еще раз отойдешь от меня хотя бы на сто метров… я активирую заклинание, поняла?
А ты…
В сторону Кэрта бросили в буквальном смысле убийственный взгляд.
Трава и корни, что были на его пути, окаменели мгновенно.
— Не успеешь ничего сделать, уж поверь. Потом можешь делать что хочешь, но раз я тебя предупредил, виноват в ее смерти будешь ты. Понял?

Кэрт склонил голову чуть набок и сунул руки в карманы штанов.
Он молчал.
Но василиску, доведенному до белого каления пятичасовыми поисковыми работами и пришедшему сюда только благодаря свету костра, и этого было пока достаточно.

— Мясо будешь?
Мышь кивнул на костер и протянул ему маленький кусочек шашлыка.
Граф сел и сам взял с огня свою порцию.
Я немного расслабилась.
Если монстр ест, значит, не укусит — зубы заняты.

Охранники подошли позже.
Мокрые, грязные, уставшие, они молча взяли оставшееся мясо, сами его дожарили и съели. После — развесили мокрые вещи вокруг огня и легли спать.
А так как островок был не очень большим, я оказалась втиснута между василиском и Кэртом. Пых забрался на мой живот и довольно на нем улегся, зевая и сладко причмокивая.

Я же горела, как в лихорадке.
Все, что мышь говорил мне недавно, снова встало перед моими глазами.
Неважно.
И вот я лежу, прижатая к графу, и думаю — а вдруг он сейчас страшно мучается от чувств и изгибов моего тела?
Нет, я так точно не усну.
— Граф.
Тишина.
— Дре-ейк, ты спишь?
Натужным шепотом.
— Да.
Металлическим голосом, не предвещающим ничего хорошего.
— Ага. Прости.
Молчание.
— А можно я вопрос задам?
Просто… я боюсь, не усну… очень надо.
— В туалет?

А?
Ошарашенно смотрю на затылок. Блин, даже затылок у него страшно высокомерный.
— Нет. Почему? Я о другом.
Граф скрипнул зубами, но промолчал.
— В смысле можно задать вопрос? Ну… я… мне… ты спишь, что ли?
— НЕТ!!!
Охранник подскочил и спросонья швырнул пару звездочек в костер. Те сверкнули в пламени и остались там лежать.
— Гхыр!
Выругался несчастный и лег.

А мне… было страшно неудобно спрашивать василиска о чувствах, пока кто-то еще не спит.
И Пых проснулся — удивленно вертит головой по сторонам и спрашивает, напали ли на нас и сколько их было?
— Мало. Спи.
— Все мертвы?
Капризно.
— Все. Спи.
— Ну тогда ладно.

Полчаса…
Я ждала полчаса, пока не удостоверилась, что все точно спят.
Особенно Пых.
Смотрю на спину василиска и осторожно тыкаю в нее пальцем.
Потом еще раз… и еще.
— Если решила меня проткнуть, сделай это быстро. Я не буду терпеть это часами.
— Ой, прости. Я просто… надеялась, что ты не спишь.
— Тебе повезло. Я уже не сплю. Спрашивай.
Радостно улыбаюсь.
— Я… мне… понимаешь…
— Быстрее. Скоро рассвет, а мне пока не посчастливилось увидеть даже первый сон.
— Ну это не тот вопрос, который можно вот так в лоб задать, тем более тебе.
— У меня что-то с прической?
— При чем тут прическа?
— Ты весь вечер смотрела на мои волосы.

Это оттого, что каждый раз, как он поднимал на меня взгляд, я тут же отводила свои глаза и старательно глядела поверх его головы.
— Не совсем волосы…
— У меня что, лысина появилась?
Удивленно.
— Я не о том!
Ты меня любишь?

Пауза.
Затаив дыхание, жду ответа.
— То есть ты два раза будила меня, чтобы спросить, испытываю ли я к тебе теплые чувства?
Думаю. Как все сложно.
— Да.
— Нет. Это все?
— А если я тебя поцелую?
Куда меня несет?
Впрочем, хуже не будет.
Да и мышь сказал…
Но тут он явно ошибся! Граф не может быть в меня влюблен.
Вон и сам так сказал.
— Куда?
Мое воображение застопорило, отказываясь показывать варианты.
Я, кажется, тупею на глазах.
— А куда можно?

В этот раз василиск молчал куда дольше, видимо, обдумывал ответ.
— А куда ты хочешь?
Кажется, тупею тут не только я.
— Ну… я бы в губы чмокнула.
Или куда-нибудь еще. Куда скажешь…
— Опасное предложение. Могу ведь и сказать.
— Ну…
Я невольно краснею.
— А чего ты вдруг надумала меня поцеловать? Это такое своеобразное извинение, или ты ставишь какие-то эксперименты?
— Эксперименты?
— Снижаешь бдительность, чтобы я снял заклятие и дал тебе сбежать.
— А ты можешь?
— Нет. И поэтому советую успокоиться и уснуть наконец.

Напряженно соплю, расстроенная до глубины души.
— И все равно я тебя поцелую!
Василиск тяжело вздохнул.
— Вы там быстрей, что ли, определяйтесь, кто кого и куда целует.
Спать же невозможно.
Подал голос один из охранников.
— А то нам завтра чью-то шкуру, возможно, придется спасать.
— Простите!
Вспыхнула я.

— Сволочи, такую сцену испортили!
Возмутился Пых.
— Я бы его все равно убил, если б он попытался,
Тихо прокомментировал Кэрт.
Медленно поворачиваю к нему голову и вижу белоснежную улыбку на темном лице.
— А тут что, никто не спит?
— Я сплю.
Фыркнул василиск и попытался отползти от меня. Охранник, на которого он наполз, взвыл.
Пришлось графу вернуться обратно на свое место — ко мне под бок, и там и уснуть.
*** ***

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Вставала я… с трудом.
Голова раскалывалась, в памяти зияла огромная дыра и сильно тошнило.
Сижу, мрачно оглядываясь по сторонам и мечтая о кувшине с водой.
Где моя сума?
Натыкаюсь взглядом на Кэрта.

— А ты здесь что забыл? Ты ж вроде бы ушел… чтобы поесть, кажется.
— Все-таки пришла в себя.
Он улыбнулся и коснулся ладонью моего лба, жар его кожи приятно согревал.
Закрываю глаза и утыкаюсь в его руку, как в подушку.
— Больше целоваться не тянет?
Открываю глаза и удивленно на него смотрю.
— Ты вчера пыталась поцеловать сначала меня, потом василиска.
Но так никого и не поцеловала.
Жаль.

Кажется, у меня на затылке волосы шевелятся. Кошусь на василиска, отлипая от руки Кэрта.
Граф деловито разводит костер, даже и не думая смотреть в мою сторону.
— И… как он отреагировал?
— А моя реакция тебе не интересна?
Удивленно смотрю на Кэрта.
С огоньком в глазах и усмешкой, притаившейся в уголках губ, он напоминал сытого хищника, наблюдающего за зайцем.
Странно, раньше он вроде бы был более замкнутым.
На контакт не шел.
Что я вообще вчера натворила?
И почему ничего не помню?!

— О, ты проснулась!
Ко мне прилетел мышь и радостно плюхнулся на колени.
Вот кто мне все объяснит!
— Что вчера было?
Пых поднял мордочку и вопросительно посмотрел мне в глаза.
— Хочешь сказать, что ты ничего не помнишь?
— Нет. У меня, кажется, потеря памяти… или вроде того.
— Это, наверное, действие врат.
Кэрт лег рядом со мной и заложил руки за голову. — Чем выше доза алкоголя в крови того, кто их пересекает, тем сильнее они влияют на разум.
Так что тебе еще повезло.

Хмуро смотрю на него.
— То есть вчера это была не ты, а ты под кайфом? Спросил мышь.
— Да, наверное. А что было-то?
— Да ничего особенного.
Почесывая затылок и ерзая на коленях.
— Ты просто призналась этим двоим в любви и требовала поцелуя.
Особенно тебя раздосадовал граф — он всю ночь отпихивался от твоих объятий и обещал оторвать голову собственноручно, если не отстанешь.

Голос у Пыха был монотонным и грустным.
Я задумчиво смотрю на напряженную спину василиска, активно ковыряющегося в костре.
— И… что потом? Он таки меня не убил?
— Устал сильно.
Да и ты так трогательно его обняла…
Вытирая лапкой глазки и свесив уши в разные стороны, сказал мышь.
Выглядел Пых при этом умилительно.
— Что он покорился судьбе и заснул так.
— Ясно.
Мучительно вздыхаю, встаю.
— Эй, ты куда?
Перекладываю мыша на грудь Кэрта и поворачиваюсь к костру.
— Извиняться, куда же еще. Не хочу, чтобы после задания он мне голову сразу оторвал.
— А… Ну-ну. Желаю удачи.

Фыркаю и храбро иду к графу.
Надеюсь, его гордости досталось не так сильно, как расписал мышь.
А иначе он уже тихо меня ненавидит.
— Кх-кх… кхм!.. кх!
— Что?
— Я… я отошла от алкоголя.
— Ты вчера еще и пила?
— Нет. Но Кэрт сказал, что это действие того, что я выпила в кофейне, плюс переход через врата, и прошло все только сейчас.
— Так вот что это было.
Напряженно.
— Так вот. Что бы я ни сделала ночью, я сожалею…
Василиск закашлялся, подавившись тем, что хотел сказать до этой фразы.
— Я прямо девицей-красавицей себя ощутил. Ты снова издеваешься, Кэт?

Он встал и посмотрел мне в глаза.
Спокойный, уверенный в себе мужчина, ну, правда, немного злой.
Но в глазах нет ненависти.
Сейчас он более или менее спокоен.
— В общем, извини, я не хотела ничего такого. Предлагаю остаться…
— …друзьями?
— Это слишком сильно сказано.

Он меня поцеловал.
Как-то вдруг.
Я не успела ни удивиться, ни отшатнуться.
Одна рука сжала затылок, обвившись вокруг шеи, как змея.
Вторая — рывком притянула за пояс штанов.

Расширенными от шока глазами смотрю в его синие, наглые, со злостью в глубине — глаза.
Но целовался он… отлично.
Еще секунда… еще одна секунда, и я смогу забыть, что руки, притянувшие меня к себе, принадлежат…

Но секунды мне не дали.
Что-то хрустнуло, меня с силой отшвырнуло от графа, и я рухнула прямо в болотную жижу, подняв целый фонтан брызг.
Не сразу сумела сесть, с трудом вытерла тину с лица и огляделась вокруг.
Что случилось?

У огня стояли василиск и дэймос.
Последний вонзил меч глубоко в плечо графа и, оскалив зубы, второй рукой сжимал его горло. Граф пытался разогнуть черные пальцы, не позволяя им сломать позвонок.
Черные глаза дэймоса вновь стали алыми, словно рубины.
И это прямо говорило о том, что Кэрт не собирался пугать — в его планах было именно убить.

— Она… умрет… без меня.
Из последних сил прохрипел граф.
Охранники без сознания покачивались на поверхности воды.
Видимо, прежде чем подойти к нам, Кэрт вырубил их. Мимоходом.