Закрой глаза. Представь: тебе пять лет.
Мир целостен, без сломов и насечек.
А ты настолько изнутри подсвечен,
что луч — твой якорь, щит и арбалет.

Миг неделим: и завтра, и вчера
в единстве полном. Время просто длится.
Тебе ещё не нужно выбирать —
нимб или бездна, маски или лица.

Июль, рассвет, к реке пологий спуск.
Смеётся солнце на листке крапивы.
И ломтик дыни, земляники вкус
тебя безмерно делают счастливым.
… показать весь текст …

И была во мне лёгкость, как звон голубого луча,
и цвела во мне тонкая солнечность раннего часа.
Слово пело во всём, слово стало душа и печать.
Исполнялась звучащими смыслами тайная чаша.

С гор спускались рассветы, ночь пряталась за камыши.
Разноцветным дождем заливало аллеи и крыши.
Небо грело ладони, был ярок и непогрешим
осязаемый воздух свободы, которым мы дышим…

Нам однажды откроется прошлое, словно ларец,
и молчание вспыхнет предательством, а не поступком.
И берёзовым соком по солнцем умытой коре
заструятся мгновения непостижимо и хрупко…
… показать весь текст …

Полночь сковала свет ледяной печатью.
Слышался мне сквозь сон раскалённый бой.
Знаешь, зачем так важно дарить объятья?
Просто внутри ладоней живёт любовь.

Видишь, узор ладони лучист и тонок,
словно изгибы солнечных рек в раю?
В руки ложится вызванный в жизнь ребёнок,
руки благословляют и создают.

Пальцы сплетают память неуязвимо
и доверяют тайны души письму.
Руки удержат меч, защитят любимых,
руки подхватят падающих во тьму…
… показать весь текст …

Я сегодня всё утро упрямо касаюсь клавиш,
но мотив вызревает до крайности одинаков:
не пиши темноты, там, где ты не бывает мрака.
Только снежные аисты, кипенно-белый ландыш.

Не пиши мне словами, слова потеряли чары.
Лучше мысли-ручьи направляй тишиною в реки.
Что в не в силах исполнить рассудок, исполнит время.
Так смиряется горе до мудрости и печали.

И печаль эта сердцу священна. Минуты ломки,
но вмещают в себя сокровенную свежесть тайны:
ты плывёшь в моей памяти, как в легкокрылой лодке,
с каждым взмахом весла отдаляешься, но не таешь.
… показать весь текст …

Октябрь здесь: в кольце прохладных рук, в разбеге улиц, в тайнах троп кленовых…
Ты спрашиваешь, что такое «друг»? Что для меня венчает это слово сейчас, когда мы в возрасте потерь, и в каждом близком ощущаем солнце?
Октябрь здесь. Возьми его, примерь, он синеглаз и мудр, звенит и льётся. Октябрь здесь, он рвется изнутри, ему, как счастью, в межреберье тесно. Когда ты выжат, выстужен, охрип, то друг, не дрогнув, продолжает песню. И можно слушать, нажимать repeat, и ощущать на вдохе: отболело. Ко…
… показать весь текст …

А сейчас оглянись, остынь.
С долей смелости, но не дерзко
откликайся вещам простым:
лесу, небу, ладошке детской.
Вспомни: нежность — волшебный плащ,
что неслышно врачует раны.
Да пребудет животворящ
свет июньский, крылатый, ранний!
Да вольётся он в толщу рифм,
что так долго внутри молчали,
называя узор и шрифт
каждой льнущей к тебе печали,
где «решай», «соберись», «нельзя»
растянулись бессчётным строем.
… показать весь текст …

Приходи ко мне, если струны души молчат,
затянулась зима, переполнена голова.
Будем плакать, смеяться, заваривать мятный чай
и на инее стёкол тепло рисовать слова.

Будет солнечно или встретимся при луне,
вспыхнет оттепель хрупкая или морозит пусть.
Знаешь, счастье чем-то похоже на лёгкий снег,
что беззвучно и мудро однажды устелит путь.

Приходи ко мне, если рана ещё свежа,
и для чувства отыщется имя, тональность, тембр.
Мы лишь нити на белом, но сотканы мы затем,
чтобы в сложном орнаменте искренность отражать.
… показать весь текст …

А печаль отболит к утру, хоть и кажется, что согнёт.
Я же кукольный мастер, друг, старый сказочник-рифмоплёт.
Да, обитель моя — чердак, чуть устойчивей шалаша,
но я чувствую, будет так, как подсказывает душа.
Я не знаю, с чего начать, с дальних странствий, со снов цветных?
Веришь, куклы мои звучат, или просто я слышу их?
Деревянные чудеса… Я выстругиваю их сам.
Всё, о чем мне не рассказать, скажут кукольные глаза.
В красках — радуга и ваниль, в платьях — фетр, шифон и бязь.
Сочиняю их ска…
… показать весь текст …

Если встретимся, знаю, не всё поручим словам.
На изнанке сердца пульсирует тонкий шрам,
я умею читать по дыханию и губам,
даже если молчишь ты.
Ждёт гранения камень, а рукопись — переплёт,
так во мне полыхают беззвучно полынь и мёд,
если горечь над сладостью верх возьмёт,
это будет слишком.
Было время, застывшее как янтарь,
не желалось ни блага, ни горьких кар,
не хотелось слов ни взаймы, ни в дар,
только ритм и числа.
А теперь мои рифмы отточены, как клинок,
ты не князь, не рыцарь и не пророк,
… показать весь текст …

Привет тебе! Решилась на письмо,
так сердце легче вывести на искренность.
Здесь сопки, голубика, белый мох,
полярный день и… море цвета истины.

Сплю пять часов. Спускаюсь по тропе
до озера, что горной цепью сковано.
Эмоций вдоволь, здесь их полный спектр,
и больше цельных, мало дорисованных.

Стихи? Пишу, но кажется порой,
что суть во мне прочерчена заранее:
орнамент ритма, слова тонкий крой…
И всё, что нужно: быть немного раненой.
… показать весь текст …

Через несколько месяцев, что там, уже недель, добрый город забудется белым и голубым.
Ночь предчувствует снег, ощутимо слабеет день. Обещай мне, пожалуйста, главное: просто быть.
Вовсе не обязательно радовать и сверкать. Если хочешь, молчи. Хочешь — плачь, или негодуй.
Как тебя ни рисуй, ни озвучивай, ни рифмуй, ты — сиреневый ветер, серебряная река.
Ты из жара и нежности, сил и незримых ран, что зовут и горчат, хоть подобны черновикам.
Ты — серебряный воздух, сиреневая река. Только реки всегда возвращаются в океан.
Так устроено жизни премудрое колесо: не для мрака рождается сердце, а для высот. Возвращаются в счастье из льдов и горящих скал, мой сиреневый ветер, серебряная река.

Скоро город забудется белым и голубым, невесомо закружится в улицах снежный блюз…
Обещай мне, пожалуйста, главное: просто БЫТЬ.
Потому что я неисправимо тебя люблю

Ответы будут, только много позже,
когда проникнет правда до нутра.
Дай берег мне, чтоб оттолкнуться, Боже,
ведь если Ты во всём, то море — храм.

В нём чистота младенца, мудрость старца
струятся точно кровь по строкам вен.
Пошли мне мель, Предивный, чтобы сняться,
не простираясь в медленность и тлен.

Нельзя стать вольным, не познав темницы.
Дыханьем отмеряя ритмы дней,
воздвигни даль. Я стану к ней стремиться.
И Родину. Я буду петь о ней.
… показать весь текст …

Волшебник, до рассвета полчаса, а ночь ещё не размыкала цепи.
Взгляни, там за холмом сгоревший сад. Гектар молчанья. Только боль и пепел.
А это ангел. С мокрого крыла сметает снег. Путь оказался дальний.
Он говорит: «Я всё-таки ослаб, а это моё первое задание:

найти погибший яблоневый сад… Я саженцы несу, в них май и юность.
Здесь время тверже, чем на небесах, и странствие не в шутку затянулось.
Я был бездумно храбрым на слова, но понял, окунувшись в бездорожье,
что ангелы умеют устават…
… показать весь текст …

В полусне бездорожья помни, прошу, о том,
что предельно похоже сутью на тёплый дом.
Это может быть камень, найденный на берегу,
или то, что руками не тронешь, и я не смогу:

ритм, рифмы и музыка (мастерски тонкий шов, невесомые узы, что плоть единят с душой).
Это может быть прежде узнанное ремесло,
или просто одежда, в которой тебе светло.

Ветер, скалы и море, что льнёт горячо к веслу,
блики солнца на шторе и утренний поцелуй.
Запах леса сырого, книга, письмо, свеча…
Это может быть с л о в о, плавящее печаль.
… показать весь текст …

Варя — фотограф, но это ещё не всё.
В детстве услышала: «Мир красота спасёт».
И представляла: однажды наступит миг,
и бирюзовым цветком засияет мир…
Взрослая Варя считает, что это ложь.
Разве красивое долго убережёшь?
Синяя птица и алые паруса
могут пленять, завораживать, но спасать?!
Розы, как правило, вянут на пятый день,
лето стареет в угрюмости и дожде.
Чудо рассвета вмещается в полчаса,
тают прекрасные лица и голоса…
«Ты слишком хрупкая и быстротечна так,
что мне тобой не наполнитьс…
… показать весь текст …

Так замышлялось с самого начала:
волна взлетала гулко у причала,
хотя, казалось, обещали штиль.
Творилась ночь густа и величава.
Волшебный лес шептал тебе печали
и простирался на десятки миль.

До крови пальцы жалила осока.
Струился снег прицельно, синеоко,
сквозь дымный иней проявлялся храм.
Как в море, в белый лист впадали строки.
Душа, что в теле заперта до срока,
училась усмирять в себе ветра.
… показать весь текст …

Видишь, дядюшка, лето упрямо идёт на спад, сны становятся тоньше, гитара не держит лад.
Бело-желтое яблоко помнит себя цветком… Хочешь чаю с вареньем? А ёжику — молоко.
Говорить будем молча и впитывать волшебство, пусть примерит берёза сентябрь, как лисий хвост.
Август в лодку садится и в руки берёт весло. Станем частыми письмами, щедрыми на тепло.
Трудно осенью высветлить душу и не остыть. Мне б союзника, дядюшка. Можно им будешь ты?
Как бы бури ни зрели, но черствым тебе не стать. Как мне…
… показать весь текст …

Ты наверно ошибся, а, может быть, врёт молва:
я совсем не алхимик, ни разу не лекарь, но
я умею предчувствовать краски и рисовать,
оттого мне светло и страшно, что мир цветной.

Да, ты смел и вынослив, но каждому нужен тыл,
колорит и акцент, перспектива и светотень.
Мы нуждаемся в цвете, как в снадобье и бинте,
вот поэтому я и стремлюсь рисовать мечты.

Я и сам не из робких, выдерживал львиный взгляд,
я ковал арбалеты, изведал и пыл, и стыд.
Но ничто не сравнимо с тем чувством, когда зве…
… показать весь текст …

Расскажу, если хочешь. Без пауз, начистоту. Только ты не тревожься, срастается, не болит.
В нашу в гавань заходят высокие корабли, и у каждого первого солнечность на борту. Оттого и сентябрь распахнут, как лёгкий май, что рассыпался солнечный ветер в ладонях мачт. Тихо осень за кадром: «Довольно же вас щадить, завтра будет туманно, а после — придут дожди». Говорить о тебе тяжело. Но молчать — светло, словно утро цветущее в сердце моё вошло.
Этот свет не имеет отсчёта, не знает дна. Так зачем м…
… показать весь текст …

А давай мы придумаем шифр, или даже символ?
«Звездопад» или «лодка», в них слышится: ты живая.
Папа, если однажды во мне не достанет силы,
если жгучая тьма полоснёт заострённым краем,
то из двух этих слов назови мне одно, любое.
Протяни мне его невзначай, как простое чудо.
И я снова июньского утра вдохну и… буду.

Мне тебя бы обнять так, чтоб взять половину боли.
Но я только в словах и сильна, возведённых в рифму.
Всё, что есть у меня, — это полночь, тетрадь и грифель.
Ты совсем по-друго…
… показать весь текст …