часть ВОСЬМАЯ.

ОЧИЩЕНИЕ ОТ ЧЕРНОЙ СКВЕРНЫ ЧЕРЕЗ ЛЮБОВЬ…
— Но как, как, я могла стать монстром?
- Ты слишком долго сдерживала в душе зло, что таилось в глубине тебя, давила его. Так легко быть чистенькой правильной эльфийкой среди соплеменников на острове блаженных, и так сложно сохранить свет добра в дни полные горя и лишений.
Я знал, что стоит только отобрать у тебя все, чем ты гордишься, и ты станешь нашей — противной злобной Элфани, той, что мы все безумно любим.
Приди же в мои объятия, избранница!
Когда-то маленькой девочкой ты пришла в логово тьмы, ища защиты и крова. Тебя безрассудно отвергли светлые народы, но мы, презренные твари, приняли и взрастили им на погибель невиданное чудовище под маской нежнейшей красавицы!
И лишь одно не давало нам возможности использовать твою силу: пока ты была под властью острова, мы вынуждены были ждать, а вытащив в наш мир, провести по всем бедам, открыв твою истинную сущность.
Теперь мы потопим в крови этот мир.

Он протянул руки, осторожно взял мое лицо в ладони, приблизил к себе. Горящие темные глаза острыми мечами пронзили моё затухающее сознание.
Подчиняясь магической силе, я позволила завернуть себя в полы черного плаща, и, словно огромная хищная птица, Саурон скрыл меня от мира.
Его поцелуй невыносимой ледяной тяжестью заморозил тонким льдом мои щеки.
Теряя понятие реальности, я все глубже погружалась во тьму его чар. Последним усилием отведя взгляд и мысленно попрощавшись со всеми, я вдруг наткнулась на другой взгляд, что временно остановил мои благородные мысли.

Сложив на груди руки, в проеме дверей стоял Лег собственной персоной. Прислонясь плечом к косяку, он с интересом наблюдал за нами и явно не торопился мне на помощь. Непослушными губами я, как могла, просипела:
- Дорогой, ну что же ты там стоишь?
Он усмехнулся.
- Да знаешь ли, дорогая, рога не пролезают!
Он и сейчас остался верен своему неизменному насмешливому, хладнокровному цинизму.
Только по цвету его глаз я понимала, что он в ярости.
Надо было спасаться, и побыстрее. Уперевшись локтями во вражескую грудь, я отчаянно пыталась освободиться, успевая при этом оправдываться.
- Это не то, что ты думаешь!
- Я не думаю.
Тихо прошипел он
- Я смотрю.
И добавил:
- Пожалуйста, не падай в обморок. Мне твое притворство слишком хорошо известно.

Я громко возмутилась.
- Неправда, я никогда не притворялась!
- Неужели?

Я вдруг вспомнила, что не раз ловила на себе пристальный, словно сомневающийся, взгляд мужа, хотя он сразу скрывал его под маской радушия.
Даже целуя меня, он будто наблюдал со стороны, оценивая мою реакцию. И кажется, часто бывал недоволен.
Обнимая мои плечи, он вечно думал о чем-то ином, или о ком-то, и это не давало ему покоя, мучило своей неразрешенностью, заставляя пренебрегать такими короткими нашими минутами счастья.
Я потом тихо плакала, отодвинувшись подальше на другой конец нашей роскошной кровати, но наутро, обманываясь его вежливой улыбкой, забывала ночные страхи, откладывая и заглушая недомолвки дневной суетой.
И так длилось годы и годы.

- И этого ты желала? Полная ненасытной жаждой жизни, ты покорно ограничила свои желания только ради одной иллюзии любви?
Вкрадчиво спросил меня Саурон, не меняя спокойного тона.
- Я была счастлива!
- Врешь, ты еще никогда не находилась так близко к отчаянию.
И в то же мгновение моя черная сущность восстала, я почувствовала, как безобразно исказилось лицо, как открылся рот, издавая дикий, звериный вопль.
- Ненавижу вас всех!!!

Боль рвала изнутри мое тело; летели, кувыркались в безумной пляске, хохочущие и плачущие лица; крик, визг бешеных голосов, грохотал, наливаясь силой и мощью.
Скорчившись немыслимым клубком, я упала на пол, и тело начали сотрясать судороги.
-«Убей, уничтожь всех!!! Они твои враги!!!
Визжали и выли голоса.
- Нет в мире ничего ужаснее твоего страдания, смети с пути все препятствия!!!»

Вот уже и теплая рукоятка ятагана снова оказалась в руках, он, как живой, сам рвался в бой.
- Отринь тьму, выбрось её из себя.
Срывающийся голос эльфа прорвался в сплошной череде безумных мучений.
Я изогнулась, стремясь вырваться из моря ненависти.
В уголке моих губ показалась струйка черной крови, она медленно потекла по подбородку.
Обернувшись, я беспомощно взглянула на Лега.
Невероятная слабость охватила тело. Давя светлой магией, он попытался помочь мне.
Поток горького яда, набирая силу, катился с губ. Скользя, я на коленях ползала в луже темной крови.
Удары изнутри сотрясали тело — из меня уже шли сгустки, горевшие синим пламенем, летели во все стороны черные рваные клочья.

- Остановись, ты погубишь её.
Тихо прошептал Саурон.
- Так нельзя! Слишком резко.
- Выдержит.
Он, присев на колени, осторожно коснулся рукой моего измученного, всего в кровяных потеках лица.
С трудом ворочая разбитыми губами, я шепотом начала повторять эльфийскую молитву отречения, сбиваясь, потянулась из болота отчаянья и злобы.
- «Помоги!»
Я не сказала, но он понял.
- Иди ко мне.

Но скованная неведомой силой, я осталась неподвижной. Тихий смешок раздался похоронным набатом.
- Она не может вернуться, надо что-то посущественнее простого желания.
Ты своей поспешностью лишь заставил её понапрасну страдать.

И обращаясь уже ко мне, он повелительно произнес.
- Тысячи миров я дам взамен тесного островка, ты не можешь даже помыслить о их необъятности, и каждый последующий день не будет похож на предыдущий.
Пойдем со мной милая.
Я так долго ждал, давая тебе возможность вырасти, попробовать вкус власти, радости своего совершенства, и сегодня мое терпение вознаграждено.
Ты есть лучшее мое произведение, МОЁ!!!
Мощь его повелевающей магии обрушилась на меня. Гул рушащихся стен накатил и загрохотал неостановимым потоком.
- «Да!
Хотелось мне кричать во весь голос
- Да, я твоя, навсегда! Я принадлежу твоим мыслям и желаниям, и присягаю на верность тьме…»

Тихий голос, произнес.
- Эльфи, ты любишь меня?
Я остановилась, провела рукой по лбу.
- Люблю, кажется…
- Скажи это правильно!
- Я люблю тебя!
И мир рухнул.
Взорвавшись мириадами осколков, разлетелись волшебные зеркала Галадриэли, а я оказалась на полу в зале, откуда начала свой путь, и, как будто, ничего здесь не изменилось, словно я в последний момент остановилась и передумала.
Лег осторожно улыбнулся.
- Спасибо за признание, польщен. Хотя, в нем уже не было необходимости.
Вот мы и избавились от твоей злобы раз и навсегда.
А они говорили, не получится.
Но я лучше всех тебя знаю.

ОПЯТЬ ПРЕДАТЕЛЬСТВО?
Так усыпляя мою бдительность, он ласково взял мои руки в свои, задумчиво поцеловал пальцы и защелкнул на запястьях наручники из тонкого мифрила.
- Любовь — это, конечно, замечательно, но и закон никто не отменял.
Пошли в подземелье.
Побег, умышленная потеря оружия, и ревность — похоже, Эль (так он звал меня наедине для краткости), лет на пятьсот наши дорожки разойдутся.

Он провел меня по узким темным коридорам и вывел к неприметным скалам на берегу океана.
- Подожди здесь.
Я остановилась и пристально вгляделась в его лицо.
- Так ты знал о готовящемся преступлении заранее?
- Я его спланировал, подобрал актеров и декорации. Не понимаю, дорогая, чем ты недовольна — тебе так нравился театр.
- И ничего не было?
Сегодня все то же число, и через два дня праздник единения эльфийских родов?
Значит, у меня остается шанс стать эльфийской королевой?

- Безусловно, ты же прошла очищение. Мы изгнали твою злобу, как гной из давно зарубцевавшейся раны.
Прости, если был иногда излишне жесток, но впоследствии ты поймешь — я спас тебя.
А пока, если хочешь расцарапать мне лицо, потерпи немного — мы скоро прибудем на место.
…"Вот тебе и спасение.
Разглядывая сырой потолок, злилась я.
- Вместо красот неведомых миров лишь охапка сена в углу. Эх, Эльфи, Эльфи, и когда, наконец, ты научишься делать выбор головой, а не сердцем."

К вечеру привели и Лега — его осудили за эксперименты с зеркалами судьбы.
Моя запоздалая благодарность Галадриэль.
Вот так и оказались мы вместе в тюрьме, не слишком чистой, не очень комфортабельной, но вполне сносной.
- Предатель.
- Изменщица.
Обменялись вежливыми приветствиями.
И два дня не разговаривали, сидели повернувшись спиной друг к другу. А затем, чтобы как-то скрасить одиночество, он велел мне писать объяснительную, что дало еще один повод поиздеваться надо мной, потому как её содержимое дальше дверей камеры никуда не пошло.
Муж, свернув листы, спрятал их себе за пазуху.

СУД..
- Просмотрю на досуге, — пояснил он, — а то здесь несколько тоскливо.
На суде мы старались держаться подальше, сев на противоположные концы скамьи.
Мудрые седовласые судьи только головами покачали, и когда распорядитель четким голосом предложил нам примириться, мы одновременно ответили: «Нет!»
Наступило молчание, и приговором прозвучало самое страшное:
- Пусть пройдут испытание верности и доверия.

СУРОВЫЙ ПРИГОВОР.
Испытание верности — мои родные встревожено, будто до конца не веря в смысл сказанных слов, переглянулись.
Бледность предательски проступила на и без того светлых щеках мамы.
- Испытание верности.
Эхом вздохнули сестры.
- Но это неслыханно жестоко.
- И глупо! Это обычай наших далеких предков, зародившийся ещё на заре эпох, когда только таким способом можно было узнать правду…
Папа раздраженно заходил по залу, и продолжил.
- Я не позволю моей дочери пойти на это изуверство!
Он решительно встал и четко изложил королевским гонцам, свое решение.
- Эльфарран, не мишень для обиженных принцев — она отказывается.

В подтверждение его слов Лютениэль отколола белый цветок от лифа платья и бросила его на землю, давая понять, что она слагает с себя полномочия фрейлины.
- К чему величие, когда нашей сестре, надо заплатить столь высокую цену.
Она недовольно обернулась.
На минуту замешкавшись, Камелия тоже выпутала цветок из кружевного ворота и твердой рукой бросила его оземь.
- Мы избираем участь изгнанников, и пусть род Вентрум будет вычеркнут из истории.

ПОДГОТОВКА К ИЗГНАНИЮ.
Все последующие дни в нашем доме стояла упрямая тишина, оглушая всех домашних ожиданием неминуемой беды.
Уж лучше бы они на меня накричали; распахнув дверь, предложили убираться вон и никогда больше не тревожить духов рода — все что угодно.
Но только не эта тишина сочувствия и причастности к моим злоключениям. Это смирение и эта смелость, с которой они шагнули за мной на путь изгнанников, неожиданно показали родных с иной, не знакомой мне стороны.
- Что ждем? Пакуем вещи.
Отец, как глава теперь опозоренного рода, наконец собрался с мыслями и начал распоряжаться.

Единственное, он не посмел прикоснулся к своему луку, а так и оставил его висеть на стене.
Он даже попытался ободрить ещё сомневающуюся мамочку, сказав, что зато мы будем первым родом изгнанным из Валинора, и что на побережье Арды он уже присмотрел одно совсем неплохое местечко.
Конечно, он соврал.
Но удивительно, она ему поверила и, энергично кивая, начала снимать коврики со стен, скатывая их в аккуратные рулончики и перевязывая веревочками.
Лютениэль поддержала его срывающимся голосом, сообщив, что она даже рада, и что люди совсем недурная компания.

В тот же день прибыли все до единого братья, с женами, с детьми, с кучей багажа. Шумно размещаясь в нижних комнатах, они оживленно обсуждали курс нашего корабля.
Из кухни вынесли несколько необъятных корзин с хлебом и воду в больших кувшинах.
Словно собираясь на семейный пикник, пожилые эльфийки серьезно обсуждали брать ли про запас фарфоровую посуду и сколько нужно докупить лент.
Сидя на окне, Камелия сосредоточенно пыталась сосчитать членов нашего многочисленного семейства, а когда их число перевалило за третью сотню, она с огорчением заметила, что для семейства пятиюрдного дяди места на корабле, увы, не остается.
- Может, пока не поздно, заказать ещё одно судно.
Мой отец озадаченно почесал затылок.

Который день, гудя как переполненный улей, не спал наш дом. Не прекращались веселые пиры — пили за встречи, за расставания, за успешное плаванье, пили за все, словно в Арде не найдется ни одного стаканчика нектара.
Эльфийки, как более практичные, проверяли на прочность паруса, обсуждали модные тенденции женских нарядов, учились готовить человеческие блюда.
В суматохе они даже забыли об источнике всего переполоха и, не обращая на меня внимания, серьезно готовились к отплытию.
И вот, груженные узлами, мы ступили на порог своего дома и, по обычаю, немного там постояли.
Я вдруг увидела их, с трудом скрываемое, волнение — гордые представители славного рода Вентрум, деликатно прятали его от всех.
Но в последний момент, прорвавшись сквозь оковы приличий и строгого воспитания, блеснули слезы.

- Пора.
Отец с шумом хлопнул дверью.
- Мне всегда здесь не нравилось, слишком пресно. Эльфи, держи ковер.
Но я не протянула рук.
- Нет, это неправильно, мы не должны бежать, и если таково решение совета двенадцати, то я подчинюсь и пройду это дурацкое испытание. Вещи на землю, мы остаемся.

ИСПЫТАНИЕ ВЕРНОСТИ
Ритуальное, простого покроя, без единого украшения платье из грубого небеленого холста.
Застегнув его на все пуговицы, я упрямо вытянула подбородок — узкий ворот сильно давил шею.
Длинные, до пола, разрезные рукава были связаны за спиной сложнейшим узлом, не оставляя свободы движения для рук.
Мама, задыхаясь от слез, в последний раз провела расческой по полностью распущенным волосам и, тихо застонав, отвернулась, пряча гримасу боли.
Над морем вспыхнули первые лучи восходящего солнца.

- Виновны.
Сейчас как-то особенно четко я вспомнила слова вершителя приговоров.
- В их словах не было доверия, а в чувствах согласия.
Оба преступили закон, и да возляжет равно тяжесть наказания на непокорные головы.
Дабы никто не сказал, что мы были пристрастны, страшная участь убийцы грозит аранену, и смерть — аранели.
Чья участь будет более ужасна, неизвестно, но если огонь любви горит в сердцах провинившихся, великий Эру направит стрелу правильно.

Все было до банального просто: мне давалась в руки маленькая свечка, моему мужу лук, мы расходились в разные стороны и… далее в дело вступали Боги, так было записано в книгах, но как это все происходило на самом деле, никто не знал — случаев супружеского недоверия за последние несколько тысячелетий не наблюдалось.
Возможно кто-то и верил во всю эту лабуду, но только не я.

- Звездочка, мы будем вечно помнить тебя.
Едва слышно прошептала печальная мама. Не находя слов утешения, Камелия припала к моему плечу, Лютениэль нашла себе прибежище на другом.
-«Интересно…
Подумала я.
- а если бы у меня было три сестры, то куда бы приткнулась последняя?»

Но время шло, и откладывать испытание было уже невозможно. Поднимающийся с моря туман укрыл остров пеленой молочного покрывала, скрыв многочисленных зрителей, высыпавших полюбоваться на чужую беду.
Я шла, как и полагается принцессе, в гордом одиночестве на несколько шагов впереди сонма плачущих родственников, накалывая босые ноги на неровностях маленькой едва заметной тропки.
- Туман. Это плохо.
Бормотал себе под нос отец.
Сквозь коридор из пришедших проводить меня доброжелателей, я взошла на небольшой холм и встала на роковую черту, отмеренную накануне с величайшей тщательностью.
- Возьми.
Строгие старейшины подали мне зажженную свечу.
- Сосредоточься и помни — только истинность вашей любви остановит смерть. Доверие — спасение.

ДОВЕРИЕ И ЛЮБОВЬ.

ЛИШЬ ВЕРНЫЙ СЕРДЦЕМ ОДОЛЕЕТ ПУТЬ,
А ЧИСТЫЙ ПОМЫСЕЛ СПАСЕТ ВО МРАКЕ НОЧИ,
ТЕПЛО ЛЮБВИ В ГРУДИ СВОЕЙ ДОБУДЬ,

Как все просто в балладе.

Держа в руке крошечный огонек, я приготовилась искать. Вот только как и где? Маленькое пламя, едва теплилось на толстом, странного зеленого цвета огарке.
в дали, что смутно проглядывалась в пелене тумана, он уже натянул лук, направленный на маленькую светящеюся точку.
- «Только не промахнись!
Мысленно взмолилась я.
- Ведь это я сейчас стою под прицелом.»

И вдруг поняла — только его зоркий глаз и моя неподвижность спасут нас. Надо было поверить, хотя бы сейчас.
Доверить ему свою жизнь и ждать. Как это сложно, не проще ли, бросив свечу, сбежать, спрятаться, ведь он точно промахнется с такого расстояния, обязательно даст промах, он убьет меня!!!
Но… сжав пальцами, немного дрожащий огонечек, я, застыв, неотрывно смотрела на тусклое пламя.
- Я верю тебе.

Свеча сама медленно выпала из моей руки, когда, сбив блестящий огонечек, стрела пронзила её тело и застряла в вязком воске, лишь полпальца не долетев до моего сердца.
Эльфы замерли, и в напряженной тишине я услышала отчетливый и спокойный голос отца.
- Пошли домой, дочка, не нужны нашему роду королевские регалии, и, кстати, твой муж мне никогда не нравился.

Меня трясли, хватали за руки, смеялись. С трудом улыбаясь помертвелыми губами, мамочка принимала поздравления многочисленной родни.
Сестры не сговариваясь тихо запели благодарственный гимн, и его подхватил весь наш род.
Только я одна, незаметно затерявшись в толпе, поспешила прочь — сейчас мне надо было побыть в одиночестве, чтобы понять и осмыслить произошедшее.
Со все сторон были слышны радостные крики, бодрым голосом, отец приглашал всех в дом на угощение, а где-то далеко, на другом конце острова, сейчас тоже с мучительным нетерпением ждали известий, вглядываясь в туман…
Но с полным безразличием к чужим терзаниям, я прошла в дом и заперлась в дальней комнате.

- Эй.
Раздалось под окном.
- Вылезай дорогая. Я знаю, ты здесь, и перестань дуться, риск был минимальный.
От возмущения я в долю секунды преодолев полкомнаты, я подлетела к окну:
- Я тебя ненавижу!!!
Лег довольно кивнул и привалился к стволу дерева, намериваясь терпеливо пробыть здесь, по крайней мере, до утра.
От подобного нахальства я разозлилась ещё больше; хватаясь за резной наличник, быстро вылезла наружу, готовая в любую минуту дать отпор, но Лег явно не торопился проявлять чувства.
Он только безразлично смотрел куда-то вдаль и молчал. Готовая к долгому спору, я просто задыхалась от невысказанной обиды.
И только я, собравшись с мыслями, хотела начать их высказывать, как он задумчиво произнес:

- Я на тебя сердит.
Взять и так легко поверить этой уличной актрисульке, зная меня уже тысячу лет… Так глупо попасться на заколке…
Как же еще надо было тебя встряхнуть, чтобы ты, наконец, научилась мне верить?

Мне стало немного стыдно и, не найдя лучшего варианта, я слепо ткнулась ему в грудь лицом. Из окон глядели встревоженные родственники, прижав руки к щекам, мамочка беззвучно плакала.
И только сейчас я разглядела, что виски моего мужа, стали совсем светлыми, почти седыми, словно немного сияющего мифрила высыпали ему на голову. А он продолжал.
- Но все закончилось просто превосходно, испытания позади.

Его сияющие глаза, подсказали мне:
- «Эльфи, жди подвоха, сейчас он тебя опять надует.»
Почти не вслушиваясь в музыку эльфийской речи, я мысленно прорабатывала в голове возможные варианты.
- Коронация… платье выбрать… званный обед… Ты добилась венца королевы!
- А ты?
Лег остановился на полуслове и отвернулся.
- Я не прошел, поэтому ухожу. Мне не хватило мужества отказаться от жестокого испытания, увы, я проиграл.
С каждым его словом, удавка беды все теснее обвивала мое горло.
- В потайной гавани я давно построил корабль, и он готов к отплытию. Здесь мы попрощаемся с тобой, эльфийская королева, навсегда.

Он нарочито низко мне поклонился и, резко развернувшись, пошел прочь.
- Ну и ладно, и пожалуйста. Я все равно буду счастлива, слышишь ты баран упрямый, я буду счастлива!!!

ХЭППИ ЭНД
Канатный ящик, был ужасно тесным — даже выкинув за борт все, так мешающие мне веревки, я вынуждена была согнуться в нем в три погибели. И вот уже третьи сутки не могла пошевелиться.
- Вылезай,.
Довольный Лег, наконец, нашел меня и откинул крышку.
- А как же власть над эльфами?
Я выплюнула горсть опилок, и фыркнула:
- Я и с одним-то не могу справиться, но если он сомневается в моей любви, то у меня будет достаточно времени, все объяснить.

Сидя на теплых досках палубы, мы с наслаждением опустили босые ноги в бирюзовые волны моря.
- Но через год нам надо будет вернуться — ты же не хочешь, чтобы наш первенец родился на чужой земле.

ЛИШЬ ВЕРНЫЙ СЕРДЦЕМ ОДОЛЕЕТ ПУТЬ,
А ЧИСТЫЙ ПОМЫСЕЛ СПАСЕТ ВО МРАКЕ НОЧИ,
ТЕПЛО ЛЮБВИ В ГРУДИ СВОЕЙ ДОБУДЬ,
И СЧАСТЬЕ, ПО ЗАСЛУГАМ НАПРОРОЧАТ.

КОНЕЦ