часть пятая

— Ты заметила, стражи нет.
Бакену тоже было немного не по себе. Его подкованные сапожищи гулко стучали по каменистой мостовой. Держа в вытянутой руке заранее подготовленные разрешения на кривлянье и пение песен, он не знал, кому их вручить.
Выходит, мы зря два дня готовились к встрече: рисовали документы, чистили одежду, закатывали меня в занавес, потому что здесь эльфов не признавали за одушевленных существ, и убить меня мог каждый, не особо печалясь об угрызениях совести.
- Да выпустите же меня.
Болтаясь на плече тролля, подала я голос из плюшевого плена. Тот с явным облегчением сразу же сбросил ношу на землю.
- Знал бы такое дело, нипочем бы не потащил её, эти эльфы весят как люди.
- Много ты носил людей?
- Было дело.
Тролль загадочно улыбнулся.
- Что стоишь, давай вперед, ежели что — ты у нас все равно на вторых ролях.

Никто и не думал нас встречать. Перейдя по мосту высохший ров, что делало город еще более беззащитным, мы оказались на пустой площади, жители, затворившись в домах, беззаботно спали.
Проулки, освещаемые только лунным светом, мирно дремали — их не тревожил стук колотушек ночных сторожей.
Спали даже собаки, привалившись к покосившимся заборам.
Петухи, засунув головы под крыло, неподвижно застыли на заборах.
Прошатавшись битый час в потемках, мы тоже сдались этому умиротворенному покою: найдя более-менее вертикально стоящую стену, сбросили к её подножию свой багаж, и сели. Я потерла, сбитую в кровь, ногу.
- Может, у них вообще нет трактиров?
Отсутствие данного заведения, на подмостках коего мы хотели дать представление, грозило провалом спектакля.
- Трактиры есть всегда!
Гоблин оглянулся.
- Но заметьте, здесь нет кошек.
И словно в ответ на его слова по стене мелькнула хвостатая тень и мгновенно скрылась в темной подворотне.
Пшикнув, погас фитилек в фонаре бакена, и все погрузилось в ночную мглу.

- Актеры, значит.
Позевывая бормотал поздним утром наконец-то проснувшийся стражник.
- А энтот тоже?
В последний момент мне на голову напялили деревянную башку дракона
- Лентяи и лоботрясы, значит… Сейчас доложу о вас местному королю.
- Королю?
Поперхнулась я.
- В Аталлесе нет короля.
- Ишь какие мы умные, а вот и есть, вчера один согласился.
Здесь он тихо хихикнул.
- До первого появления Людоеда.

Из просторной избы к нам навстречу выскочил веселый немного загорелый человек. Радостно обежав вокруг нас, он весело спросил о репертуаре и сразу предложил разместиться во дворце, в соседних с ним покоях — весь королевский «дворец» состоял из двух комнат.
- Располагайтесь.
Он подхватил на руки двух маленьких детишек, что крутились тут же на полу,
- Места хватит всем.
- Глядите, здесь даже кровати есть.
С ходу запрыгнув на укрытый шкурами топчан, со смехом закричала Динка. Только сегодня она уже именовалась Дин-дин Капелька Дождя.
Кстати, я уже начала привыкать к её непостоянству: вчера длинные черные косы, сегодня — короткие, торчащие в разные стороны седые прядки; то худая, то полненькая.
Первое время я каждый спрашивала, она это или нет, попаданий было почти столько же, сколько и промахов.
Эта игра доставляла ундине огромное удовольствие. Но сегодня она была под стать бурному ливню и выражала чувства коротко и громко.
- Жестковаты, конечно, но от отдыха на земле у меня уже бока сыпью покрылись.
- Замков нет, странно.
Бакен осторожно поковырял ногтем дверь.
- И ручки кто-то открутил, видать, совсем туго приходится местному королю, раз в доме нет дверных ручек.

За окном слышался шум подъезжающих телег, груженых чем-то тяжелым — обода их колес скрипели и гнулись.
Неразговорчивый крестьянин молча выпряг первую лошадь и, не оглядываясь, ушел, за ним потянулись и другие, король делал какие-то отметки на клочке бумаги и все время испуганно оглядывался.
- Кажется, он чего-то боится.
Я, знакомая с поведением особ королевской крови, сразу раскусила его обман.
- Как будто, он кого-то ждет…

Но мои сомнения потонули в суете подготовки представления: надо было приколотить занавес, сшить разорванную мантию, и головы дракона тоже требовали существенной доработки.
Стремясь к большей реалистичности, бакен где-то раздобыл (подозреваю, тайком позаимствовал в соседней лавке) бутыль мутного, противно воняющего, огневина, и весь вечер выдувал огонь, чем приводил в восторженное исступление всех собравшихся на даровое представление жителей.
- Это просто.
Он упорно совал мне в руку, стакан отвратительной жидкости.
- Огнедышащий дракон — именно этого не хватает нам для повышения сборов. Попробуй.

Вкус жидкости был еще отвратительней, чем запах, в горле сразу запершило, и кое-как удерживая маленький глоточек на языке, я уже хотела, следуя примеру режиссера, произвести залп пламени, как выяснилось, что факел потух.
В подступивших сумерках мы начали искать огниво, а найдя его, потеряли факел. Наконец, тот нашелся под одной из лавок, куда он благополучно скатился в поднявшейся суматохе.
- Выдохни посильнее, И желательно в воздух, а не на наши ноги.
Я закрыла глаза и…
- Король сбежал.
В дверь вихрем влетела Динка то есть Дин-дзин Капелька Росы, нет, Дождя. Впрочем, неважно.
- Куда!?!
Проникнувшись её тревогой, остальные побросав все дела, подбежали к ундине и в свете все того же факела прочли маленькую записку:
-«Я ни в чем не виноват, только, помирать неохота. У меня семья, и все такое… Царствуйте, кто хочет, а я ухожу.»
- Конец представлению.
Бакен удрученно ударил себя по бокам.
- Все, кранты, сматываемся.
Гоблин на всякий случай понюхал пергамент.
- Вроде как, дымом пахнет.

В комнате наступило долгое молчание — мы вдруг ощутили себя незаслуженно преданными.
- Может, он решил пошутить?
Гоблин лишь покачал головой.
- Он всю одежду забрал. Я еще утром проверил.
- Все ясно.
Бакен со злостью рванул, только полчаса назад с таким трудом прикрепленный занавес.
- Аншлага не будет — чего стоите? Бежим, убираемся, смываемся, рвем когти, пока не поздно. Эльфи, чего стоишь? Хватай занавес.

Цепляясь за последние проблески эльфийской невозмутимости я прошептала:
- Ребята, я, кажется, проглотила огневин.
Но никто уже не слушал, все лихорадочно собирали, с такой любовью разложенные по полкам, вещи, вязали узлы, а в перерывах, для разрядки, орали на меня, потому как я была не в состоянии им хоть чем-то помочь и все время пыталась заснуть где-нибудь в уголке.
- Нет уж, постойте.
Стража поймала нас уже в воротах.
- Во дворце жили, на царских коврах спали, извольте и долг заплатить!

Дрожащими руками бакен развязал желтую тряпицу, в которой хранился наш неприкосновенный запас — откладываемые с каждого представления гроши на покупку ослика.
Тролль уже начинал понимать, что мы его беззастенчиво используем сразу на двух работах, и вопрос транспорта вот-вот должен был разрешиться не в нашу пользу.
Это только пока Телле-кошмарик таскал на себе нашу единственную повозку безропотно, а мы всей компанией путешествовали, подбирая ноги от летящей из-под колес грязи.
- Возьмите!
Стражники переглянулись, мизерность взятки, их оскорбила, и, налегая на длинные древки копий, они загнали нас обратно в сарай, то есть, дворец.

- А что
философски заметил гоблин.
- Почему бы нам не справиться с Людоедом.
- Он, как я понимаю, один, а нас.
Он огляделся и попробовал нас сосчитать, но не сумел и добавил
- …гораздо больше.
Он вооружился деревянным клинком, дважды взмахнул им, попал себе по коленке, и запрыгал на одной ножке.
- Больно-о-о!
Телле-кошмарик выломал откуда-то бревно и с грохотом несколько раз ударил им по двери. Увы, запоры держали крепко.
И тут четкая мысль замаячила в моих мозгах, основательно приправленных огневином.
- Ребята, милые, да я же темный властелин — я же спец по войнам, набегам, осадам. Я уже совсем забыла об этом.
Они только переглянулись и понимающе подмигнули друг другу — с огневина и не такое привидится.
- Да нет, подождите, я не вру. Так, надо быстро укрепить линию обороны, проверить все имеющееся оружие, запастись боеприпасами.
Вы начинайте, а я пока речь подготовлю, для воодушевления.

Странно, но мои приказы, действительно, начали выполняться. Притащив лавки, мы забаррикадировали двери и окна, вооружившись палками, заняли ровную линию обороны.
Дизинка Капелька Воды (новое имя ундины со вчерашнего вечера) притащила из печи забытый котелок вареной картошки.
- Воины.
Проникновенно, начала я.
- Сегодня мы должны выстоять, и неважно сколько их будет, главное, что мы…
-Нет, так не пойдет.
Бакен, вдруг начал сеять панику
- Ну, кто мы? А он? А мы?
Гоблин тоже опустил деревянный меч.
- Он прав, мы жалкие неудачники, разыгрывающие из себя героев. Что толку в бесплодных мечтаниях, деревяшка никогда не станет булатным клинком, а гоблин — рыцарем. Глупости все это.
- Всем отбой.
Вздохнула я.
- Ладно, сама справлюсь.

Той ночью, разобрав крышу, я вылезла наверх. Людоед должен был показаться со стороны леса.
По преданиям, его род жил здесь издревле, наводя ужас на крестьян и принимая каждый год кровавую дань, он честно не тревожил покой жителей, до следующего года.
Заблудившимся в лесу грибникам даже дорогу подсказывал.
Но когда приближалась роковая дата, вся округа словно вымирала — люди откочевывали куда подальше, прихватив свой нехитрый скарб, угоняли скот, запирали немногочисленные мастерские и лавки.

За все эти годы в Аталлесе не нашлось храбреца, который бы дал отпор людоеду и заставил его навсегда забыть о позорной дани.
В сочиненных жителями балладах, он представал неким исполином с руками, словно клещи кузнеца, и длинной, до земли, бородой, по которой, обязательно, стекала кровь жертв.
Его именем матери пугали детей с колыбели. Уже за несколько дней до появления людоеда со всех деревень свозили в столицу припасы и пригоняли скот, нижайше прося безжалостного злодея удовольствоваться этими дарами.

Так все и текло из года в год, но за день до нашего прибытия во дворец прибежал какой-то босоногий мальчишка, вручил стражнику письмо и передал на словах, что это очень важное послание для короля.
В письме говорилось, что на этот раз жители не отделаются только продуктами, что людоед требует в жертву самую прекрасную девушку и на меньшее не согласен.
- «Желательно, королевских кровей»
Было приписано внизу, другим почерком.
- «А раз мы живем во дворце, значит, одной из нас и придется стать жертвой,»
К такому вот выводу я пришла, обдумала ситуацию, пересчитала стрелы и, дождавшись пока стихнут причитания бакена, полезла на крышу.
Ночь, была дождливой: с неба тянулись тонкие струйки холодной воды; барабаня по стенам, они растекались лужами вдоль заборов и домов, сливаясь в ручейки бежали по дороге и скрывались в темных зарослях оврагов.
Накрывшись снопом соломы, я оглядела предполагаемое место преступления.
Конечно, не честно стрелять во врага из засады, но я же эльфийка, и меня подобные проблемы не должны расстраивать, тем более, что ундина уже перетянула на свою сторону всех актеров, и выбор жертвы был более чем очевиден.

Напрягая глаза, я искала малейшее движение, вслушивалась в шорохи, но, как назло, неподалеку праздновали свадьбу, и все мои потуги ничего не давали.
То, что Людоед должен был придти сегодня ночью, сомнений не вызывало — дата была четко указана в письме, которое вместе с вещами успел спереть гоблин перед побегом короля.
Труба, давно нетопленной печи, холодила мне спину, застоявшийся лук немного подрагивал на коленях, и я изредка поглаживала его словно котенка.
На другой стороне улицы хохотали подвыпившие гости, визжали деревянные свирели, бухал огромный котел, заделавшийся на этот вечер барабаном. Жизнь продолжалась.
Но вот я, наконец, разглядела как, прячась за деревьями, мелькнула крупная фигура.
Стремясь незамеченным перебраться через улочку, злодей скорым шагом направился прямо к моему укрытию.
Разбрызгивая грязь, он так торопился получить жертву, что не глядел ни по сторонам, ни под ноги: дважды поскользнулся, громко чертыхнувшись вляпался в лужу, его борода развевалась как рыжее знамя. Вот он вошел в зону досягаемости моих стрел — теперь маскировка была ни к чему: я сбросила с плеч мокрую солому, выпрямилась и натянула лук.
ЖЕНИХА УБИЛИ!!!

Это было последнее, что я расслышала, перед тем как упала в обморок и скатилась с высокой крыши прямо под ноги, сбежавшихся на шум людей.
К утру кандидатуру жертвы выбрали единогласно — дело было за малым, выставить меня за ворота, навстречу приближающемуся Людоеду.
Посовещавшись немного, жители Аталесса с третьей попытки связали меня, на руках вынесли за ворота и сгрузили на ровную площадку из бревен.
Утренняя роса прохладными капельками оседала на порванные рукава, из последних сил я обреченно подергала толстые веревки, надежно крепившие мои руки к столбам старой коновязи.
Из проломов стены неслись последние напутствия и слова сочувствия, впрочем, не слишком настойчивые — все втихомолку радовались, чтовпереди у города еще один спокойный год, и что продовольствие можно разобрать по домам.
Единственное, на что я надеялась (нет не на принца на белом коне, с этим типом лучше было сейчас не встречаться), что людоеды эльфов не едят.
Мне была неприятна сама мысль, о том, что мои такие красивые ножки будут кем-то обглоданы.
Припомнив, свои гастрономические пристрастия, дала клятву — отныне я вегетарианка.
И только я твердо уверовала в собственное совершенство, как из-за ближайшего куста вылез какой-то грязный мужик в набедренной повязке из шкуры енота и кривым ножом на поясе.

Наверное, у него где-то есть семья… Я сочувственно разглядывала его в упор — сейчас начнет меня спасать и пропадет. За компанию.
Стараясь смягчить свой голос, я потихоньку зашипела:
- Уходи, пожалуйста, я жду здесь встречи с одним неприятным типом…
Тот тяжело вздохнул, и ответил:
- Ты, что ли, ежегодная жертва. Тоща, что-то.
Я оскорбилась за свою фигуру.
- Не корову выбираешь.
Тот горько вздохнул,
- Уж лучше бы корову, Мириель была бы довольна, а так, хоть домой не возвращайся. Ну, и что я с тобой, делать буду?
- А есть варианты?
Он разрезал ножом веревку и повел меня по тропинке в лес. Первое время мы шли молча, искоса поглядывая друг на друга, но молчание с каждой лигой становилось все более невыносимо.
- Ты не бойся, она у меня отходчивая.
Вдруг сказал Людоед.
- Покричит, повоюет, а там, глядишь, и смилуется.
Главное, не возражать ей. Ежели что, сразу падай на землю и голову прикрывай, ну, а остальное — по обстановке. Вот мы и пришли.
В земле чернела большущая яма, с уходящими вниз ступеньками.
- Помни: падать на землю и беречь голову.
В последний раз прошептал попутчик и толкнул меня вниз.

Двери землянки были широко раскрыты. Вырытая в далекие времена, она поражала своей просторностью и чистотой:
— земляные стены были везде тщательно отшлифованы и завешаны искусными вышивками,
— спинки немного громоздких стульев укрывали кружевные накидки,
— чисто выметенный пол поражал своим блеском.
Вдали угадывались другие покои, деликатно закрытые от посторонних хитроумно сплетенными ковриками.
Возле очага, присев на колени, хлопотала женщина в нарядном фартуке с крупными оборками и полосатой юбке. Напевая веселый мотивчик, она подбрасывала поленья в жаркое горнило очага и косилась на висевшие на стене старенькие часы.
По всему было видно, что хозяйка ждала любимого мужа. Но вместо него в их уютное жилище влетела я и от смущения застыла на пороге.
- Ноги вытирайте, пожалуйста!
Разглядев на полу коврик, я потерла о него изрядно вымазанные подошвы сапожек.
- Здрасте.
Но она глядела мимо меня,
- Это все, а где овощи? Ты же должен был принести не только мясо!

Людоед, смущенно положил на кухонный стол маленький сверток.
- Не дают больше. Совсем к нам уважение потеряли. Как платить дань, так у них либо мыши все погрызли, либо град побил, ну что мне драться с ними что ли… Ты же знаешь, я не могу.
- А дед твой мог, и отец мог, и все могли! О семь подземных богов, я вышла замуж за людоеда, все говорили:
- «Иди, не прогадаешь, завсегда сытая будешь.» И где это мясо, где, я спрашиваю?
Ну думаю, пора на землю падать, но везде были постелены такие чистенькие половички, а мой наряд был так давно не стиран, что я лишь спрятала лицо в ладонях и присела, привалившись к стене и стараясь стать как можно незаметнее.
- Дети второй день на одних ягодах. Не можешь прокормить семью — меняй профессию или фамилию.
Вот погляди, девчонку запугал до смерти, сидит в углу и умирает от страха.
И обращаясь ко мне, проворчала.
- Нечего рассиживаться, живо в котел.

И вот я сижу в огромном котелке, варюсь понемногу. Рядом плавает крупно нарезанная трава, кусочки яблок…
Я нервно оттолкнула ногой горячий пучок петрушки и задумалась.
Что бы сказали придворные сочинители некрологов: скончалась посреди щей или достойно умерла в горячем бульоне?
Положив подбородок на согнутые руки, я наполовину высунулась из-за толстого ободка кастрюли. Такая аккуратная чистенькая комнатка, крынки из-под молока сушатся — век бы здесь жила!
Но. На дне вода начала закипать, и я попыталась незаметно выскользнуть на пол, но мой маневр был сразу замечен и отвергнут уже в самом начале.
- Горе мое.
Застонала людоедка, с силой нажав мне на голову и целиком погрузив в бульон.
- Ой, больно же.
Я отчаянно забила по воде руками.
- Нельзя же так, вдруг потом волос в супе попадется, вы что, не брезгливые?
Сверху в котел что-то посыпалось.

Соль, поначалу решила я, но это было нечто страшно скользкое и мыльное. Взяв в сильные ладони мою голову, женщина с упорством, граничащем с жестокостью, крепко терла мою светлую макушку, виски, отмывала лицо ужасно жесткой мочалкой. Пена лезла в рот.
- Ну будет.
Внезапно она отпустила меня, как будто минуту назад не хотела утопить.
- Будет, давай вылезай, а то к ужину все перемыться не успеют. Вот, держи, переоденься, а я твои одежки пока прополощу.

Ничего не понимая, я начала расстегивать тугие эльфийские пряжки негнущимися пальцами, но, перехватив заинтересованный мужской взгляд, вдруг засмущалась и поспешила скрыться за занавеской, по пути столкнувшись с прелестной девочкой.
Та испуганно поглядела на меня, не вынимая изо рта палец, опрометью бросилась в комнату и ткнулась головой в фартук матери.
Мириель погладила её по голове и успокоила:
- Не бойся, это просто эльфийка, она нам ничего плохого не сделает.
Кутаясь в широчайшее полотенце, я стыдливо подала женщине одежду.
- Вот и славно, сейчас посидим после баньки, чайку попьем, да побеседуем. На моего мужика внимания не обращай, он страшно застенчивый, когда чужие в доме.

Я старалась не смотреть, как Людоед, громко отфыркиваясь долго мылся, крякал, поднимая мыльные волны, выплескивающиеся через край.
Как с визгом возились в котле трое озорников-детишек.
Чашка едва держалась в моих усталых руках, маленькая ложечка дрожала на её дне, и, боясь уронить, я поставила на стол недопитый чай, устало опустив голову.
Мириель поняла все без слов — взбила высокую гору подушек и уложила меня в постель под толстое самотканое одеяло.
Растворяясь в уюте их жилища, я сразу доверчиво заснула, да так крепко, как не спала с тех пор, когда убежала из Валинора.

- Бедняжка,
Она долго гладила меня по спутанным волосам. Вздрагивая во сне, я внутренне оплакивала свою судьбу.
Враги были везде, а я, как ловко загнанная дичь, бежала припадая на израненные ноги, пряталась, но преследователи неумолимо приближались.
Мне хотелось остановиться и крикнуть, что я сдаюсь.
Теплая ладонь осторожно коснулась моей щеки, вытерев набежавшую слезу.
- Ты Эльфарран, аранель, и не дело, раскисать на полдороге. Сложно? Страшно?
Борись, перестань чувствовать себя жертвой. С сегодняшней ночи роли меняются, теперь ты — охотник!

Слабый шепот слышался мне всю ночь, я зажимала уши, накрывалась подушкой, но упрямые слова, терпеливо нашептывали, советовали, учили.
Утром я помогла хозяйке дома приготовить завтрак, натаскала воды из ближайшего источника, вымела пол, и, взяв детишек, увела их на прогулку на ближайшую полянку.
Беззаботно растянувшись на мягкой траве и закрыв глаза, я вспомнила дом и родных.
Вдруг, рядом прошуршал подол длинной суконной юбки.
- Спасибо за помощь, Эльфи.
Просто сказала она.
- Странно.
Протянула я
- Откуда вы узнали мое имя?
- Имя?
Лицо женщины расплылось в улыбке.
- Мы не знали его. Но женщина твоего рода, пришла к нам прошлой ночью, и, сев возле очага, рассказала твою историю.
Она была вся мокрая, ведь на улице шел проливной дождь, но отказалась от горячего отвара и не захотела обсушиться, только просила нас найти тебя, согреть и успокоить.
- Но кто она?
- Своего имени она не назвала. И ушла так же незаметно, как появилась, слившись с холодными каплями дождя.
Сегодня вечером она будет тебя ждать на опушке леса.
А пока…
… пока мы готовили обед, я не выдержала и спросила:
- Я не видела семьи счастливее вашей. Как это у вас получается?
- Это взаимное притяжение.
Засмеялась она.
- Как только мы впервые повстречались, так одновременно поняли это. Разве у вас с супругом, было не так?
Я призадумалась: кажется, всю жизнь у нас было только взаимное отталкивание. Хотя один раз…
Впервые смысл этих слов дошел до меня по пути домой. Мой муж до сих пор считает, что я это сделала нарочно, но, клянусь Элберет, это неправда.

Заканчивался сезон попутных ветров.
Я в слегка расслабленном состоянии, страдая ленивым настроением, слонялась по палубе и откровенно скучала.
Дважды ловко избежав укоризненного взгляда эльфа, пытающегося подвигнуть меня на мытье полов, сочла за лучший вариант присоединиться к сидящему на корме гному.
Решив, что управление судном более чистое и благородное занятие, аранен ожесточенно погремел ведром, вылил очередную порцию грязной воды за борт и, не выдержав такого наплевательского отношения к порядку на судне, тоже отшвырнул тряпку, хитро поинтересовавшись моими планами на ближайший вечер.
- Я еще не решила, а что, есть предложения?
Он торжественно вручил мне щетку, заверив своим королевским словом, что занятия интереснее чем мытье палубы, на судне не сыскать.
Он величественно кивнул в подтверждение своих слов и ушел на нос, заниматься разборкой такелажа.
От разочарования я, как всегда, начала жаловаться Гимли на жизнь, тот, как всегда, бросив руль, принялся с жаром меня утешать.
Корабль, почувствовав полную свободу, тоже как всегда, нашел мель и с удовольствием в нее врезался.
От резкого толчка меня неумолимо потянуло вперед, где еще не подозревающий о моем стремлении эльф, обвитый веревками, готовил обличительную речь в пессимистическом ключе, что-то вроде:
- Эльфийка на корабле к несчастью, Мы все через неё погибнем и, возможно, даже сегодня.

Мокрая палуба была ужасно скользкой, а канат в руках эльфа слишком длинным… одна моя рука запуталась в веревочных оковах, другая в косах эльфа, и я, пытаясь освободиться, изо всех сил дергала обеими.
Сдавленные стоны эльфа, иногда прерываемые проклятиями, только добавляли азарта этой борьбе за выживание.
И такое у нас случилось вот это самое «притяжение», что не обращая внимания на застывшее в неподвижности судно, гном, подполз поближе и, встав на четвереньки, принялся подавать советы.
- Режь веревку, если хочешь, чтобы хоть кто-то остался в живых.
Прохрипел Лег, и в следующее мгновение его голова скрылась, но очарованный красотой борьбы гном продолжал стоять неподвижно.
Мы же продолжали ощущать взаимное притяжение и крепость, все более затягивающихся узлов, словно кто-то свыше связывал нас помимо наших желаний и воли.
У меня уже звездочки мелькали в глаза, хотя над нами и светило полуденное солнце, когда, наконец, веревочная хватка ослабела, и, ухватив жадным ртом, глоток морского воздуха, я пришла в себя.
Разведя нас по разным концам судна, гном только проворчал:
- Может вам просто пожениться?

Ночью я пробралась на нос и проверила веревки — они были гнилыми и, буквально, расползались в руках. Много лет спустя, я спросила мужа:
- Как мы смогли в них запутаться?
- Возможно, это был знак судьбы.
Он хитро улыбнулся, и сразу поменял тему разговора.

К вечеру, провожаемая, добрыми напутствиями и советами, а также снабженная объемистым узелком, с вареной картошкой, я довольно быстро нашла место встречи.
Но приветствовала меня лишь одиноко стоящая береза. Насколько я знала, в Арде не осталось эльфов и, тем более, эльфиек.
Из Валинора никто не мог отлучиться под страхом смертной казни, значит, либо они обознались, либо нет.
И последнее, пожалуй, более похоже на правду.
Потому что, сразу после этих мыслей, я вдруг увидела, как от стройного ствола отделилась тонкая, будто воздушная фигура в темном плаще.
- Не надо убегать.
Тихо произнесла она.
- Я не могла встретиться с тобой раньше, и на то были свои причины: слишком много, жаждущих эльфийской крови, идет по твоему следу.
- Но…
Невпопад пробормотала я.
- Но я, вроде как, еще на свободе.
- Конечно, ведь они идут за мной.
Она приподняла верх капюшона, и первое что поразило меня — её сияющие глаза, такие глубокие и нежные, что на мгновение, стало радостно и горько одновременно.
- Арвен.(Арвен - Вечерняя Звезда была дочерью эльфийского лорда Эльронда. Арвен называли Ундомиэль, Вечерняя Звезда её народа., она отказалась от бессмертия ради любви к смертному мужчине. После Войны Кольца Арвен вышла замуж за Арагорна, Короля Элессара, и стала Королевой Воссоединённого Королевства)

Она приложила палец к губам.
- Так меня давно не называют.
Она приподняла мохнатое крыло густой ели, указала мне на убежище у корней и, опустившись на подушку из старых иголок, продолжила:
- Я издали наблюдала за перипетиями твоей судьбы, удивляясь невероятной способности вылезать из самых непредвиденных бед.
Впрочем, над твоей макушкой всегда светила счастливая звезда. Но и у тебя есть уязвимое место, в которое сейчас метит враг.
Ты по прежнему упряма и одинока, так и не научившись верить самым близким, самым дорогим.
К сожалению, у тебя не было мудрых наставников, которые бы простерегли или просто объяснили: ты привыкла всего добиваться сама, но это неправильный путь.
Даже сейчас ты отвергаешь помощь, считая это признаком слабости.

Её голос звучал так нежно и проникновенно, что я невольно задумалась:
-«Может она, действительно, права?»
- Тебе пора встретиться со своим страхом и выиграть в самой главной битве. И это будет пострашнее всего, что ты ранее испытывала.
Мне хотелось надуть губы и сказать, что она не знает и сотой доли того, что мне пришлось пережить, но невероятная доброта её взгляда невольно обезоруживала — впервые я хотела слушать и верить.
И она понимала меня.