Дорога из учебки в часть заняла почти полтора суток. Каких-то несчастных пятьсот километров, мы ехали тридцать три часа, с тремя пересадками. Вот такое вот сообщение было между двумя областями нашей маленькой страны.
О своём попутчике ничего дурного сказать не могу: он оказался прекрасным человеком, замечательным собеседником и великолепным рассказчиком, знал множество увлекательных историй и умел их рассказывать. Прочёл много книг, и мы, на протяжении всего пути, обсуждали с ним некоторые из ни…
… показать весь текст …

Если хочешь услышать ответ, для начала нужно задать вопрос.

Приехали друзья. Семейная пара. В гости. На чай. Просто посидеть, поболтать о том о сем.
Он с жуткого «бодунища» — вчера весь вечер, и половину ночи на каком-то торжестве были. Перебрал, с кем не бывает. А теперь мучается.
Жена моя, как добрый человек, предлагает ему таблетку.
Его супруга, сразу же вскинулась:
— Какую таблетку? Что за таблетка?
— Анальгин. Ничего другого нету, — отвечает моя.
В ответ сразу буря эмоций:
— Да ты, что! Анальгин! Ему же нельзя! У него — сердце больное!
Серьезно?! Нельзя таблетку анальгина, потому что больное сердце?
А «гудеть» и «бухать», почти до утра, с больным сердцем можно?
Вот уж действительно — забота о здоровье!

Раннее-раннее — это потому что нету ещё и пяти утра, а хмурое, от того, что -понедельник, и на работу.
И вот выходишь ты, в такое раннее и хмурое утро из своей уютной и тёплой квартирки во двор, открываешь скрипучую дверь подъезда, и… на тебе: прямо в лицо порыв ветра бросает пригоршню мелкой противной мороси. То-ли снег, то-ли дождь — ты и сам не знаешь, но что-то весьма и весьма неприятное.
Настроение, и так не то чтобы очень, а тут вообще, ниже плинтуса падает. И ты нахлобучив капюшон, проги…
… показать весь текст …

От срочной службы, я сознательно не косил, не бегал, не прятался. Но и особого желания идти в армию — не испытывал, решил: «Как будет- так будет».
Так вышло, что после одиннадцатого класса я никуда не поступил — завалил диктант. Но поскольку было мне тогда всего 17 годочков, то рекрутский набор не грозил.
А в следующем году, буквально через день после моего восемнадцатого дня рождения, почтальон принес повестку: «Явится такого-то числа в районный военный комиссариат. При себе иметь…».
Я явился…
… показать весь текст …

В поезде нас было человек пятьдесят — полный плацкартный вагон.
Контрактники заняли стратегически важное купе — возле туалета: во избежание разнообразных несанкционированных выходов. А капитан — место возле проводника.
Ребята разместились кто где успел. Так вышло, что по гражданке никто никого не знал. Знакомились прямо в вагоне.
Подавляющее большинство были парни с района, лишь я и ещё четверо из города.
Ну это закономерно: кого же отправлять служить к черту на рога, как не деревенских парн…
… показать весь текст …

Ваня.
Сразу же после звонка на урок, в класс вошла немолодая сухощавая женщина в сером брючном костюме — учитель русского языка и литературы. В руках она держала указку, классный журнал и стопку тетрадей.
— Здравствуйте, дети.
Восьмой «Б» затих, вытянувшись у своих парт. Ни у кого и в мыслях не возникло, кого-то толкнуть, пошутить, пошалить или ещё как-то нарушить тишину: «русачка» — Нина Евгеньевна, ребята знали не понаслышке, дама строгая и весьма скорая на расправу.
Учительница обвела притихш…
… показать весь текст …

Присяга.
В моей памяти совершенно не осталось более или менее чётких воспоминаний о Присяге. Всё смутно и сумрачно, как во сне.
Помню ранний подъём.
Подготовка формы к этому событию.
Помню автомат, который выдали за два часа до присяги, и строго настрого запретили что-нибудь трогать, на что-то нажимать или куда-нибудь лезть.
Помню, как строем шли на аэродром.
Помню белые рубашки офицеров, принимающих у нас Присягу.
Помню, как читал текст Присяги с листочка лежащего в красной папке (хотя перед этим нас заставили вызубрить её наизусть).
А потом помню немного свободы, вернее её суррогат — нас отпустили до вечера с родственниками.
Мама, папа, сестренка.
Вечером, когда вернулся в казарму было очень грустно, прямо до слёз — понимал, что следующий раз увижу их очень нескоро.
И тогда я понял, что уходить нужно не на время, а навсегда, так чтобы не было пути назад. Потому что возвращаться, это всегда больно.

— Здравствуйте, Галина Владимировна, — поздоровался я, с идущей мне навстречу, учительницей моего среднего. Он нынче в четвёртый класс идет.
— Здравствуйте, — ответила Галина Владимировна. — Как ваш сынуля? К школе готов?
Я пожал плечами.
— Так сяк, — говорю. — А вот родители готовы. Полностью. И морально и физически.
Учительница рассмеялась:
— Ну, это самое главное! Удачи в Новом учебном году!

Где-то через неделю после нашего прибытия в учебку, у нас состоялись стрельбы.
Пред этим построили всю роту и объявили об этом событии. Командир роты, целый майор, вкратце сообщил нам, что собирается из нас, гражданских лиц, сделать настоящих солдат, умеющих бегать, прыгать и главное стрелять из разнообразного стрелкового оружия, для чего собственно и задумано это мероприятие.
Забегая вперёд скажу: бегать и прыгать нас действительно учили, ежедневно, а то и по пару раз в день, но вот стрелковая…
… показать весь текст …

В нашем городке есть два кладбища — старое и новое. Они так и называются — Старое и Новое.
Старое расположено практически в центре города, а Новое — за городом, на отшибе.
В 1980 году Старое Кладбище решили закрыть, и выделили место под новое захоронение — так называемое Новое Кладбище.
И так получилось, что в то время первыми покойниками, которых нужно было похоронить на Новом Кладбище, оказались 75-летний старик и новорождённый младенец — трёх дней от роду.
Старичка, шустрые родственники, быст…
… показать весь текст …

Время моей службы, совпало с трагически известными событиями с подводной лодкой «Курск».
Все вокруг обсуждали происходящее. Очень жалели морячков.
Мы понимали, что там такие же люди, а в большинстве своём такие же молодые пацаны, как и мы. Которые служили, писали письма домой: мамам, друзьям, любимым, так же как и мы ждали дембель, мечтали о том, что их ждёт на гражданке.
Трудно было представить себя на их месте. Находящихся на огромной глубине, в жестянке, без надежды на спасение. Трудно и жу…
… показать весь текст …

Отпуск.
Хорошее время. Время ничего не делания.
Это так считается, хотя на самом деле — «забот полон рот»: тут тебе и в доме прибраться, и изготовить чего-нибудь неприхотливого, на что мужская рука способна, и в огороде и по хозяйству масса работы. Много чего, всего не перечислишь.
Но самое главное, это ребенок, у которого отпуск от детского сада, автоматически начинается вместе с папиным.
Итак.
Утро первого дня отпуска.
Утро понедельника.
Все разошлись: жена на работу, старшие по учебам…
… показать весь текст …

Любава стояла у окошка на третьем ярусе своего терема и смотрела вдаль, на раскинувшиеся внизу угодья: поля, леса и вьющуюся голубую ленту реки Кавки.
Дверь позади неё отворилась, и кто-то, страшно грязный и оборванный, ввалился в её комнату. С трудом она узнала в этом, первейшего друга своего мужа — Асташку.
Асташка хрипло произнес:
— Предательство, — и протянул Любаве грамоту.
Прочитав её, Любава бессильно опустила руки, и грамота выскользнула из её пальцев.
— Он жив? — тихо спросила она.
—…
… показать весь текст …

Последний, или, как говорят в авиации — крайний, отрезок пути до части, был самым коротким и прошёл в электричке.
На какой-то станции, в вагон зашли трое: прапорщик и два солдата из ВДВ.
Прапорщик и мой старшина сразу нашли общий язык и стали о чем-то разговаривать.
Мы же, некоторое время приглядывались друг к другу. Потом раззнакомились. Ребята оказались одного призыва со мной, и ехали в тот же военный городок, только в часть ВДВ.
Когда мы курили в тамбуре, один из ВДВшников, сказал:
— Сочувствую я тебе.
— Почему? — удивился я.
— Сам подумай: в нашей части — полторы тысячи срочников, и человек сто-сто пятьдесят офицеров и контрактников. А у вас наоборот: человек двести срочников и больше двух тысяч офицеров. Кому легче будет? Где проще затеряться? Вот то-то.
Потом, спустя совсем немного времени я понял: как же он ошибался этот срочник из ВДВ: ведь пять отморозков при власти могут так задолбать полторы тысячи человек, что мало не покажется.

Грабли.
Незаменимый инструмент в хозяйстве. И в жизни тоже.
Ими можно листья сгребать, землю на грядках ровнять и рыхлить. Много чего можно.
А ещё можно на них наступать. Периодически.
Причем на одни и те же.
Я, чтобы не получать увечья, их на видном месте держу.
Для напоминания.

Вторая ночь в армии. Вернее, третья. В первую ночь мы прибыли, и были ещё на половину гражданскими людьми.
На вторую, мы умандоханные впечатлениями и событиями первого дня службы, дрыхли без задних ног, и нас опять-таки не трогали.
Третья ночь, принесла свои впечатления.
Прозвучала команда: «Рота отбой», мы улеглись. Пятница, десять часов, лето, тепло, за окнами лишь легкие сумерки — жизнь на гражданке только-только начинается. Прямо возле забора части, жилые многоэтажные дома, через открытые…
… показать весь текст …

Шёл домой с работы. Дворами.
Обычными дворами, обычных панельных пятиэтажек.
Интересная картина мне открылась: увидел я какой разный возраст у дворов. Нет, не ветхость, не неухоженнось, не запущенность. А именно возраст, тот который определяется жильцами.
В одном дворе — визги, крики, гомон играющей детворы: на качелях, горках, лесенках.
Во втором — те же горки и качели стоят заросшие высокой травой (нет желающих). За столиком, под деревьями — мужики забивают козла в домино. Курят, неспешно потягивают пивко, балагурят и смеются.
В третьем — на скамейке, у подъезда сидят бабульки, и тихонько судачат о чем-то своём. Горок и прочих детских радостей нет и в помине.
Вот такой возраст дворов я увидел. Грустно немного.
Решил написать об этом. О чувствах, которые я ощутил проходя сквозь эти разновозрастные дворы.

ТОГДА…
Я ловко спрыгнул с подножки поезда — весёлый, счастливый «Дембель». В городе шёл дождь.
— Ха! — сказал я посмотрев на небо. — Подумаешь — дождь!
И шлёпая прямо по лужам, не обращая внимания на струи дождя, направился домой. И тут я увидел Её. Она стояла у киоска «Союзпечать», прикрываясь от дождя ярко-синим зонтом в белые горошины, и с белым кружевом по краю. Одета в длинное, почти до щиколоток темное платье.
«Мэри Поппинс», — подумал я.
А когда заглянул под зонт и увидел Её лицо, то пон…
… показать весь текст …

Осунувшийся и, как-то резко постаревший, Князь Земли Дреговичской — Борислав, сидел у себя в светлице протянув к огню дрожащие и озябшие руки — в последнее время он очень мёрз, не смотря на теплую осень.
Дверь отворилась. В светлицу вошёл молодой человек в запыленном кафтане в сопровождении седого старика.
Борислав оглянулся. Вошедшие низко поклонились. Любислав, а это был именно он, протянул князю деревянную кадушку. Князь с трудом поднялся со стула, подошёл поближе, открыл крышку и уставился на страшное содержимое. Несколько мгновений он, не отрываясь, смотрел на то, что когда-то было его другом и соратником. Потом закрыл кадушку, расправил плечи и неожиданно громким голосом сказал:
— Седлайте коней, едем в Калиничи. Сообщим Любаве печальную весть.