Ваня.
Сразу же после звонка на урок, в класс вошла немолодая сухощавая женщина в сером брючном костюме — учитель русского языка и литературы. В руках она держала указку, классный журнал и стопку тетрадей.
— Здравствуйте, дети.
Восьмой «Б» затих, вытянувшись у своих парт. Ни у кого и в мыслях не возникло, кого-то толкнуть, пошутить, пошалить или ещё как-то нарушить тишину: «русачка» — Нина Евгеньевна, ребята знали не понаслышке, дама строгая и весьма скорая на расправу.
Учительница обвела притихших детей строгим взглядом серых глаз из-под очков, и сказала:
— Садитесь.
Дети расселись по своим местам, и не было слышно привычного гомона, шушуканья, перелистывания страниц — в классе стояла Мёртвая тишина.
Нина Евгеньевна расположилась за учительским столом, открыла классный журнал и обратившись к девочке, сидящей за первой партой, сказала:
— Волкова, ты сейчас соберёшь все дневники, и сложишь их у меня на столе. А я раздам ваши сочинения.
В руках у учительницы вновь появилась стопка тетрадей: она брала верхнюю, называла фамилию и объявляла результат:
— Сергеенков — 4/3. Что ж, Саша, достаточно хорошо.
Высокий, крепкий парнишка поднялся со своего места и не скрывая улыбки подошел к учительнице за тетрадью.
— Охлебинина — 5/5. Молодец Танюша!
Классная отличница, с достоинством проследовала к преподавателю.
— Войтенко — 3/3. Неплохо. Для тебя весьма неплохо.
Хмурый второгодник Стас Войтенко, не спеша, вразвалочку подошёл и забрал и свою тетрадку.
— Герасименко — 2/2. Наташа, ты вообще о чём думала когда писала это сочинение?
Самая маленькая и незаметная из всего класса, светловолосая девчушка поднялась и уставилась на учительницу.
Ваня со своего места видел, как у неё задрожали губы и на глазах показались слёзы
- Новиков — 2/2. Не ожидала, Иван, от тебя такого результата. Честно — не ожидала!
Услышав свою фамилию, Ваня оторвался от созерцания одноклассницы, буркнул себе под нос: «Ожидаемо» и, с видом полнейшей покорности судьбе, забрал свою тетрадь.
Учительница продолжала называть фамилии учеников, давать краткие характеристики и оглашать оценки.
Ваня, тем временем открыл свою тетрадь: сочинение всё было исчеркано красным, на полях стояли какие-то палочки, крючочки и галочки. А внизу, под сочинением были размашисто выведены, через дробь, две двойки.
«Ожидаемо — опять подумал он. — Чего же она ещё хотела?»
Какой чёрт дёрнул учительницу русского языка и литературы, под конец второй четверти, в восьмом классе, заставить прочесть и написать сочинение по «Преступление и наказание» Достоевского, которое проходят, как минимум в десятом классе? Ваня читал и перечитывал это произведение, и так, и эдак. Пытался вникнуть в суть, пытался понять мысль автора, его задумку. Но у него ничего не получалось. Ваня обратился к хрестоматии, чего раньше никогда не делал, но, через некоторое время, с отвращением отбросил книгу — нет ничего хуже чем разжёванные, красиво сервированные и правильно поданые чужие мысли о произведении. Нельзя сказать, что Ваня не любил читать. Он обожал чтение! Дома была огромнейшая библиотека, он мог бы написать неплохое сочинение по Вальтеру Скотту, по Стивенсону, по Дюма, по Беляеву, да по множеству авторов!
«Даже про Карлсона написал бы», — грустно подумал Ваня. Но Достоевский с его «Преступлениями и наказаниями», ему так и не давался. Ваня обратился к отцу за советом. Папа, как всегда внимательно выслушал, немножко пожевал губами, подумал и сказал:
— Понимаешь, сынок, Достоевский — это достаточно сложный автор, и не каждый с первого раза его воспринимает, понимает и принимает. Со временем, читающий человек, до него дорастает. Ты просто ещё не дорос до уровня Фёдора Михайловича. Поэтому — не волнуйся. Прочитал — молодец. Сочинение? Напиши то, что ты увидел. Ты же ведь это всё умеешь. А как выйдет, так и выйдет. Только умоляю: давай без грамматических и прочих ошибок.
Ваня улыбнулся:
— Я постараюсь.
Вот и постарался.
Урок шёл своим чередом: кого-то вызывали, кто-то что-то отвечал, кто-то что-то писал на доске.
Прозвенел звонок. Даже несмотря на то, что урок был последним, никто из учеников не двинулся с места. Все терпеливо дожидались пока, цокая каблучками, Нина Евгеньевна не выйдет из кабинета. Только тогда стали с шумом, гоготом, хихиканьями и криками собираться по домам.
— Стулья! — закричал Ваня. Он сегодня был дежурный по классу. Дежурство, само по себе, дело не особо сложное и хитрое: поднять стулья на парты, за теми хитрецами или ленивцами, что не смогли или не захотели сделать это несложное действие, вымыть доску, сходить к техничке за ведром и шваброй, протереть пол, вынести мусор, закрыть кабинет и сдать ключ на вахту. Обычно Ваня дежурил вместе со своей соседкой по парте — Леночкой Змушко, но сегодня Лена приболела, и Ване приходилось отдуваться за двоих.
Он сходил за инвентарём, к добрейшей тёте Зине, а когда вернулся, заметил в опустевшем классе одинокую фигурку: у окна стояла Наташка Герасименко.
— Ты чего здесь? — спросил Ваня.
— Просто стою, — глухо ответила Наташка.
— Ну стой, тогда, — сказал Ваня и приступил к уборке. Нельзя сказать, что уж очень качественно и чисто он мыл полы, но выполнял свою работу, явно старательно. Закончив уборку, и отдав обратно уборочный инвентарь техничке, Ваня вернулся в класс за своей сумкой, и увидел всё так же стоящую у окна Наташку.
— Наташ, пойдём. Мне кабинет закрывать надо.
Наташа ничего не ответила. Ваня подошёл к ней поближе — девочка стояла у окна и глядела сквозь стекло ничего не видящим взглядом, по щекам её катились слёзы.
— Наташ, ты чего? Из-за двойки?
Наташа молча кивнула.
— Да не переживай ты так! Иди домой. Дома спокойно сядешь, посмотришь, разберёшься, что не так сделано. Если что не поймёшь, родители подскажут, помогут.
— Домой? — тихо прошептала Наташа. — Я не хочу домой!
— Из-за двойки? Да? — опять спросил Ваня. — Что заругают?
— Если бы так, — так же тихо сказала девочка.
— А что ещё? — удивлённо спросил Ваня.
Девочка посмотрела на него мокрыми от слёз глазами, и тут, что называется, её прорвало:
— Отец опять ремнём будет пороть, по чём попало! Мать будет кричать и ругаться! До вечера в угол поставят! Хорошо хоть не на гречку или горох, как раньше.
— Ты шутишь? — Ваня изумлённо посмотрел на неё. — Из-за двойки? Ремнём? Вообще, как это?
— Тебя, что никогда ремнём не пороли?
— Нет, — покачал головой Ваня.
Он и в мыслях не мог себе представить, что Дома, мама или папа смогут его, из-за такого пустяка, как двойка не то, что ударить, а даже заругать. Конечно, после каждой нехорошей оценки, был «разбор полётов», но он проходил в достаточно спокойной, дружеской обстановке. А, чтобы его или его сестрёнку, кто-то ударил так, чтобы он после школы боялся, идти домой — такого быть не могло, просто не могло быть! Ведь дом, это там где защита, там где спокойствие, там где тебя никогда не обидят, там где тебя всегда поддержат и поймут.
Даже в том, первом доме, где они с сестрёнкой жили, никто и никогда их не обижал. Ну мог, иногда, Михалыч шлёпнуть по мягкому месту, но за какую-то очень уж серьёзную шалость: за разбитое окно, за вырванные с корнем цветы, во время игры в футбол, и то шлепки были чисто символические, скорее любящие, чем наказующие.
Да. Строгая Екатерина Владимировна, могла прочитать получасовую, а то и часовую нотацию. Но не более того.
Что уж говорить о дяде Юре, который всегда разбирался досконально и практически всегда вставал на сторону детей. И о добрейшей Татьяне Анатольевне, которая никогда не то что руку не подняла, никогда даже голос не повысила.
А тут мама и папа!
Он с изумлением смотрел на Наташку и не знал, что сказать.
Наташа закрыла лицо руками, манжеты рукавов её платья сползли вниз, и Ваня увидел на тоненьких запястьях девочки следы синяков.
— А это что? — спросил он и осторожно коснулся огромных следов багрового цвета.
— А это, я вчера чашку разбила, — глухо произнесла Наташа, не отрывая рук от лица.
Ваня сделал круглые глаза:
— Чашку разбила? Да это же пустяк. И вообще — посуда бьётся к счастью!
Наташа молчала, её худенькие плечи вздрагивали от рыданий.
Ваня прошёл в угол где был кран и стояла стопочка пластиковых стаканчиков, набрал водички и принёс девочке.
— Вот, попей, — сказала он.
Наташа сделала несколько глотков.
Ваня внезапно вспомнил, что на уроки физкультуры, Наташка никогда не приходила в шортах или в майке с коротким рукавом, даже в майскую жару предпочитала полностью закрытые наряды.
— Я не пойду сейчас домой, — чуть успокоившись сказала она. — Отец сегодня в ночную, приду когда он уйдёт. Мама только покричит, драться не будет. А папа… лучше уж завтра.
— И куда ты пойдёшь?
— Не знаю, буду по городу бродить.
— А знаешь, что, — вдруг сказал Ваня. — Пойдём ко мне, чего по городу таскаться. Пойдём.
— А у тебя кто дома?
— Мама, сестрёнка. Папа попозже придёт — часиков в пять или шесть.
— Нет, я не пойду!
— Пойдём-пойдём! Мама будет рада, вот увидишь.
И ничего больше не слушая, он подхватил её сумку с учебниками, взял девочку за руку, и направился к выходу.