От срочной службы, я сознательно не косил, не бегал, не прятался. Но и особого желания идти в армию — не испытывал, решил: «Как будет- так будет».
Так вышло, что после одиннадцатого класса я никуда не поступил — завалил диктант. Но поскольку было мне тогда всего 17 годочков, то рекрутский набор не грозил.
А в следующем году, буквально через день после моего восемнадцатого дня рождения, почтальон принес повестку: «Явится такого-то числа в районный военный комиссариат. При себе иметь…».
Я явился. Вместе с двумя десятками таких же счастливых обладателей повесток, я два часа проторчал в актовом зале военкомата, ожидая неизвестно кого и неизвестно что. Потом еще полтора часа слушал лекцию прапорщика из погранвойск и нашего военкома, о том, какое это счастье и удовольствие отдать долг Родине и именно в Погранвойсках.
Военком уже радостно потирал руки, предвкушая выполнение, а то и перевыполнение плана по призыву, когда я и ещё двое парней предоставили ему по всей форме оформленные справки о том, что мы являемся абитуриентами учебных заведений и по Закону имеем право на поступление для получения первого специального образования. (Да, забыл упомянуть — то было время, когда призывы были летом и зимой, и поступление в учебное заведение, всегда сопровождалось подобными «качелями» с военкоматами. Это потом уже сделали призывы: весна — осень, что существенно облегчило ситуацию и сберегло кучу нервов). Военком только скрипнул зубами, но против Закона не попёр, и отпустил нас с Миром.
Не знаю, как тех других парней, а меня он точно запомнил. Иначе, как объяснить его ежегодное любопытство: завалил я сессию или нет. Три года, он с нетерпением ожидал того момента, когда я вновь окажусь годным к несению службы по всем пунктам. И поэтому, на мою нижайшую просьбу, предоставить мне отсрочку для продолжения образования в ВУЗе, он ответил категорическим отказом.
— Армия нуждается в людях твоей специальности, — сказал он.
«Странно, — подумал я. — все мои однокурсники, из других городов, как только заикнулись о желании поступать в Медуниверситет, после Медучилища, так сразу же, без разговоров получили отсрочку на полгода. Наверное, армия нуждается в людях моей специальности именно из нашего города, и именно во мне.»
Меж тем военком продолжил:
— В каких войсках желаешь служить? — спросил он.
«Ого! — подумал я. — У меня даже выбор есть!»
И тут чёрт дёрнул меня за язык:
— В кавалерии, — я был немного раздосадован его отказом.
— Что? — не понял военком.
— В кавалерии, — повторил я. И с серьёзным видом продолжил. — Я с детства очень люблю лошадей. Знаете, когда я был маленьким, у меня была такая чудесная лошадка: пластмассовая, красная, с густой гривой и грустными глазами. И перед сном я всегда ей вслух читал стишок: «Я люблю свою лошадку, причешу ей шёрстку гладко…»
Военком не дал мне договорить, видимо он не очень любил творчество Агнии Львовны Барто. А тут ещё и молоденькая девчонка с погонами старшего сержанта — секретарь, наверное, прыснула в кулачок.
Лицо у военкома побагровело, и он заорал:
— Молчать! Сопляк! Я тебе покажу кавалерию! Чапаев бл!!! Я тебя в стройбат отправлю! Понял!
На этот раз я счёл нужным промолчать.
— Пошёл вон! Жди повестку! — закончил он.
Я пошёл. Повестка не заставила себя долго ждать: уже через три дня мне её вручил почтальон. А ещё через два, я отправился отдавать долг Родине на другой конец Республики, в, наверное, самое удалённое место от дома, какое смог найти военком. Он бы меня в Морфлот определил, будь в нашей стране моря. Представляю, как он печалился по этому поводу.
А в обещанный стройбат я не попал. Хотя военком хотел, очень хотел он меня туда отправить. Как потом рассказала мне знакомая: в стройбат не было разнарядок на специалистов с медицинским образованием, а были в Военно-Воздушные Силы и Воздушно-Десантные Войска. В последние я не подходил по здоровью (близорукость — ну какой десантник в очках), и поэтому отправился служить в ВВС.
Именно тогда я понял, что два мудрых изречения древних: «Язык — враг мой» и «Слово — серебро, а молчание — золото», как нельзя лучше подходят для службы в армии. Жаль, что не всегда я следовал этим правилам.