ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВЫ 7(окончаниеа) и 8

…Он повернулся и пошел по переулку, уверенный в том, что мы пойдем следом.
И мы пошли — а что делать?

Он привел нас в дом.
Как я ни опасалась, но ни магического, ни физического нападения не последовало.
Нам гостеприимно предложили два широких кожаных кресла с высокими спинками, хозяин сел напротив, обратив к нам бледное лицо, обрамленное светом неясных отблесков трещавшего в камине пламени.
Паша и дракон сидели молча и спокойно, предоставив мне право вести переговоры.
Что ж…

— Что за проблемы? Предупреждаю, людей убивать не стану.
Он кивнул, будто и не ожидал другого.
— Это и не нужно.
Дверь медленно распахнулась, по ногам прошлась холодная волна.
Я резко обернулась, готовая ко всему, Паша, прищурившись, разглядывал входившую.
Высокая, стройная, гибкая, в платье.
В руках поднос с напитками, глаза — чернее ночи и белая кожа чистокровной вампирши.
Я поежилась, а она предложила нам чай, обнажая в улыбке точеные белоснежные зубки и длинные острые клыки, скрывавшиеся до этого под алым бархатом губ.
Паша смотрел на них с таким интересом, будто хотел потрогать, но не решался.
Я старалась сохранять философское спокойствие, а Коша внаглую взял сразу две чашки с подноса, понюхал и отдал одну мне.
Я взяла, теперь уверенная, что яда в них нет (драконы к нему ну очень чувствительны, проверено).
Девушка удалилась с мягкой грацией, присущей ее расе, мы вежливо посмотрели на эльфа, прихлебывая ароматный напиток.

— Буду краток: в городе завелся гот.
Я поперхнулась и закашлялась.
Эльф продолжил:
— Мы знаем, где его гнездо, там уже есть кладка из пяти яиц, дня через два они вылупятся.
— Как?
Прохрипела я, отставляя чашку на столик от греха подальше.
— Как вы это узнали?
Гот за милю чувствует, если кто-то приближается к его гнезду.
— Ты права.
Кивнул он и повернул ко мне изящное лицо с такими чуждыми чертами.
— Слишком многие из нашего клана погибли, чтобы узнать его тайну.

Нашего клана.
Он не главарь, но эльф никогда не будет подчиняться никому, кроме другого эльфа или… эльфы?!
— Убьете его, уничтожите кладку, и мои люди этой же ночью проводят вас тайными порталами до моря.
Вы будете на побережье уже завтра вечером.
Слуги короля не такие быстрые, вас просто не успеют перехватить.
— Мы согласны.

Паша и Коша посмотрели на меня как на ненормальную, но я уже все просчитала.
Живыми в случае отказа выйти отсюда у нас шансов нет — против вампиров с их иммунитетом к магии я все равно что одна зубастая крыса против стаи диких котов, причем котов голодных.
В самоубийцы же надо записываться с умом.
В конце концов у Паши есть его лучи, авось и справимся с нежитью.
— Но при некоторых условиях.
Эльф вежливо кивнул, задумчиво шевеля ладонью над языками огня.

— Белая сталь.
Челюсти эльфа сжались. Я улыбнулась: значит, есть в наличии.
— Два меча, кинжал и арбалет с болтами, все из нее.
Он повернул ко мне потемневшее лицо.
Эта сталь убивает любую нежить, в том числе и вампиров, а потому стоит столько, что легче стать бароном, попросту купив себе это место при дворе.
Но у них она есть, я знаю.
— А ты не боишься, ведьма?
Я поморщилась: теперь голос убивал, просто и эффективно вонзаясь в душу и разрезая ее на лоскутки, но только мою, друзья ничего не чувствовали — узкая направленность.
На глазах выступили слезы, это бо-оль-но.
В ответ лишь шорох слов и нестерпимое сияние моих глаз.
Я предупреждала?

— Подожди.
Поздно.
Эльф вскочил и подошел к окну.
А там…

Заклинание получило последний символ, и огненное марево уже пожирало дома, убивало всех и вся.
Вверх рвались потоки лавы и камня, дерево стонало и корчилось в огне, то там, то здесь раздавались взрывы.
В окно, осыпая на пол осколки выбитого стекла, с ревом и грохотом влетела балка и с треском врезалась в противоположную стену.
В лицо тут же пахнуло жаром и дымом, в уши ударили крики… там был ад.
А заклинание выглядело таким простым.

И вдруг… все стихло, огонь погас, даже дерево у наших ног перестало тлеть.
Паша стряхивал с себя осколки и щепки, эльф так и не смог отойти от окна, с ужасом глядя на то, что я сделала.

— Это начало.
Я сглотнула булькающую во рту кровь.
Свернуть заклинание было гораздо тяжелее, чем его развернуть.
— Ты хочешь еще?
Почувствовав прикосновение, я обернулась и увидела Пашку, он стоял передо мной на одном колене и платком стирал кровь со щеки.
Его глаза успокаивали, а мягкая улыбка и прикосновения рук приносили облегчение.
— У вас будет оружие.
— Сейчас.

Я отстранила Пашкину руку от своего лица, но он попросту сел у моих ног и с интересом уставился на эльфа.
Его взгляд мне почему-то не понравился.
Эльф повернулся лицом к пришельцу.
С минуту они просто буравили друг друга глазами, я с удивлением обнаружила, что стала чуть ли не третьей лишней, и вдруг эльф сдался и быстрым шагом пошел к двери.
Паша, прищурившись, наблюдал за ним, поглаживая гребень сидящего у него на ноге и урчащего от удовольствия дракоши. Скрип двери, слова эльфа на чужом для моих ушей языке, и ровно одна фраза, брошенная нам:
— У вас будет оружие и время… до утра.

Он вышел, а я как тряпичная кукла распласталась на кресле, кашляя кровью и закрывая слезящиеся глаза.
Боль, вредничая, грызла правый бок, перемалывая внутренности.
— Ты как?
Тихий голос, неуверенная ласка слов.
— Нормально.
Прохрипела я.
На ладонь опустился холодный кристаллик блестюшки.
Я приоткрыла один глаз, Коша выжидательно на меня смотрел.
Кое-как сев, я вытащила рубаху из штанов и, приложив камень к животу, замерла и прислушалась к себе.
Коша шепотом объяснял Паше, что это за камень и что я делаю.
Боль замерла, удивленная вторжением чужой силы, и медленно, как бы неуверенно начала затихать, а в кровь уже лились новые силы, пополняя почти вычерпанный до дна запас магии.

Конечно, камню после такого придется с неделю снова аккумулировать волшебство, но сейчас это было неважно.
Снова скрипнула открывающаяся дверь, и вошедшая вампирша молча передала вставшему ей навстречу Пашке сверток с позвякивающим в нем металлом.
Злобно сверкнула в мою сторону обалденными глазами и так же молча удалилась.
Из свертка на пол выпали и зазвенели по доскам два прекрасных длинных меча, их ножны и кинжал.
Я угрюмо заправляла рубашку в штаны.
Арбалет нам не дали — то ли пожадничали, то ли и впрямь не было.
На ворох оружия медленно спланировала бумажка с описанием местонахождения гнезда гота.
— А теперь расскажи мне.
Спросил Паша.
— Кто такой гот?
* * *

ГЛАВА 8
Кто такой гот?
Черная склизкая лужа, умеющая принимать любую форму и нападающая на каждое живое существо, пришедшееся ему по вкусу.
Любое оружие и магию он спокойно может пропустить сквозь себя, заращивая дыры и перетекая с места на место.
Слизь разумна, да еще и каким-то образом умудряется откладывать яйца.
И после того как кладка вылупляется — город вымирает, а готы ползут дальше, в поисках пропитания сжирая все живое на своем пути.
Я надеялась, что белая сталь придется ему не по вкусу.

По слухам, этот металл просто выжигал мертвую плоть, не давая ей возможности заращивать дыры.
Возможно, это поможет, плюс в памяти всплыло несколько довольно громоздких конструкций, только вот не знаю, подействуют ли они.
Я тут же начала разворачивать кружева заклинаний, бормоча их про себя и как всегда оставляя непроизнесенными по одному слову или символу, служащих спусковыми крючками для уже готовых проклятий.

Мы вышли из дома, нас никто не провожал, хотя я знала, что за нами следят.
Ну и пусть.
Теперь и до того момента, как гот будет уничтожен, нас не тронут.
— Сейчас направо.
Коша сидел на плече у Паши, теребя в лапах карту, и указывал направление.
— Коша
Окликнула я его.
— Если что — улетай, ты понял?
— Ага, щас!
— Возмутился дракончик.
— Как что интересное, так ты, как всегда, стремишься от меня избавиться и геройски погибнуть в объятиях очередного чудища.
Не будь эгоисткой, Ди.
Я, может, тоже хочу взглянуть гаду в лицо!
— Там лиц нет.
— Неважно, нарисуем. Так, теперь направо… мы, кстати, почти пришли.

Сзади раздалось странное чавкающее бульканье, и в нос ударил запах сирени.
— Я это уже поняла.
Пробормотала я, осторожно оборачиваясь.
— Ни фига себе!
Открыл рот Коша, разглядывая озеро черной бурлящей слизи, текущей за нами по камням.

Увидев, что ее заметили, слизь застыла и медленно начала приподниматься, стекаясь к центру.
Из подворотни выбежала крыса, ошарашенно пискнула и снова попыталась юркнуть в ближайший подъезд, но из колышущегося сгустка внезапно вырвался длинный тонкий щуп, впился в крысу, и визжащее прилипшее к нему животное буквально влетело в булькающую и хлюпающую массу.
Коша неуверенно сглотнул, а я одно за другим отпустила все пять заклинаний, не дожидаясь, пока займутся нами.

Боль отката сбила с ног, погасить ее было нечем.
Меня скрючило на земле, пока я, царапая ногтями мокрую грязь, непослушными губами пыталась вдохнуть хоть немного воздуха.
Рывок, и меня буквально вздернули за шкирку, перекинули через плечо и куда-то понесли.
Кое-как вдохнув, я приподняла голову и сквозь кровавый туман увидела вопящее и бурлящее озерцо испаряющейся слизи. Тварь кричала, но я ни хрена не слышала, кроме грохота собственного сердца, зато смогла садануть ногой по Паше и кое-как сползти на землю.

Он схватился за грудь, удивленно на меня глядя.
— Надо добить.
Попыталась объяснить я, но кровь слишком сильно текла из горла, вспениваясь пузырями на губах.
Впервые мне стало страшно, что я не выкарабкаюсь, а небольшая хлюпающая лужица уже текла за нами, шипя и загибаясь по краям запеченными кусками плоти, уже не сумевшей вновь перейти в жидкость,
а потому отваливающимися и застывающими на мостовой дымящимися комьями грязи.
Пашка задумчиво кивнул и… побежал к луже.
Я просто сидела и смотрела ему вслед.
Коша приземлился ко мне на колени и впился острыми зубками в руку.
Я поморщилась и тут же почувствовала, как в кровь течет сила дракона, перемешиваясь с остатками моей и защищая органы от отката.

Замена моей магии хреновая, но я уже не так кашляла и даже умудрялась дышать.
Правда, встать сил все равно не было.
Паша подбежал к луже, воткнул в нее оба меча так глубоко, что они наполовину вошли в землю, и, опираясь на их рукояти, на секунду завис вверх ногами над шипящей и вопящей лужей, пытающейся избавиться от пришпиливших ее к земле и сжигающих мечей. А Пашка, с силой оттолкнувшись руками, прыгнул в сторону и благополучно приземлился на мостовую.

Гот шипел и горел на лезвиях, оплетая их своими щупальцами, но было понятно, что ему конец.
Паша смотрел на меня из-под длинной, спадающей на глаза челки, а я смотрела на агонию гота.
Рядом опустилась с крыши гибкая тень, холодная сталь прижалась к горлу. Коша зашипел, я не пошевелилась.
— Ты знаешь, что такое заклинание на смерть?
Тихо спросила я, даже не поворачивая головы, чтобы взглянуть в давно незрячие глаза под черной повязкой.

Клинок исчез, тень села рядом со мной, опустив голову и разглядывая с ненавистью смотрящего на нее дракончика, устроившегося на моих ногах.
— Кладку мы уже уничтожили. Вас ждут.
— И ты думаешь, что я тебе поверю?
Я снова закашлялась, глотая теплую, противную кровь, хорошо сдобренную слюной.
Паша подошел к выжженному месту, где еще недавно бился гот, а теперь просто нестерпимо воняющее жженой сиренью, и одним рывком вытащил оба клинка, даже не потемневших и все так же сияющих белыми отблесками металла.

— Твои условия?
Улыбнулся эльф.
Улыбка была мимолетна и никак не отразилась на лице, но я ее почувствовала, с интересом следя за подошедшим к нам парнем.
Пашка явно прикидывал: прирезать эльфа сейчас или вежливо подождать конца беседы.
— Эльфийка пойдет с нами, на ней будут солнечные браслеты, кольцо отдашь мне.

Фигура рядом со мной заледенела, и тут же оба клинка непостижимым образом взяли в клещи уже его горло.
— Подожди.
Качнула я головой.
Темная фигура пришельца замерла позади эльфа, пока еще послушная мне.
Коша тихо, но настойчиво советовал прирезать этого гада, вынимая из карманов эльфа, который теперь не мог и пальцем шевелить, два колечка и красную цепочку с висящими на ней сверкающими даже в темноте подвесками — все это было завернуто в бумагу до того, как Коша нагло разорвал обертку. Я с усмешкой посмотрела на слепца, прекрасно понимая, для кого он их берег.
— Отпустите его.

Волшебство голоса, грация и изящество движений, и зеленые, как самые глубокие омуты, глаза.
Она была красива?
Чушь, любая красота рядом с ней оборачивается уродством, вот и моя тоже.
Я решила не думать о своей внешности, особенно сейчас, разглядывая ее сквозь ресницы.
Эльф дернулся, и по белой шее пробежала первая струйка золотистой крови.
Она смотрела только на меня.

— Вот.
Щелчок — и изящный браслет обхватывает ее запястье, а на мою ладонь падает золотой искоркой небольшое колечко.
Я кивнула и надела его на палец.
Одно нажатие, и ее боль будет страшной, а деться от меня она теперь никуда не сможет, пока я сама не решу ее освободить.
— Отпусти его.

Паша секунду помедлил, но все же разомкнул перекрестье лезвий, вставая и делая шаг назад.
Мечи беззвучно вошли в ножны, меня с холодной земли подняли на руки, Коша взлетел на плечо эльфийки, с интересом разглядывая ее лицо.
Губы девушки тронула легкая улыбка, и изящные пальцы пробежали по мягкой чешуе.
Этот предатель еще и урчал!
Я насупилась, испытывая острую потребность кого-нибудь побить, но так, чтобы не до смерти.
Паша спокойно держал меня на руках.
— Я сама проведу вас цепью порталов, если ты, ведьма, дашь мне слово, что освободишь на берегу океана.

— Ты веришь моему слову?
Я устало прильнула к груди Пашки, чувствуя затылком его подбородок.
— Верю.
Кивнула она.
— Что ж, я даю тебе слово ведьмы, что на берегу океана ты обретешь свободу от золотого браслета.
За ее спиной тут же расцвел всполохами рваных краев черный провал первого портала.
Эльфийка исчезла в его глубине.
— И помни.
Эльф стоял неподалеку и говорил тихо, но доходчиво.
— Если ты нарушишь слово, то весь мой род будет тебя искать, чтобы подарить вечную жизнь, полную боли и ужаса.
— Я запомню.
Сонно кивнула я и заснула прямо при переходе через портал. Сил бодрствовать больше не было.

— Ди, проснись! Да проснись ты!
Оглушил меня счастливый голос Коши.
Я зевнула и с трудом села, обнаружив себя лежащей в небольшой уютной комнатке на мягкой и до безобразия уютной кровати, в одной ночнушке…
Не поняла.
— Ди, смотри, там море. Море!
— Океан.
Поправила я прыгавшего на подоконнике Кошу, изучая рисунок по подолу ночнушки.
— Ну океан.
Отмахнулся он, прилипнув мордочкой к стеклу.
Что-то сжало указательный палец.

Подняв правую руку, я увидела на нем тонкую искорку золотого колечка и тут же все вспомнила.
— Кош, а где моя одежда?
— Стирается.
Отмахнулся он.
— Ди, а мы купаться будем?
— Обязательно. Слушай, а кто меня переодел?
— Как кто? Паша.
Даже удивился моей тупости драконник.

Я медленно бурела, а тут еще приоткрылась дверь и в комнату вошел Паша.
Вспышка, дым, и вот уже на пороге стоит огромный медведь и с удивлением рассматривает свои лапы.
— У-у-у!
Прорычал он, с ужасом глядя на меня.
Я сидела, вся возмущенная, сложив на груди руки.
— Это она оттого, что ты ее голой видел.
Подал от окна голос Коша.
— Она ж не знает, что мы рубашку и панталоны не снимали.

Щеки пылали красным, а медведь тут же превратился в козла.
— Бе-э-э!
— Сочувствую.
Кивнул Коша и снова уставился на море.
— Так, а это у нас что? Ты как сюда попал?
В комнату вошла хозяйка с подносом, на котором дымилась чашка ароматного чая и стояла тарелка с целой горой еще горячих пирожков.
Я немедленно всех простила и с радостью принялась уписывать угощение.
Даже козла расколдовала, отчего женщина вскрикнула и, непрерывно крестясь, удалилась на кухню.

Пашка стоял посреди комнаты жутко обиженный и явно желающий мне много чего высказать.
— Паш, иди сюда.
Дракоша отвернулся от окна и поманил его лапкой.
— На.
От хвоста была оторвана одна чешуйка и торжественно передана парню, я возмущенно замычала, сидя с набитым ртом, а потому временно не имея права голоса.
— А зачем мне это?
Паша удивленно вертел в руках чешуйку, серебрящуюся в лучах падающего в окно света.

— Как это зачем?
Она ж драконья!
На тебя ее магия вообще не будет действовать, ну только если через другие предметы: ветром, например, стукнет или
еще чего.
Хм, жаль, что сами драконы могут быть заколдованы теми, кого согласились считать своими друзьями.
Ну да ладно.
— Спасибо.
Улыбнулся Паша, а я наконец проглотила злополучный кусок.
— Кошмар, это заговор! Паша, немедленно выброси каку.
Тот только хмыкнул, демонстративно засовывая чешуйку в карман штанов.
Я насупилась, но поняла, что возражать бесполезно, а потому храбро решила слезть с кровати.

Пол под ногами качнулся, но устоял, зато я чуть не рухнула. К счастью, меня вовремя схватили за руку и удержали в вертикальном положении.
— Спасибо.
Буркнула я, собирая вместе разъезжающиеся ноги.
— Всегда пожалуйста.
Улыбнулся Пашка, помогая мне совершить переход в другой конец комнаты, где стоял кувшин с чистой водой и тазик для умывания.
— Давай я тебя подержу, пока ты будешь умываться.
Галантно предложил этот разбойник.

Я мысленно представила эту картину и в категоричной форме отказалась, да еще и выставила его из комнаты, объявив, что меня, видите ли, нельзя видеть, когда я в ночнушке.
Коша заржал, но был выставлен из комнаты вслед за Пашей и немедленно побежал жаловаться на свои обиды хозяйке, которая как раз доставала из печи новую порцию пирогов с ягодной начинкой.
Оставшись одна, я распахнула окно и подставила лицо прохладному ветру, дующему с океана.
Здесь царило лето, впрочем, как и везде за пределами нашего материка.
За летом придет осень, потом зима, но это потом, а пока все цвело и благоухало в маленьком аккуратном садике у самых стен дома, находившегося довольно высоко над уровнем моря.

Она вошла незаметно.
Я почувствовала ее присутствие, только когда моего плеча коснулась рука с изящным браслетом на запястье.
— Ты обещала, ведьма.
Вот так: ни тебе здравствуй, ни до свидания, а сразу давай и выполняй, что обещала.
Да пожалуйста.
Не жалко.
Кольцо, послушное пальцам, соскользнуло и опустилось в ее узкую ладонь.
Она удалилась молча: гордая и надменная…
Нет, скорее слишком чужая, чтобы согласно нашим правилам и обычаям сказать что-нибудь вроде простого «спасибо» или последнего «прощай».