ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Четверг
04:12
Как же приятно спать в пижаме, на матрасе и под одеялом…
Если бы еще дракон не ворочался под боком и Пупс с меня слез… вообще красота бы была.
Избушка мерно покачивается.
В окне видны темные стволы деревьев, изредка мелькающее небо
с огромной луной.
Приятно.

Вечером мы вроде бы задали избушке направление на юго-запад.
Бив хорошо ориентируется по солнцу и звездам.
Идти нам… долго.
Но в таких условиях жаловаться просто неприлично.
Пупс зашебуршился, сонно мяукнул, спрыгнул на пол и куда-то побрел.
Царапает дверь.
Просит выпустить.
Куда?
Мы же двигаемся.

Тыкаю пальцем в лоток в углу.
Меня игнорируют.
Сонно магичу заклинание.
Теперь оба зверя никуда, кроме как в лоток, сходить не смогут.
В лотке же — компактная черная дыра: засасывает все попадающее в нее и выбрасывает за пределы избушки.
Куда конкретно — не уточнял.
Выбрасывает, и ладно.
Вой.
Скрежет когтей по полу.
Пупс задом наперед проползает мимо кровати к лотку.
Глаза выпучены, хвост вздыблен.

Снизу мою кровать пнули, буркнув, что мешаю спать.
Гм… хамеем.
Кидаюсь драконом.
Снизу раздается мат и рычание Коши.
Пущай общаются.

Вой у лотка нарастает.
Недовольно свешиваюсь с кровати.
Дракон с Бивом перестали драться и тоже удивленно наблюдают за вопящим Пупсом, которого уже наполовину куда-то засосало.
Я что, переборщил с мощностью заклинания?
Магичу все назад.
Пупса выплевывает из черной дыры.
Он летит над кроватью, не отрывая от меня горящих ненавистью глаз, красиво вписывается в стену.
Сползает на пол.
Затих.

Срочно устанавливаю вокруг кровати барьер.
А то очнется и загрызет на фиг.
Все.
Я — спать.
И пошли все на…
Снизу раздается басовитое: «Бедный котик».

Суббота
18:381
Немного подкорректировал дневник.
Он теперь полуразумный и пишет сам все, что сочтет нужным.
Интересно.
Что из этого выйдет.

Понедельник
16:28
Пейзаж за окном все тот же лениво-угрюмый.
С неба накрапывает противный дождик.
Мимо окон мелькают деревья.
Даже Коша не вылетает наружу, предпочитая хандрить в тепле и уюте.
В углу слева от двери нагнетает тепло небольшой очажок принца, над ним как раз готовится похлебка под бдительным надзором Бива.

На полу — куча шкур.
Одна из которых медвежья.
Бив припер их еще вчера.
Выменяв на один из самоцветов у какого-то живущего в лесу отшельника.
У того мужика этих шкур — что блох.
Так что Биву он был очень и очень рад.

Коша как раз забрался под одну из них и радостно ползет к хвосту спящего у теплого очага кота.
Тяжело вздыхаю и снова утыкаюсь в книгу.
Вой кота, довольный писк дракоши и их обычная возня почти не отвлекают.
Бив сидит за столом и задумчиво смотрит в окно.
Думает о чем-то, о чем?
Скорей всего, о том, как встретит свою ненаглядную и пылко признается ей в любви, падая на колени и пуская скупую мужскую слезу.

Представил себе хрупкую изящную брюнеточку, со сложенными в бантик губками и печальными глазищами на узком лице.
Вроде бы это теперь стандарт красоты.
Гном повествует существу о своих чувствах, пытаясь не сломать тонкие пальчики в лопатоподобной ладони.
Девушка икает от чуйвств и вежливо кивает, смаргивает с глаз слезы счастья… Хм… слез много, у нее еще и насморк.
И бронхит.
Нет, пневмония!
В монастырях такая аскетика, что простудиться — раз плюнуть.

Хм… тогда она лежит.
Кашляя кровью и сморкаясь в мокрый от соплей платочек.
Тяжело дышит, голос басовит от удушья, а волосы выпали от нечастого мытья и расчесывания.
И еще от нее воняет!
Слышал, монашкам мыться голышом — грех.
Моются прямо в одежде.
А одежда — один комплект на всю жизнь.
Типа опять же аскетизм.

Итак!
Грязное вонючее субтильное существо, все в соплях, крови и слезах, хрипит о своей любви и бледными когтистыми (ножницы потеряла) пальцами скребет по куртке пребывающего в шоке гнома.
На гнома смотрю с участием и печалью.
Парня жаль.
Гном хмурится, вглядываясь в серый пейзаж за окном.
И тут в дверь постучали…
…
Кот перестал выть и отбиваться от зажевавшего его хвост дракоши.
Гном вопросительно посмотрел на меня.
Пожимаю плечами.
А что я-то?
Веревочная лестница убрана, а дверь движется с приличной скоростью в двух метрах над землей.
Только ненормальный сможет запрыгнуть на узкий порожек.
Да еще и постучать в дверь.

— Ветки?
Глухо спросил гном.
Киваю.
Снова углубляясь в книгу.
Стук. Стук.
Еще стук.
К нам уже ломятся, и, судя по звукам, стучат как минимум сапогом.

Гном пошел открывать, не забыв топор.
Угрюмо встаю, взъерошивая волосы и формируя в ладони внушительный фаербол.
Хм… кто там еще приперся?
Тоже иду к двери — полюбопытствовать.

16:35
Гном открывает дверь.
Лицо зверское.
В руке — занесенный топор, я выглядываю из-за пояса с горящим и шипящим фаером в руке.
Щуплый мокрый юноша с сапогом в правой руке ошара-шенно оглядел нашу компанию.
Лично я — дружелюбно улыбнулся.

— Кто таков?
Голосом гнома можно напугать до икоты.
Топор он, кстати, опустил.
— Королевич.
Испуганно. Пряча сапог за спину.
— Заходи.
Вякнул я, туша пульсар и делая шаг назад.
— Поговорим.
На что парень кивнул и осторожно проскользнул мимо Бива, сжимая в бледном кулаке рукоять меча, прицепленного к поясу.

Сидит за столом.
Мы тоже.
По столу ходит дракоша и с интересом рассматривает гостя.
Ждем эмоциональный рассказ о цели прибытия.
Молчит, зараза.

— Ты кто?
Я. отчаявшись дождаться вразумительной реплики.
— Королевич.
Смущенно.
— Имя есть?
Это Бив. Точит секиру, действуя на нервы и психику посетителя. Ему прям срочно надо именно сейчас ее заточить?
— Елисей!
Гордо, сверкнув глазами и снова хватаясь за меч.
— Гм…
Опять я.
— Я — маг Антониус. А это…
— Баба-яга?

Точильный камень с жутким звуком взвизгнул по лезвию.
Гном смотрит на королевича, обвинительно тыкающего в него пальцем.
Надо вмешаться.
У Бива нежная психика. А тут сразу баба…
— Нет. Это гном. Гм… Бив. И…

Топор поднялся, гном встал.
В глазах — огонь и гордость всего гномьего племени разом
— Бив! Не успокоишься — заколдую в таракана.
Сжимает рукоять топора.
Угрюмо смотрит на меня.
Садится.
Это пра-авильно.
Бледный королевич с перекошенным лицом жалобно хлопает глазами.
Так.
На чем мы остановились?

— А при чем тут Яга?
Улыбаясь, я всем видом демонстрирую расположение и участие. Обстановку надо разряжать.
— Ну… я… увидел избушку на ножках, шагающую по лесу. Вот и подумал… Тяжелый вздох и фраза, пропитанная отчаянием.
— Что здесь мне помогут.
Хм… уже любопытнее.
— В чем?
Гном тоже слушает. Снова точит лезвие.

— Ну… меня папа послал… спасти Василису Прекрасную, жениться на ней и… тогда я смогу взойти на престол. Стать королем.
Киваю. В голове копошатся какие-то воспоминания.
Звук затачиваемой секиры напрягает.
Щелкаю пальцами, гном в шоке рассматривает огромный молоток.
— То есть… тебя отправили к Кощею?
Имя приходит из самых глубин угробленной памяти.

Сияющая улыбка подтверждает мои догадки.
— А… вы его знаете?
— Нет.
— Слышали?
— Никогда.
— Тогда… как…
— Интуиция!
Парень затыкается, глядя на поднятый мною вверх указательный палец. Понять — не понял, но притих.

— Так, ладно. И ты, значит, решил найти некую Ягу и попросить ее о помощи?
— Ну да. Я еще так обрадовался, когда ваш дом увидел. Бросил коня, залез на крыльцо и… вот.
— А какая конкретно помощь нужна?
— Ну… меч-кладенец.
— Нету.
— Тогда… сапоги-скороходы.
— Нет.
— Скатерть-самобранка?
— Обойдешься.
— Яйцо с иглой.
Мы с гномом зависли.

— Чье яйцо?
— Кощеево
Удивленно.
— Зачем?
Биву тоже интересно.
— Дык… в нем же смерть Кощеева.
— В яйце?
Гном в шоке.
— Да.
Немного удивленно и пытаясь пояснить мысль:
— А чтобы никто не подобрался к нему, яйцо Кощей сунул в зайца.
Бив — в шоке. Представляем себе увечного зайца.
— Яйцо могло быть небольшим,
Успокаиваю гнома, сидящего с вдумчивым выражением лица.

— А… заяц где?
Зачем-то спросил я.
— Ну… зайца на всякий случай засунули в утку.
— Целиком?
Ахнул я.
— Конечно! Он же должен остаться живым.

Медитируем с гномом. Моя фантазия только что сдохла в муках.
— Ежели морду оставить торчать наружу…
Протянул гном.
— И все равно…
— Птичку жалко.
Кивнул я.
Елисей опустил голову, хмурясь и пытаясь понять, о чем мы.
— А что с уткой?
Отвлекся я.
— Ну… говорят, что Кощей лично засунул ее в медведя…

Наши глаза выпучились, я понял, что Кощей — ярый извращенец с богатой фантазией.
— Убил бы.
Глухо сообщил гном. Я кивал, пытаясь не пытаться представить невозможного.
А Елисей смущенно закончил:
— Медведя посадили в сундук. Который повесили на дерево, стоящее посреди острова в океане.
Тяжелый вздох всех троих.
— Да-а… тяжело. И ты, значит, едешь искать этот остров?
— Я похож на идиота?
Мы с гномом переглянулись.
Я отрицательно качнул головой. На всякий случай.

— Я еду бить Кощея и спасать невесту!
— Один?
— Да.
— Без яйца?
— Да.
— Из-за бабы?
Это Бив.
— Да!
— Хм… я помогу.
Угрюмо смотрю на гнома. На фига?
— Правда?
Лицо парня расцветает улыбкой. Лезет жать смущенному гному руку. Понимаю, что начинаю злиться.

— Замечательно! Всем приятного путешествия, и можете катиться отсюда.
Удивленно смотрят на меня.
Бив пытается понять, в чем был неправ.
Вроде бы понял.
— Ты мне друг. А друзья всегда помогают друг другу.
Пытается объяснить бородач.
— Ну… в таком случае дружба окончена. Всем всего доброго.
А мотать к Кощею и чистить ему морду мне как-то не хочется.

— Боишься?
Королевич. С пониманием, блин.
— Не боюсь. Просто не хочу.
— А я заплачу.
Тыкаю пальцем в валяющуюся в углу горку самоцветов.
Елисей хмурится.
— Тогда… что я могу сделать для тебя?
— Свалить.

Переглядываются с гномом.
Обижен.
Зол.
И самое поганое — сам не знаю почему.
Такое чувство, что меня опять предали.
Что-то я стал мнительным в последнее время.
— Что не так?
Гном смотрит в глаза. Хмурит брови. Пытается понять.
— Все отлично.
Сквозь зубы.
— Я думал… ты мне друг.
— Я тоже.
— Тогда…
— Просто валите отсюда. Ладно?

Гном вздыхает.
Откладывает молоток и идет к кровати.
Садится.
Ложится.
Отворачивается к стенке.
Не понял.
— Эй. Ты чего?
— Я не уйду.
Гулко. Спокойно.

— Почему?
Мне уже любопытно.
— Ты — мой друг. А его я первый раз в жизни вижу.
Смотрю на королевича. Парень криво мне улыбается.
— То есть… ты не уходишь?
— Нет.
— Тогда… пожалуй, пойду я. Вы извините, что так внезапно потревожил.
Да еще и чуть не поссорил.
Я… это… сам спасу Василису.

Мне жмут руку.
Идут к двери.
Пытаюсь сказать что-нибудь умное.
В голове же полная каша.
Друг.
Гном?
Мне?
А в груди так тепло и хорошо.
Хм… а я-то думал, что перестал доверять людям.

Дверь открывается.
Королевич ежится от ветра и осторожно выглядывает.
Снаружи льет дождь.
Завывает ветер…
Отвратительная погода в целом.
— Ладно. Оставайся. Подвезем до замка,
Зачем-то говорю я.

Дверь тут же захлопнули, а мне радостно улыбнулись.
Челюсть отвисла, снова пытаюсь что-то сказать.
Гном уже копается под кроватью, вытаскивает какую-то карту, зовет Елисея — показать, где замок.
Оба что-то обсуждают, сверяют направление по компасу, прикидывают расстояние.
Сижу один.
Ошарашенный.
Злой.
И с полным ощущением того, что меня только что качественно обдурили.
Гады.

Вторник
14:32
Сонно отворачиваюсь к стенке.
Вчера весь вечер и полночи обсуждали маршругы, местность и работу компаса. Компас был старый, магический и отчаянно барахлил при каждом удобном случае.
Сейчас случай был даже чересчур удобным, и он гордо показывал на меня, куда бы я ни шел.
Что именно этой фиговине так не нравилось в моей персоне — сказать трудно. Но факты — вещь упрямая.
Так что компас я раздолбал на хрен.

Потом чинили.
Они.
Я — пошел спать, сунув кота под мышку.
Пупс что-то протестовал.
Но я запихнул ему в рот соску со вкусом сметаны, и он блаженно затих.
Коша остался с гномом и Сеней (мы так королевичу имя сократили. Елисей — долго и неудобно).
Всю ночь слушал их бормотание и перебранку.
Хорошо хоть общались шепотом, а то пришлось бы что-нить колдануть из чистой вредности.
Дополз до стола.
Пью вчерашний противный чай.
Грустно.
За окном — опять льет.

16:18
Встал Сеня.
Ему постелили на еще одном матрасе под гномом.
Кровать у нас теперь аж трехъярусная.
Попросил поесть.
Я ткнул пальцем в очаг и тоже попросил.
Зло и сверкая красными, испускающими лазерные лучи глазами.
Впечатленный Сеня готовит.

17:31
Едим.
Гном причмокивает.
Вкусно.
Обсуждают с Сеней, как можно убить Бессмертного престарелого извращенца. Блещу идеями, предлагаю связать цепями и не поить лет сто.
Смотрят угрюмо, называют садистом.
Конечно, блин, отрубить старичку голову и разорвать конями на четыре части — куда гуманнее.
Дуюсь, сидя в углу среди шкур и роясь с котом в сумке.
Коша сидит на кровати рядом, свесив голову вниз и требовательно попискивая.
Ему тоже интересно.

18:07
Нашел какой-то жезл.
Разглядываю.
Гном с Сеней спорят о бабах и их достоинствах.
Вспоминаются одни недостатки.
Грустят.
Размахиваю жезлом, не понимая, что это за хрень.
Коша восторженно пытается на него сесть.

18:12
Я узнал, что это за жезл.
Это магоружье!
Стреляет магией, превращает все, во что выстрелит, в пыль.
Окна у нас больше нет.
Бледные Сеня с Бивом с ужасом смотрят на меня.
Их не задело чудом.
Вырывают палку, пытаются начистить морду.
Воплю, что я жутко ценный, наспех колдую что-нибудь помощнее.

В доме — торнадо.
Мебель сносит в окно.
Висим на кроватях.
Вцепившись в них руками.
Гном трогательно прижимает к себе воющего кота.
Коша вцепился зубами мне в ногу и активно работает крыльями.
На меня орут, просят все прекратить.
Ну… ща.

18:32
Бардак убран.
Сумку отобрали.
По шее надавали.
Синяк красиво наливается красками вокруг глаза.
Сижу на постели, обижаюсь.
Я ж все вернул, как было!
Вон и окно снова цело.
Сволочи, вот вы кто.

21:54
Иду в туалет, прижимая к груди кота.
Все спят.
Наступил на руку Сени.
Меня укусили за лодыжку, не просыпаясь.
Мы с котом — в шоке.
Наверное, тяжело бороться за власть, вон даже во сне работают инстинкты.
Нога, кстати, не мыта уже неделю.
Сеня давится, что-то мычит.

Широко улыбаюсь и достаю носок из-под своего матраса.
Сую под нос королевичу.
Ногу выплюнули,
Сеня открыл глаза, угрюмо смотрит на носок.
Спросил: что это?
Смущенно прячу носок обратно под матрас.
И ведь не поверит теперь, что я так спас свою голень.
Что б такое придумать?

Поведал, что ему снились кошмары.
А я его спас.
Попросили больше так не спасать.
Киваю.
Вручаю удивленного Пупса, ухожу в туалет.
Надо бы и ванну сварганить.
Завтра.
Как раз, судя по карте, завтра мимо озера проезжать будем.
Так!
Ну и какая сволочь все листики использовала?!