ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, последняя…
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Четверг
01:12
— Я так больше не могу.
Икая и ударяя кулаком по каменной колонне.
— Осталось всего пятнадцать блюд.
— Хм… ну в принципе можно придумать другой конкурс. Менее… трагичный.
Зачарованный взгляд, быстрый кивок.
— Какой?
— Магический.
Я загадочно и с покровительственной улыбкой.
— Конкретнее.
— Ну… я накладываю чары, и если среди них есть хоть одна, что по-настоящему тебя любит, то она… ну… сделает что-нибудь особенное.
К примеру, вручит тебе розу.
Ну как?
Принц хмурится, кивает.
— А где она розу найдет?
— Ну хорошо, пусть не розу, пусть чайник.
Их, к счастью, в зале до фига.
— Это не романтично. (Твердо.)
Что я внукам буду рассказывать?
Она вручила мне чайник, и мое сердце замерло? (Язвительно.)
Закипаю.
— Нет, блин!
— «Я выжил после ее стряпни и в благодарность женился!»
Принц вздохнул, запустил руку в волосы и взъерошил их на затылке.
— Ладно, но пусть это будет не чайник, а…
Тяжелая задумчивость.
Угрюмо варганю заклинание, не отвлекаясь на романтичное высочество.
— О! Точно! Пусть вручит мне подвязку!
Это красиво и… мало кто догадается.
Я плюнул и наколдовал.
— Готово.
Глаза принца сверкнули в темноте.
— Ну… я пошел?
— Иди уж, философ.
Высочество кивнуло, расправило плечи и снова отважно нырнуло в зал.
Я же, стоя за колонной, просто наблюдал.
И надеялся, что принцу наконец-то повезет.
Он и так за сегодня намучился.
Пора заканчивать с этим затянувшимся выбором невесты.
03:18
Зеваю, сидя на полу.
Высочеству вручено ноль подвязок, и он все еще с потерянным видом ходит среди полусонных девиц, не понимая, почему еще один.
Столы давно убраны, играет музыка, но принц отказывается танцевать, глядя на кружащиеся по залу пары из придворных и девушек.
В итоге он подошел ко мне, сел рядом, откинул голову назад и прикрыл глаза.
Молча сую ему сигарету.
Благодарно принимает.
Затягивается.
Курить мы начали недавно — и оба от нервов. Принц довольно быстро понял преимущества такой странной заморской травки, как табак, и наладил прибыточный импорт ее из-за моря.
— Не клюет?
Лениво, выпуская клубы дыма.
— Я так ужасен?
Напряженно.
Кошусь на высочество, отрицательно качаю головой:
— По мне, так вполне ничего. Но…
— Но?
— Я не баба.
Помолчали.
Продолжая затягиваться.
Я понял, что сознание неудержимо клонит в сон. Нильс с дочкой наверняка меня уже заждались, а Пупс явно дрыхнет на моей половине, радуясь отсутствию хозяина.
Свет что-то заслонило, и тихий тоненький голосок спросил:
— Я… прошу прощения за грубость, но…
ВОТ, это ВАМ!
В принца швырнули чем-то легким — явно подвязкой — и быстро убежали.
В сторону сада, если судить по стуку каблучков.
Распахиваю глаза, с интересом смотрю на высочество.
— Догонять не будешь?
С улыбкой.
Парень сорвался и бросился следом, сжимая в руке долгожданный предмет.
Лениво встаю и иду за ними.
Любопытно же… какая она.
03:39
Она.
Высокая.
Красивая.
Изящная и стройная.
Длинные золотые локоны.
Большие, чуть раскосые глаза и пухлые алые губы.
Стою за деревом, удивляюсь, жду, пока смущенный принц выговорит первую мысль.
— Й-й-й-йййя-а-а-а… я… я ввв-в-в…
Блин, заика хренов!
Такая девушка, а у него словесный запор.
Надо помочь!
Неслышно плету заклинание.
И вот я уже говорю голосом принца, да так, что мои слова передаются через его рот.
Радостно начинаю:
— Я вас люблю!
С чувством.
Глаза высочества расширены, пытается заткнуть себе рот рукой.
Перехватываю контроль над всем телом.
Теперь он еще и повторяет каждое мое движение.
Девушка вздрагивает и опускает очи.
Стыдливо краснеет.
Бли-ин, и за что такому обормоту это чудо?
— Вы как прекрасный цветок, выросший в пустыне моего сердца. Вы как белая лилия, распустившаяся в душе одинокого монарха…
Ой, скотина, пошла прочь!
Взгляд девушки непередаваем.
Отгоняю осу, пытающуюся сесть на нос.
Принц скачет по поляне, размахивая руками и шипя сквозь стиснутые зубы.
Красавица все еще здесь, все еще ждет, но уже в легком ступоре и ничего не понимая.
Ах да, принц!
Высочество замирает, возвращается к девушке и вдохновенно продолжает, сжимая кулаки и тяжело дыша:
— Вы как луна не небосклоне, как еще ненаписанная и оттого прекрасная сона-а-а-а!..
Истошный визг потряс всех до глубины души.
Оса таки укусила, причем сразу в язык — и очень больно.
А главное, неожиданно так, я прям испугался.
Гм.
Принц теперь будет немного шепелявить.
Язык стремительно распухает.
Хм, о чем это я?
Блин, пора заканчивать, домой хочу!
Высочество падает на колени, протягивает к отшатнувшейся девушке руки и тихо шепчет:
— Фы выфеф фа фифя фафуф?
Девушка робко улыбается и спрашивает, хорошо ли принц себя чувствует.
Принц хмурится, но я упорно продолжаю:
— Фафуф! Фа-фуф!!!
— Да, да.
Пугается красавица, делая шаг назад.
Принц сжимает зубы и медленно неуклюже встает. Ошарашенно на него смотрю, продолжая сидеть на земле.
Он что, может противиться чарам?
Но… это невозможно, я же его давно знаю и…
— Выходи за меня.
Тихо, нежно.
Протягивая ей руку и мягко улыбаясь.
Вторая рука сжата в кулак так, что из него струятся тонкие линии алой крови из пробитых ногтями отверстий в ладони.
Зубы принца так же стиснуты.
Он сохраняет спокойный вид из последних сил, просто стараясь не напугать девушку.
Спохватываюсь и снимаю чары.
Тело его покачнулось, он опустил голову, облегченно выдыхая.
Но тут в его протянутую руку медленно опустилась ее узкая прохладная ладошка.
— Я согласна.
Краснея, но глядя твердо и прямо.
И в ее глазах столько решимости, что я только усмехаюсь, осторожно встаю и медленно иду прочь из этого сада, направляясь собственно к себе домой.
Только у одной девушки до нее я видел точно такую же решимость в глазах.
И это была Нильс.
А потому за принца я совершенно спокоен.
Пятница
07:12
Просьба труп не будить.
07:32
Просьба убрать труп пытавшегося меня поднять кота.
Орет сильно.
Суббота
10:517
Открываю правый глаз.
Теперь ле-эвый.
Мама…
В смысле… а зачем Пупсу намордник?
И ошейник с поводком…
Про трусы и шарфик — скромно промолчу, принимая от жены сверкающий гламуром поводок.
Меня попросили выгулять кота.
Спросил — на фиг надо?
Жена ответила кратко и по существу: он убил всех соседских собак, сожрал половину кошек и иногда чихает.
Так что-либо я превращаю его обратно в нормального кота, либо хожу с ним на прогулки трижды в день!
Спросил — а зачем трусы?
Жена сказала, сейчас это модно…
Носить трусы?!
Не знал, не знал…
А как он…
Жена сказала, что молча, и вообще там дырки есть.
Дырявые трусы.
Последний писк кошачьей моды.
У меня легкий шок, у кота — тяжелая форма депрессии.
Вышли на улицу, мне еще сунули авоську и список продуктов, которые я должен приволочь с рынка. Обиженно иду по улице, волоча за собой кота. Пупс решил протестовать до последнего и идти отказывается.
Пришлось взять на руки.
Хорошо, что хоть легкий, хотя… все равно неудобно, так что с рук спустил.
Мимо пробежала какая-то облезлая шавка.
Пупс вскочил, выпустил шикарные когти, что подняло его на метр над землей, глухо взвыл и ринулся на нее.
У собаки — инфаркт с летальным исходом (явно нездешняя), у меня — проблема, как успокоить Пупса и успокоить выпавших в осадок прохожих.
11:21
Дошли до рынка.
Кот — у меня на руках.
Как только сажаю его на мостовую — выпускает когти, глухо орет.
Явно понравилось на мне ездить.
Зар-раза.
Подхожу к прилавку с рыбой, с кислой миной двумя пальчиками приподнимаю что-то скользкое и с выпученными глазами.
Продавца перекашивает еще сильнее, меня просят или покупать, или свалить, пока в морду не дали.
Спускаю с рук кота, говорю «фас!» и продолжаю исследование прилавка.
Кот отважно бросается на руку, пугая мужика челюстями.
Смотрит зло, шипит, пытается жрать рыбу сквозь трещащий по швам намордник…
11:32
Та-ак, рыбу мне дали бесплатно, свеклой в меня кинули.
А за колбасу приплатили.
Ласково смотрю на Пупса.
Давно стоило снять с него намордник и затянуть потуже шарфик.
Зло задыхающийся пушистик рвал всех, не разбирая своих и чужих.
Хорошо, у меня реакция и поводок.
Иначе нипочем бы не уследил.
Что там дальше по списку?
Хм… а ведь у Нильс завтра день рождения… по крайней мере, корявым почерком Чай внизу именно так и написано.
…
11:35
Вышел из ступора, пошел искать подарок.
Боже мой!!!
И о чем я только думал?
Надо найти что-то необычайное и нужное.
11:43
Стою перед витриной с женским бельем. Стыдливо рассматриваем с Пупсом трусики.
Кот жрет рыбу, прижимая ее к пузу обеими лапами и вымазав мне всю куртку.
Зайти, что ли?
11:55
— Добро… пожа-аловать…
— Гхм!
— Э-э-э…
— Мне бы трусы.
Хмурясь.
— Но… тут женское бе-э-э…
Вой кота за кадром.
Сую ему вторую рыбину из корзинки.
— Мне бы трусы!
С нажимом.
Оттого что куча баб пялится на мою скромную особу, язык странно сводит, а мысли путаются.
— Ка-кой размер?
Писк рыженькой. Показываю на пальцах.
Обе чего-то краснеют.
— Проходите в примерочную.
Неуверенно.
— Зачем?
В шоке.
— Примерим.
С энтузиазмом.
— Я жене!!!
Раненым бизоном.
— Конечно, конечно
Суетливо.
— Не себе же.
Хихикает, утаскивая за ширмочку.
Стою, чего-то жду.
Ну… может, и правильно меня сюда деть.
А то вдруг Нильс мимо пройдет, а я тут стою…
— Вот! Последний писк!
В нос суют огромные семейные трусы с алым сердцем в середине.
Зависаем с Пупсом, пока меня убеждают, что три золотых за такую прелесть — ну просто не деньги.
— Я ЖЕНЕ!!! И лифчик нужен!
Выталкивая дуру из-за ширмы.
Кажется, дошло.
Робко спросили про размер.
Показал на себе.
Кивнула — убежала.
Пупс жрет третью рыбину, окопавшись в корзинке. Эх, чувствую, опять за ней на рынок придется идти.
Принесли что-то тоскливо-серое, дешевое и неприглядное.
Сказали — подойдет.
— Последний писк.
Мрачно, махая тряпочками и разглядывая грязь на плаще.
Спросил, кто так криво пискнул.
Сказали, что или я показываю деньги, или меня отсюда выставляют, ибо… ибо не фиг.
Вытащил пригоршню золота, бросил на пол, сел, задрал нос и сощурился.
Продавщицу сдуло.
Меня наконец-то воспринимают всерьез.
Хм… морок на золото продлится минут двадцать. Потом придется мотать.
12:07
Невесомые ажурные завязочки показали прямо на… манекене.
Но магическом!
А потому выглядит — как живая…
Можно менять размер буквально всего.
Оставили манекен и меня за ширмочкой, удалились.
Сижу, смотрю, открыв рот и пуская слюни… грудь у манекена под действием фантазии — уже до пола. Зад — миниатюрный и вздернут до поясницы.
Бли-ин, как это вернуть обратно?
Я не знал, что он на мысли так реагирует!!!
Вернулись продавщицы с горами одежды… наверное.
Скромно улыбаюсь, не глядя на манекен.
У девочек приступ, одна все-таки крикнула:
— «Караул!»
После чего меня защитным заклинанием чуть не телепортировало в здание стражи.
Еле его разомкнул.
Девочка долго и неубедительно извинялась, пока рыженькая приводила манекен в порядок.
12:12
Выбрал ажурный красный комплект.
Кожаный.
С плеточкой… нет, я не извращенец.
Но, поверьте, плетка в сто раз круче сковородки. После нее хотя бы сотрясения мозга не бывает.
12:18
Щедро расплатился и смылся.
Морок на золотые монетки вот-вот спадет.
Надо успеть отбежать подальше, а то отберут половину.
Знаю я их внезапные скидки.
Компания «ГномГном» никогда и ничего себе в убыток не делала.
12:22
Чай перехватила на подступах к дому, утащила в подвал, спросила, чего я купил.
Демонстрирую белье, пряча плетку.
Девочка хмурится, отбирает пакет, сует в руки маленькую бархатную коробочку и со словами:
— «Я так и знала»
тправляет меня домой.
Поднимаюсь по ступеням, удивленно разглядывая содержимое коробки.
Бриллианты?
Хм… сережки, колечко, кулончик.
И вид странный — в виде драконят.
Нет, я в курсе, что девушки любят блестюшки.
Но ведь я ей этих камней ведро могу наколдовать. Правда, ненадолго, но хоть каждый день!
А с другой стороны,
Чай плохого не посоветует — факт.
18:30
Лежу на кровати, смотрю по зеркальцу с девочками мексиканский сериал.
Там как раз Педро рассказывает Марии:
о страшном радикулите,
скрючившем беднягу в результате амнезии, случившейся вдень его рождения и прогрессирующей до сих пор.
Уже не так рад, что смог настроить вещание каналов своего бывшего мира.
Нильс теперь с этим зеркальцем даже в ванную ходит.
Часа на три.
А я все холодное ем!
Педро вскрикнул!
Это Мария сердобольно врезала ему локотком по радикулиту, хорошо хекнув и с разгона.
А ниче баба.
Вон как его выпрямило.
Правда, он упал… ну бывает.
Нильс прижимается к руке, опустив голову на плечо.
Не отрывается от экрана, кусает ноготь.
И что она в этих сериалах нашла?
Сижу только из-за того, что она рядом.
Так бы переключил на что-то более полезное. Бокс, например! 1
Хм…
Мария вспомнила, что беременна вот уже триста серий и пора рожать.
Счастливый (с чего бы это?) Педро бежит в больницу по пустыне с нею на руках.
Три раза падает.
Каждый раз две серии встает.
Я где-то засыпаю, так что могу передать сюжет неточно.
Но просто… каждый день это смотреть!
А ведь приходится.
Такое зеркальце всего одно.
Да и жена с дочкой рядом. (Чай сидит на полу, душит кота, не отрываясь от экрана.)
Ждем, когда Педро встанет еще разок.
У него прогресс — он лежит на ступенях больницы. Больница неожиданно безлюдна, ни одна зараза в белом халате даже и не думает высунуть нос на улицу.
Но он встал!
Ворвался в больницу… упал.
Несчастную Марию отобрали, увезли.
Потом сказали, что у нее просто запор, и вернули все еще лежащему в холле Педро.
…
Нет слов.
Педро бурно рад!!!
Лично я бы — убил.
Педро встает.
Костюм на нем не помят, прическа идеальна, глаза сверкают, из носа торчит козявка.
Понимаю, что режиссер стебался как мог, и козявка постоянно зависает в центре экрана. Кошусь на девочек.
Плачут.
Они что, все это всерьез воспринимают?
Педро уже признался Марии в тайной любви, о которой только что вспомнил (в детском саду она его ежедневно избивала, что тронуло мальчика дальше некуда).
Мария тоже вспомнила — сияет.
В свою очередь вспоминаю, что эта серия должна быть последней (только из-за этого здесь сижу, а не воюю в лаборатории с реагентами), а потому просто обязана быть перенасыщена событиями (всем тем, что не уместилось в резко поскромневший бюджет).
Крик с экрана — я аж вздрогнул.
Что-то я отвлекся… хм, Мария снова беременна? Нехило им бюджет урезали.
Рожает на запертой крыше.
С Педро.
Под дождем, молниями и вертолетами.
Вертолеты — сносит.
Педро по рации объясняют, что делать в такой ситуации.
Мужика уже раз пять пронзило разрядом, так что — встрепан, дымится, но упорно не вылезает из-под ее юбки.
Ну да, ну да… наша служба охрененна и сложна.
Мария родила!
Мальчика… кажется.
Жена сжимает мою руку:
Педро пытается сдохнуть: в него попало уже шесть молний, и сбил вертолет.
Мария с ребенком рыдает над мужиком, просит назвать сына хоть как-нибудь.
Педро просит назвать дите «Сисей», в смысле «Сиси».
Мне плохо, из последних сил сохраняю суровую рожу, вспоминая «Санта-Барбару», хотя уже всего трясет.
Жена успокаивающе гладит по руке, Чай — по ноге.
Кот, подумав, тоже прикладывается к ноге, вонзив в нее три когтя из пяти и тихо рыкнув.
Ржать больше не хочется, тихо шиплю.
Стараясь не отвлекать Нильс от просмотра.
Она мне не простит.
Та-акая сцена…
А кота я урою.
Попозже.
Все!
Умер!
А, нет, встал. Идет на закат, падает с крыши. Мария и ребенок плачут.
Ну… этаж сотый.
Так что…
Не!
Выжил!!!
И даже вылез из чудом подвернувшегося канализационного люка, кого-то там изувечив. Помахал жене и ребенку.
Мария спустилась вниз, бросилась на шею Педро, малыш сказал «папа» и улыбнулся во все тридцать четыре зуба.
О, кошмар какой, это ж надо — такого мутанта родить.
Интересно, а грудь она ему даст или поймет, что отгрызут?
Так, финальная сцена!
Особняк.
Куча слуг.
Мария, которую почти не видно из-за килограммов украшений.
(и все так сверкает, что лично я вижу большое расплывчатое пятно с глазами).
Педро в инвалидной коляске.
(Не понял… что я пропустил? Хм… Жена сказала, что амнезия еще разок прогрессанула, и парень забыл, что умеет ходить. Сжимаю зубы, сдвигаю брови. Не ржать!)
Их сын — управляющий системы банков уже в семнадцать лет.
Все пьют чай, смотрят на сорокалетнюю бабу, которую парень представил как свою девушку (бюджет обнулили?).
Все радуются, все счастливы.
Конец.
Ура. Футбол!