ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

К входу в каменные пещеры, ведущие в королевство гномов, мы подъехали поздно вечером, но рассчитывали переночевать в сухости и тепле горного царства.
Гномы-охранники, вышедшие нам навстречу, раз пятнадцать изучили все королевские печати на письме и только потом вежливо пропустили внутрь. Один из них вызвался сопровождать нас, обещая предоставить уютные и теплые комнаты каждому.
Мы уверили его, что не надо каждому — лишь бы было где лечь.
В итоге мы прошли еще около двух километров (лошадей мы сдали еще на входе), и только потом перед нами открылись три двери огромных и роскошных гостевых комнат.

Внутри каждой комнаты все было шикарно: и широкая мягчайшая кровать, и золотой балдахин, украшенный драгоценными камнями, и спускающаяся с него и отгораживающая кровать от внешнего мира тончайшая газовая ткань.
Пол был устелен заморскими коврами, рисунки на которых являлись произведениями искусства, такие же ковры висели на стенах.
Потолок мерцал вкраплениями драгоценностей и сверкал при свете нескольких десятков толстых свечей, расставленных тут и там по комнате.
На противоположной стене от той, у которой стояла кровать, горел яркий камин с маленькой, резвящейся в язычках пламени саламандрой, поблескивающей алыми бусинками глаз — по преданию это живые рубины.

А неподалеку располагалась уже наполненная горячей водой ванна, по поверхности которой плавали лепестки алых роз.
Я аж подпрыгнула, понимая, что на эту ночь вся роскошь принадлежит только мне. Каждого непременно хотели поселить отдельно, и мы в конце концов решили не нарываться на скандал.
Правда, для кота все же сделали исключение и разрешили ему ночевать
вместе с Клином.

Немедленно побросав на изящную тумбочку, стоявшую в изголовье кровати, все свои вещи, я с наслаждением залезла в ванну и решила ни за что из нее не вылезать, пока вода сама не остынет.
В итоге я заснула и проснулась от холода.
Камин почти догорел, и саламандра исчезла, переносясь в другой, с более жарким огнем.
Выйдя из ванны, наспех вытерлась припасенным куском чистой ткани и оделась в чистое, смена нашлась в мешке.
— А теперь спать!
Я сладко зевнула, потягиваясь изо всех сил, и только теперь почувствовала, что по ногам дует холодом. И дуло от стены, а не от двери.
Удивленно подойдя ближе, я резко откинула свисающий край ковра и увидела не до конца прикрытую дверь, вделанную прямо в камень и неотличимую от него.
Так, это что?
За мной кто-то подглядывал?

И точно, в настенном ковре обнаружились две небольшие дырочки, как раз на уровне глаз низкорослых гномов.
Жажда мести ярко вспыхнула в груди.
Убью извращенца.
И я тут же рванула в проход, зажгла над головой голубой огонек и устремилась по оставленным в толстом слое пыли следам.
Дверь за моей спиной тихо скрипнула и с грохотом захлопнулась, отрезав меня от комнаты. Я остановилась и в сомнении оглянулась назад.
Но желание проучить того, кто за мной подсматривал, было слишком сильным, поэтому я оставила раздумья и кинулась в погоню. Старый коридор был узким и извилистым и не позволял видеть, что впереди.
Но я упорно шла по следу, ругаясь себе под нос и уже не очень уверенная в том, что мне это так уж надо.
Но тут следы кончились и ушли в стену. Ага, так тут еще один потайной вход.

За стеной и впрямь раздались голоса.
Прильнув к двум маленьким дырочкам в стене, для чего мне пришлось согнуть колени и застыть в довольно неудобной позе, я увидела большую и светлую комнату и нескольких гномов, которые внимательно слушали разговор между незнакомцем, который сидел на стуле ко мне спиной, и почтительно склонившимся перед ним гномом — тем самым, что привел нас в гостевые комнаты.
— Они крепко спят, каждый в отдельной комнате. Чуть позже все будут схвачены и доставлены в темницу, где и ответят за свои злодеяния и надругательство над особой королевской крови!
— Хорошо, но ты уверен, что эта ведьма сможет расколдовать принца?
— Солнечные браслеты еще никогда не подводили. А если что, то мы просто замучаем перед ней ее спутников.
— Хорошо, но поторопись. Принц должен вновь ожить уже завтра утром, а иначе твою голову срубит топор палача.
— Я все сделаю.
Низко поклонился гном и, пятясь задом, вышел из помещения.

Так, надо предупредить наших, но сначала!..
— Ага, а вот и я! Не ждали?!!
Я влетела в комнату, размахивая зажженными пульсарами, и злобно расхохоталась.
— Хватайте ее.
Спокойно ответил сидящий в кресле, и теперь мне отлично было видно его лицо и золотой обруч короны на лбу.
Так это что, король, что ли?
— А-а-а!!!
Заорали гномы и разом вытащили свои топоры, секиры, ножи, колья. Я скромно стояла в центре и улыбалась.
Гномы бросились в атаку.
Мама!

Пульсары, смерч и заклинание шита сплелись в какое-то одно действо, которое я проорала, понимая, что очень сильно не успеваю.
Но вокруг меня внезапно сформировался воздушный вихрь из злобно шипящих пульсаров, который тут же и бабахнул по всем сразу.
Грохот, вопли и крики.
Мелькающие перепуганные рожи разлетающихся гномов. Пронесшаяся мимо моего носа погнутая корона?
И тишина…

Я стояла посреди выжженной комнаты, где-то стонали полуобгорелые охранники его величества горного короля.
Правда, я не пострадала, отчего было даже стыдно.
Король зацепился поясом за крюк огромной люстры и, судя по всему, висел там в бессознательном состоянии. Крюк тихо скрипел, покачиваясь из стороны в сторону, а потом громко дзынькнул и оторвался.
Король рухнул к моим ногам, но так и не пришел в сознание.
— М-да. Дипломатическая миссия явно сорвана. Наверное.

Тут я вспомнила о друзьях и рванула к выходу, но мгновенно успокоилась, увидев труп коварного гнома-палача.
Видимо, услышав раздавшиеся в комнате вопли, он бросился было обратно, когда взрывом выбило мощную дверь в зал и она намертво впечатала негодяя в стену коридора.
Теперь он был неопасен, и я даже почувствовала себя отомщенной.

Друзья, тихо ругаясь и сонно протирая глаза, шли за мной.
— Не понимаю. Это что, не могло подождать до утра.
Возмущался Филин, он тащил блаженно храпящего Уську.
Но я просто подошла к знакомой комнате и в нее ткнула пальцем. Все столпились у входа и замерли, потрясенные открывшимся зрелищем.
— Вот это да!!!
Прошептал Филин и поднял с пола помятую корону.
— Эля.
Страдальчески заломил руки Клин.
— Ну чем король-то успел тебя обидеть, за что ты так беднягу?

Все сурово на меня посмотрели, а я почувствовала, что явно погорячилась.
— Понимаете, они хотели заковать нас в цепи, а потом попытать немножко
и убить.
— Всего-то.
Возмутился Филин и вошел в разрушенную комнату.
— И за это ты лишила их монарха, сожгла заживо пол-армии и превратила наследного принца в камушек?!
— Последнее было до!
Возмутилась я, уже вовсю жалея о содеянном.
Но тут кот продрал-таки глаза и удивленно осмотрелся.
— Ой, а чего это тут было?
— Да так, Эля решила, что нам угрожает какой-то там королек всех этих гор, и она немного осерчала.
Задумчиво ответил Клин.

Кот потрясенно посмотрел на меня, чем заставил покраснеть еще больше.
— Он первый начал!
— А никто и не сомневался.
Пожала плечами Тина.
Ну хоть в одних глазах я поступила правильно, а то задолбали.
— Послушай, а принца-то ты все-таки расколдуй.
Посоветовал кот.
Я и колданула, бросив на пол привязанную к поясу фигурку.

В итоге после яркой вспышки посреди комнаты появились пьяные в дым гномы и обалдело уставились на руины тайного кабинета горного короля.
— Папаня…
Удивленно протянул принц и попытался поднять не подающего признаков жизни, наполовину лысого от огня и покрытого копотью короля с торчащим из-за пояса куском люстры.
— Кто это тебя так?
— Тут было чудовище.
Немедленно влез Филин и, убедившись, что завладел вниманием аудитории, вдохновенно продолжил врать:
— Оно было огромным, появилось из ниоткуда, глаза горят, кричит зверски, волосы шевелятся и рогами всех, рогами, грит, забодаю.

Я сильно покраснела, прожигая Филина тяжелым взглядом.
— Тут вошли мы, и я как дам ему в левый глаз, а он огнем. Я в правый, а он огнем. Вот она…
В меня ткнули пальцем.
— Попыталась колдовать. Но недоучилась в Академии, а потому ни фига не умеет.
В меня еще раз ткнули пальцем, я начала звереть.
— А я ей люстрой и по башке, а потом кот: мяу-у-у!!! — и она в нокауте,
а тут я еще и мечом по шее и…
— Что?
Разинули рты гномы, с трудом переваривая услышанное и бросая на меня обалделые взгляды.
— А ничего. Взорвалось, ну всех и разметало немного, так что если
твой отец не встанет на ноги, ты — король!
И Клин торжественно передал принцу остатки короны, водрузив их ему на лоб.
Смотрелось ужасно.

Принц явно из всего рассказанного хорошо понял только последнюю фразу и немедленно гордо выпятил грудь, принимая на себя всю тяжесть возложенного бремени.
— Ура новому королю.
Радостно преклонили колена остальные подданные, один при этом не удержался и свалился на бок, тут же и захрапев.
— Ну, чего стоите?
Грозно рыкнул новый король и принял наглый самодержавный вид.
— Все тут убрать, всех по темницам, пусть там очухиваются, и зовите народ на присягу. И пир нужен. Срочно!..

— Так мы пойдем?
Скромно вклинился Филин в монолог узурпатора.
— Идите.
Махнул на нас рукой бывший принц после секундного колебания.

Мы немедленно смылись, но я все-таки захватила остатки письма нашего короля, которые крепко сжимал в кулаке бывший король гномов.
Незачем принцу читать такие вещи, еще осерчает.
А в том, что старый король на трон больше не взойдет, я нисколько не сомневалась.
Покидать вещи в сумки было делом нескольких минут, и все тут же пристали ко мне с просьбой немедленно сделать телепорт.
— Не могу!
Отбивалась я.
— У меня магия почти на нуле, я ее чересчур много потратила на гномов.
— Ага, и чересчур бездарно.
Не удержался Филин.

Он не учел только одного.
Магия у меня почти закончилась, а не полностью, так что вскоре перед нами уже сидел серый длинноухий заяц, удивленно осматривающийся по сторонам.
Он попытался привстать на задние лапы и что-то сказать, но не удержался и упал на бок, и из его горла донесся еле слышный писк.
Все с укором посмотрели в мою сторону, а я радостно прыгала и кричала:
— Ура! Получилось!!!
Тина просто подняла длинноухого за уши и устроила его у себя на руках, ласково поглаживая по голове.
Филин замер, обалдело на нее уставившись, но тут же блаженно прикрыл глаза и уткнулся носом ей в грудь, чего эльфа почему-то не заметила.
— Я тоже так хочу.
Подергал меня за штанину кот и состроил жалобную рожицу.
Эксплуататор.

Обратно в город мы возвращались той же дорогой и останавливались в тех же гостиницах.
Филин довольно быстро смирился с участью зайца, тем более что:
— во-первых, я пообещала, как только смогу, сразу же его расколдовать;
— во-вторых, Тина теперь постоянно с ним возилась: кормила и поила и постоянно носила на руках.
Даже обо мне забыла, сообщив, что меня бесполезно охранять постоянно, так как я вечно попадаю в неприятности на ровном месте, как меня ни охраняй.
А потому я наконец-то вдохнула полной грудью запах свободы и в одном из городов, кажется, его название было Прова, решилась прогуляться в компании Клина.

Он согласился, и мы до поздней ночи осматривали местные достопримечательности, раз двадцать посетив единственную статую, изображавшую эльфа, убивающего из лука свинью (ума не приложу откуда они взяли такой сюжет), посетили городскую библиотеку и довольно долго ходили по рынку, где Клин после трех намеков и четырех заходов в одну и ту же палатку все-таки догадался купить мне КРАСИВУЮ ЛЕНТОЧКУ В ВОЛОСЫ.
А вместе с ней и подходящие по цвету
— серьги,
— кулон,
— платье,
— сапоги,
— перчатки,
— зимнюю курточку — черную с белой пушистой отделкой,
— серебряные тени для век,
— ну и зонтик,
— ах да, еще веер.
УЖ БОЛЬНО ОН БЫЛ ХОРОШ…

Потом он тащил на себе все покупки, три раза перенес меня на руках через большую вонючую лужу (я вернулась за веером) и даже хрипло сказал, что ему ни капли не тяжело, а руки трясутся от счастья.
Я поверила и решила, что Клин самый романтичный человек в этом мире.

Потом мы пошли на озеро, расположенное неподалеку от стен города, и долго целовались на его берегу (он почему-то сопротивлялся, но я девушка настойчивая, а тут еще озеро, звезды, луна… короче, я просто-напросто вцепилась в него руками и хвостом, а волосы притянули к моему лицу его бешено вращающую глазами голову; правда, уже через пять минут он перестал сопротивляться и сам крепко прижал меня к себе руками и целовал та-ак…).

После этого мы вернулись неспешным шагом к городским воротам, узнали, что они уже закрыты, и Клин, подхватив меня на закорки и зажав пакеты с покупками в зубах, попытался перелезть через стену.
Но до конца не долез — сорвался.
Зато мне удалось зацепиться за что-то хвостом, и, пока он нащупывал опору, я ругалась изо всех сил и обещала придушить его, если Клин выплюнет пакеты.
Не выплюнул!
К рассвету мы, усталые и счастливые, ввалились в дом и уснули на моей постели (я сопротивлялась, но Клин в темноте все перепутал и решил, что это его комната, и наотрез отказался идти и искать мою, вот дурачок.)

— Нет, ну вы только посмотрите на этих двух голубков.
Я сонно подняла голову с груди Клина и увидела стоящую в дверном проеме Тину, поглаживающую уши счастливого зайца. Уська с мрачным видом сидел рядом и угрюмо рассматривал мою сонную физиономию.
— Брысь!
Не открывая глаз, сказал Клин и притянул меня обратно. Я не возражала, сонно удивившись, что на нас нет одежды…
Так, подождите. На нас нет одежды?!!
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Я резко вскочила, мгновенно завернулась в одеяло и отвернулась к окну, вся пунцовая от смущения.
— Эля, ты чего?
— Ты голый!
бвинительно выпалила я.
— Ну да, так ты ведь сама с меня вчера одежду стащила. Сказала, что она мешает.
Я почувствовала, как мир зашатался, а сердце срочно рвануло к горлу, мешая дышать.
— Ничего такого я не говорила.
— Я СОПРОТИВЛЯЛСЯ. УТОЧНИЛ ЭТОТ ГАД

Нет, ну вы представьте!
Стоит девушка.
Голая.
Утром.
В номере.
Неподалеку от кровати с голым мужчиной…
А он еще и заявляет, что СОПРОТИВЛЯЛСЯ!

Уже через минуту Клин вылетел из комнаты, уворачиваясь от пульсаров, с грохотом взрывающихся вместе со стенами.
Я бежала следом, завернутая в одеяло, и орала, что все равно убью, так что лучше пусть сразу встанет и не мешает.
Тина скучающим взглядом проводила нашу компанию. На руках она держала сразу и зайца, и кота с огромными перепуганными глазами.

Я не учла только одного.
Здесь была харчевня, и когда мы оба появились внизу, то мирно обедающие горожане уделили нам максимум внимания.
В повисшей тишине Клин остановился и храбро повернул назад. Подошел ко мне, стоящей на последней ступеньке с занесенным в правой руке колючим пульсаром, приобнял и громко чмокнул в щеку.
Пульсар погас, а все громко зааплодировали, выкрикивая скабрезности и пожелания удачи смельчаку.
Меня, все еще находящуюся в ступоре, мягко повели обратно в номер, где и закрыли.

К завтраку я спустилась уже вполне вменяемая, правда, не удержалась и колданула, увидев в центре стола кота рядом с зайцем, один из которых поглощал свежие сливки, а другой — не менее свежую капусту из рук Тины.
В итоге Филин уже в своем истинном обличье сидел перед офигевшим Уськой на столе и аккуратно облизывал пальцы Тине.
Тина ахнула и залепила ему пощечину.
Филин улетел под стол под хохот кота и окружающих зрителей. Правда, вскоре он вылез, потирая красный отпечаток ладони на щеке и бросая на меня пламенные взгляды, обещающие скорую месть.
Но я уже невозмутимо села за стол, стараясь не смотреть в сторону Клина.
Однако он попросту пересел ко мне и правой рукой сгреб меня за талию, ласково чмокнув в щеку и убрав за ухо прядь обалдело легших на плечи волос.

Я растерянно посмотрела на невозмутимую Тину и не обращающих на меня внимания кота с Филином и смирилась с ситуацией.
В конце концов я ведь и сама этого хотела, просто прятала свое желание в глубине души. В очень глубокой глубине.
Сердце радостно скакало по всей груди, мешая нормально есть, а если учесть, что Клин периодически подкармливал меня из рук, и как я только в обморок там не упала.
Хорошо хоть румянец на моих щеках увидеть было довольно проблематично и на высказывание кота о том, что наконец-то приручена дикая кошка, я ограничилась хрустом костей поглощаемого мною барашка.

— Тина, дорогая, а меня можно покормить с ручек? Я так привык к твоей пышной груди…
Пощечина.
И над столом возвышаются две задранные ноги нашего ловеласа.
Мне резко полегчало, и я даже смогла закончить завтрак, не обращая внимания на руку Клина, все еще придерживающую меня за талию.
— Дорогая.
Жарко прошептал Клин мне на ухо.

Я подавилась куском мяса и резко закашлялась, сгибаясь пополам. Клин с силой врезал мне по спине, и я рухнула на пол, встретившись там со все еще валяющимся в отрубе Филином.
Он приоткрыл правый глаз и вяло мне улыбнулся.
Но тут рука Клина сграбастала меня за шкирку и утянула обратно на лавку.
Я с трудом могла припомнить случай, когда еще со мной, принцессой эльфов, так нагло обращались и при этом оставались, в живых.
Почему-то вспомнился мой первый провожатый, который хотел вывести меня из леса к Академии…
М-да-а.

— Ты как?
Сколько заботы. Так бы и убила.
— Нормально.
Прохрипела я, наблюдая, как над столом появляется встрепанная голова Филина с уже заплывающим левым глазом.
— Тогда пойдем?
— Куда?!
Пожалуй, я переборщила с демонстрацией ужаса.
— Как куда? Лошадей седлать. Не век же нам сидеть в этой харчевне.
— Почему?
Тут уж на меня посмотрели все, явно жалея убогую.
— Потому что у нас есть дом. И нам надо туда вернуться.
Терпеливо, как идиотке, объяснил Клин.

Я молча встала и побрела к выходу. Все провожали меня удивленными взглядами. Я остановилась и резко обернулась.
— И не ходите за мной!!!
Заорала я и выбежала из трактира, сопровождаемая гробовой тишиной.
Я не понимала, что со мной.
Подбежав к конюшне, я бросилась на шею своей лошадке и изо всех сил пыталась не разрыдаться.
Ведь я люблю его, так почему же то, что он теперь говорит со мной так ласково и даже готов носить на руках, меня так пугает!
Ведь я этого добивалась, разве нет? Не зна-а-аю. Я зарылась носом в черную гриву, чувствуя тепло шеи лошадки и пытаясь найти утешение.
Теплые руки ласково легли мне на плечи.
Я упорно держалась за лошадь, не собираясь поднимать заплаканное лицо.

— Я люблю тебя, мой маленький эльфенок.
Ласково шепнул Клин, потихоньку отстраняя меня от доброго животного.
— И мне совершенно неважно:
— ни то, что ты оказалась прекрасной принцессой, а не гадким лягушонком, который впервые сбил меня с ног в коридоре Академии,
— ни то, что ты проживешь гораздо дольше, чем я,
— ни даже то, что каждый представитель твоего народа, узнав о нашей свадьбе, будет готов перегрызть мне глотку.
Я убью любого, кто посмеет встать между нами, поверь мне…

Я усиленно сопела, уткнувшись носом в его плечо и чувствуя, как каждую частичку мой души наполняет огромное, светлое счастье, сворачиваясь таким теплым котенком в моей груди.
— О какой свадьбе?
Все-таки спросила я.
— Нашей.
Совершенно серьезно ответил он.
— И ты думаешь, что меня пустят в церковь с рогами, хвостом и стоящими дыбом волосами?!
— Пустят.
И я почувствовала, как он улыбается.
— Куда ж они денутся.
— А мы, если что, поможем.
Заявил стоявший у двери Филин; лицо его светилось счастьем, и он обнимал за талию немного смущенную Тину, которая так крепко сжимала в объятиях кота, что бедняга уже хрипел, делая мне отчаянные знаки обеими лапами.
— Отпусти Уську, задушишь!
Рассмеялась я.

Тина только сейчас заметила плачевное состояние пушистика и немедленно ослабила хватку. Кот сразу начал судорожно глотать воздух и никак не мог надышаться.
А Клин вдруг повернул меня лицом к себе и крепко поцеловал в губы.
— Ура!
Заорал Филин и отважился чмокнуть Тину в щеку, но мгновенно отскочил подальше, закрывая руками голову.
Однако Тина только усмехнулась, глядя на него, и продолжила почесывать за ухом уже все ей простившего Уську.

Домой мы добрались под вечер.
Все довольные и с кучей покупок.
Филин еще у ворот отделился от нас и поспешил с донесением к королю (новый горный король успел черкнуть перед нашим отъездом пару строк благодарности и даже намекнул на симпатии к его дочке, чем сильно нас порадовал — мы еще в дороге по-тихому вскрыли письмо, и Филин торжественно зачитал его вслух).

А у порога нашей злобствующей двери уже сидел и мерз новый заказчик, радостно вставший при нашем появлении.
Я только тяжело вздохнула, высунув нос из плаща Клина (последние километры я проехала, перебравшись к нему, то засыпая, то болтая о всяких пустяках).
— Нет, ну никакого отдыха. Придется опять работать.
— Ага, и даже не думай об отказе.
Раздался сзади голос проснувшегося Уськи.
— Деньги лишними никогда не бывают.
Пришлось посреди ночи пускать в дом этого посетителя и выслушивать его историю.

Немного отогревшись у камина и сжимая в дрожащих руках чашку горячего чая, человек начал рассказывать:
— Я рыбак и живу в порту. Мы выходим в море на одном из старых судов под началом нашего кэпа, заплываем далеко и ловим сетями рыбу, а то и охотимся с гарпунными пушками на крупных китов или морских чудовищ.
Он хрипло рассмеялся и тут же надрывно закашлялся, вытирая с губ выступившую кровь.
— А ну подожди-ка.
Я положила руку ему на лоб и замерла, закрыв глаза.
— Чего это она?
— Тебе же сказали: замри.
И кот сунул мужчине следующую кружку, полную горячего душистого чая.

Болезнь спряталась в легких, и я попыталась направить именно туда свою силу, полагаясь только на способность самого организма использовать ее в нужных целях.
И организм человека справился.
Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее темное пятно болезни, распространившееся уже даже за пределы легких, начало уменьшаться и светлеть, светлеть, пока и вовсе не исчезло.
Я открыла глаза и устало отняла руку. Человек удивленно прислушался к себе, кашлянул пару раз, и его морщинистое лицо расцвело улыбкой.
— Вот спасибо, госпожа ведьма! У меня еще дочка маленькая больная дома лежит, лоб горячий, и давно уже, дня два, наверное.
Жена вся извелась, все деньги докторам отдала, чтоб им пусто было, проходимцам, а дочке все хуже и хуже.
Может, вы посмотрите?
А я для вас что хошь сделать могу.