ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Так как ты считаешь.
Как ни в чем не бывало продолжил Уська.
— Может, Клин с Филином сами сюда подойдут?
Сзади раздался возмущенный вой до глубины души обиженного призрака. Я пожала плечами:
— В принципе я могу утром немного поколдовать и определить их местонахождение.
Вой тут же оборвался, и наступила полная тишина.
— А там и решим, что делать дальше.
— Гм, хм, извините, пожалуйста, а вы что, ведьма?!
Такая вежливость после недавнего хамства, я аж чуть не споткнулась. Обернувшись, я увидела парящего над полом уже вполне благообразного старца с глубокими добрыми глазами.
— Ну, допустим, а что?
Призрак расплылся в призрачной улыбке:
— О, тогда прошу всячески извинить за причиненные вам неудобства, вы должны меня понять, я всего лишь мертвый страж этого замка, и мне… э-э-э, а что он делает?
— Кто?
Не сразу сообразила я.
Призрак ткнул пальцем в кота, на всякий случай прячась мне за спину. Посмотрев вниз, я едва не расхохоталась.
Уська спокойно сидел у стены и то создавал из воздуха привидения мелких грызунов, то снова их развоплощал.
При этом на его морде было столь скучающее выражение, как будто это он, а не я был великим магом и волшебником. Я закусила нижнюю губу и обернулась к еще более побледневшему призраку — у того были огромные перепуганные глаза и застывшая вежливая улыбка на все лицо.
— О, не обращайте внимания, просто моему коту наскучил наш разговор.
Уська протяжно зевнул и с особым садизмом развоплотил еще две призрачные тушки.
Призрак был уже в предынфарктном состоянии, судорожно соображая, на что же способна сама хозяйка, если даже ее кот может с ним справиться одной левой.
Предложений пасть на колени и просить пощады больше не поступало. Зато нас наконец-то поселили во вполне уютной комнатке, которую под суровым руководством сторожа вымыли и вычистили две призрачные уборщицы, а также поменяли белье.
Призрачный паж даже принес мне сорванные в поле еще мокрые после дождя бутоны спящих цветов и натаскал ведер с наспех разогретой в подвале водой.
В общем и целом даже коту здесь понравилось, особенно после того, как парящие над полом симпатичные горничные с писком и криками:
— «Ой, какая прелесть!»
Буквально затискали пушистика в своих объятиях, почесывая уже не сопротивляющемуся коту брюхо и в нежных местах за ушками и под подбородком.
Все, что он в конце мог делать, это лишь блаженно мурчать от свалившегося на него удовольствия.
— Так, все вон. Кыш, я кому сказал.
Вся прислуга тут же была выдворена за дверь под строгим оком начальства.
— Приятного вам отдыха, госпожа ведьма.
— Подожди.
Уже закрывшаяся было дверь покорно распахнулась вновь, а страж тотчас принял свою видимую и вполне четкую форму, ожидая моих дальнейших указаний.
— Скажи, почему в этом замке сохранились все привидения прислуги, обычно остаются только один-два призрака, не больше, да и то только те, у кого остались здесь незаконченные дела, или попросту проклятые некромантами еще при жизни.
Страж грустно усмехнулся:
— Вы совершенно правы, миледи, нашим хозяином когда-то был некромант, и деяния его были столь ужасны, что король приказал убить его.
Меня и всю челядь замка поставили перед выбором: предать хозяина или же умереть за него.
Дверь тихо закрылась, да мне и не надо было дальнейших объяснений. Умирающий некромант успел перед смертью проклясть всех слуг и привязать их посмертие к месту совершенного предательства.
С кровати раздался раскатистый храп.
Я удивленно обернулась и уставилась на кота, даже во сне сжимающего в лапах толстый рыбий хвост.
Я тут же обиженно засопела — а как же я?!
Но тут дверь вновь приоткрылась и в комнату вплыл уставленный всяческими яствами поднос. Я благодарно кивнула так и не показавшемуся духу и тут же пошла мыться.
Все-таки приятно после стольких дней блуждания по болоту в постоянно мокрой и грязной одежде наконец-то погрузить продрогшее тело в горячую воду, вдохнуть давно забытый запах лаванды и вымыть-таки этот стоящий дыбом и шевелящийся от возмущения колтун на голове.
Волосы заняли больше всего времени.
Они с такой радостью облепили мне обе руки, что я в который раз добрым словом вспомнила всех тех, кто меня так законспирировал.
Но в итоге я все же умудрилась их хорошенько вымыть, а уж распутывались они сами, совершенно не доверяя такому грозному оружию, как расческа в моих руках.
Еда была восхитительной, и, наконец-то наевшись до отвала, я плюхнулась на постель, отняв перед этим у кота рыбий хвост, пока он им всю постель не перемазюкал.
Кот пытался сопротивляться, даже храпеть перестал, но так и не проснулся.
В итоге сильно помятый и кое-где пожеванный хвост оказался в моих руках и тут же был выброшен в окно.
Тяжелые капли дождя барабанили по стеклу, заставляя сильнее кутаться в теплое пуховое одеяло, а в углу сыто щелкал и хрустел дровами теплый камин, бросая яркие отблески, танцующие между изгибами теней на гобеленах стен.
Кот уютно устроился на подушке, по уши накрытый одеялом, и сопел мне в щеку. Уже закрывая слипающиеся глаза, я подумала о том, что остальная часть нашей команды, вполне возможно, спит совсем не в таких приятных условиях, и тут сон наконец-то унес меня с собой.
Чьи-то тяжелые лапы уже в третий раз прошлись по моей несчастной спине, заставляя меня все-таки открыть сонный левый глаз.
Я узрела заднюю часть кота с нервно дергающимся хвостом и приподняла голову, чтобы высказать все, что накипело, когда этот гад обернулся, обнаружил, что я не сплю, и радостно вновь запрыгнул мне на спину.
Лицо тут же погрузилось обратно в подушки, а из груди вырвался протяжный стон.
— О-о-о-о!
— Ну наконец-то ты проснулась, я тут жду, жду, уже весь оголодал, пока ждал, что ты проснешься, даже лишний раз чихнуть боялся, чтобы тебя не разбудить. Чего молчишь, давай вставай, есть пора.
Кот радостно прыгал по моей спине, совершенно не замечая, что я не то что встать, вздохнуть толком не могу через подушки.
— Эль, вставай давай!
И он так подпрыгнул, что я с ужасом услышала легкий хруст.
Мама, он же меня убьет!
Вот когда пригодились навыки безмолвной магии.
Кое-как выпростав руку, я извернула ее и ткнула пальцем в Уську, чувствуя, что уже синею.
Еще секунда, и легкий, как пушинка, кот удивленно взмыл к потолку, а я, вся злая и красная как рак, выбралась из кровати, кашляя и хватая ртом свежий воздух. Кот удивленно парил в районе люстры и вроде как начинал что-то понимать.
— Эль, а чего случилось-то?
Я угрюмо посмотрела наверх, и все вопросы тут же были сняты. К счастью, тут в комнату вошел, а точнее влетел охранник и громким голосом возвестил:
— Кушать подано!
Кот, радостно мяукнув, тут же заболтал лапками, пытаясь по воздуху подгрести к вплывшему подносу.
Зря, я ведьма незлопамятная, зато долго помнящая.
Ванна с уже чистой водой все еще стояла в комнате, и, когда оголодавший Уська пролетал над нею, я просто вернула ему вес.
Вой, крик и туча брызг оповестили всех о начале купания.
Я садистски бросила в воду чистящее заклинание, которое тут же вцепилось в уже знакомую шерстку. Пена мгновенно окрасилась в серый цвет, подтверждая мою мысль о том, что коту давно следовало вымыться.
Еще немного, и из ванны выпрыгнуло что-то мокрое, рыжее и очень злое.
— Эль!!!
Я радостно улыбнулась, и вокруг кота тут же вскипел воздух, мгновенно высушив шерсть воющему пушистику.
Гм.
Теперь шерсть его искрилась и стояла дыбом, а из нее выглядывали только кончики ушей и два несчастных глаза.
— Ну вот, теперь можешь садиться завтракать.
Меня одарили убийственным взглядом и угрюмо сели к столу, а потом и на сам поднос.
Кот деловито подгреб к себе лучшие куски и демонстративно от меня отвернулся, не реагируя ни на «кис-кис», ни на робкие
— «да ладно тебе, ты меня вон тоже с утра чуть не придушил, а мыться все же полезнее».
К счастью, к концу завтрака, прошедшего в гробовом молчании и под строгим надзором стража, парящего в углу (на случай, если нам еще что-нибудь понадобится), в комнату влетели две давешние горничные и, увидев чистого и ужасно пушистого кота, тут же запищали от радости и стали его тискать.
Уська сначала буянил, но потом сдался, подобрел и дал почесать себе 6 брюшко, вновь витая где-то под потолком в призрачных объятиях сюсюкающих красоток.
После того как его, всего взъерошенного и с чубом на лбу, все-таки отпустили, я решила подмазаться и подсунула Уське целую крынку наколдованных сливок (вновь был обкраден несчастный король).
Кот их немедленно схомячил, громко рыгнул и благосклонно принял мои извинения, так как и сам уже устал дуться.
— Вы уже уходите, госпожа?
— Да, мне и моему другу
Кот радостно прыгал вниз по ступенькам, в то время как я уже стояла у двери наружу.
— Надо найти потерянных товарищей, возможно, сейчас они как никогда нуждаются в нашей помощи.
Я удивленно наблюдала, как во время моей речи за спиной стража в полутемном холле собираются все привидения этого замка. Кого тут только не было: и горничные, и повара, и поварята, и даже один призрак, до боли напоминающий дворецкого.
— А вам что, от нас еще что-то надо?
Догадался уже усевшийся у моих ног Уська, так же как и я, удивленно разглядывающий всех собравшихся.
Страж смутился и неуверенно затеребил призрачную бороду, призрачные клочья которой тут же поплыли по воздуху, тая как предрассветный туман.
Мы вежливо ждали, наблюдая, как от бороды остается все меньше и меньше туманных волос.
— А я раньше думал, что призраки не бреются.
Шепнул мне кот, вконец смутив несчастного старика.
Оставив бороду в покое, страж грозно откашлялся и все-таки заговорил. Ура, а то я уж чуть было не решила, что мы тут капитально застряли.
— Все дело в том, госпожа ведьма, что ни мне, ни всем остальным призракам этого замка не нравится вынужденное посмертие, которое нам навязали против воли и согласия.
Народ одобрительно зашумел, глядя на меня, как на последний оплот 7надежды.
Я напряглась, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
— Так вы что, все хотите развоплотиться?
Влез Уська.
— Нет, нет, что вы.
Перепугался страж.
— Никто из нас не хочет быть развеянным навсегда и потерять свою бессмертную душу.
— Так чего же вам тогда надо?
— Снять проклятие, конечно.
Я грязно выругалась, а кот удивленно поднял правое ухо.
— Эль, о чем это они?
— О чем, о чем. О жертвоприношении, вот о чем. Хочешь стать жертвой?
Кот попытался побледнеть.
— Ладно, не переживай, тебя резать не будем.
— Почему?
Удивился кто-то в задних рядах.
— Эль, не отвечай, я ему щас сам все объясню!
И Уська грозно пошел в толпу, спрашивая у каждого, кто это сказал.
— Охранник.
— Да?
Призрак оторвал-таки глаза от Уськи и преданно посмотрел на меня.
Я в который раз обругала себя за мягкосердечие.
— Показывай, где тут у вас церковь.
Церковь стояла довольно далеко от замка, и, как нам и рассказывали, ни одно привидение не могло самостоятельно в нее проникнуть, так же как и отойти на сколько-нибудь приличное расстояние от замка, к которому было привязано.
Внутри царило полное запустение. Крыша в некоторых местах прогнила и теперь зияла большими дырами.
В центре стоял заваленный остатками черепицы и мусором алтарь из белоснежного когда-то, а теперь просто серого с белесыми разводами мрамора с выбитым по центру изображением креста.
Поломанные и прогнившие деревянные скамьи довершали унылую картину.
Я медленно подошла к алтарю под хруст мусора под каблуками моих сапог.
— Эль, а может, не надо?
Кот сидел у входа в церковь около повисшей на одной петле двери и брезгливо разглядывал весь этот бардак.
— Я при поступлении давала присягу, Усь, избавлять мир от всех видов нежити, которая встретится на моем жизненном пути. А привидения — это та же нежить.
Кот фыркнул, но спорить не стал.
— А кого ты используешь в качестве жертвы?
Я не ответила, просто положила руки на алтарь. У ведьмы есть только одна цена, одна жертва — жизнь, которая давным-давно растворилась в ее крови, течет в ее венах, заставляет биться ее сердце и помогает гасить боль от заклинаний.
Камень вздрогнул и едва заметно потеплел под ладонями.
Скоро он раскалится докрасна.
Я поморщилась — церковь никогда не любила ведьм и их чудеса, основанные далеко не только на истинной вере.
Но и прогнать пока не могла.
Пока.
Кинжал как по волшебству оказался в правой ладони.
Один из тех призрачных клинков, которыми когда-то владела святая, закрывшая раз и навсегда ворота между нашим миром и миром нежити, обнаглевшей в те смутные времена сверх всякой меры.
Этот клинок достался мне по наследству как будущей королеве своего народа. И именно по нему меня легко мог опознать любой перворожденный.
Сталь свободно разрезала кожу и с шипением погрузилась в плоть.
Алая кровь тут же толчками стала бить из раны, орошая давно забытый алтарь. Первые же капли мгновенно впитались в камень, белеющий на глазах, и это подсказало мне, что жертва принимается.
Я облегченно вздохнула, силой воли заживляя рану и одновременно вдавливая ладони в горячий и ставший сейчас таким мягким камень.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на своей просьбе.
Вот и все, больше я ничего не могла сделать, кроме как стоять и ждать, ведь магия ведьмы, равно как и эльфы, в этом месте не значила ровным
счетом ничего.
И ответ пришел.
Древний колокол, каким-то чудом все еще висящий на прогнившей колокольне, качнулся, заставляя осыпаться на пол сор и пыль, и мерно ударил первый раз.
Звук рос, креп, становился все громче и громче, и вот уже он вне стен церкви и вне рамок этого мира.
Мертвые откликнулись и наконец-то первый раз за много лет вошли в стены этой церкви, завороженно слушая бой колокола и все ближе и ближе подходя к светящемуся алтарю.
А вот сейчас начнется самая неприятная часть.
И я отвернулась, крепко зажмурив глаза. Один за другим призраки втягивались в мое тело, чтобы потом, превратившись в искры белого света, пройти по моим рукам и втянуться в мрамор алтаря.
У меня было такое ощущение, будто что-то мерзкое и холодное проходит толчками по моей груди, где стягивается в маленький горячий комок, который по венам рук стекает к алтарю и исчезает из них, уступая место следующему.
Я стонала, крепко сжав зубы и пытаясь просто хотя бы держать, держать руки на уже раскаленном камне и ни в коем случае не открывать глаза.
— Благодарю тебя, ведьма.
Шепнул кто-то, или мне просто показалось, и последняя искра исчезла в белой глубине.
Камень тут же погас, а руки с тихим чпоком отделились от него, и я медленно осела на пол, так и не открыв глаза и чувствуя, как мой нос вылизывает чей-то шершавый язычок, щекоча усами щеки.
— Уська.
Прошептала я, улыбаясь, и на ощупь обняла кота, который чуть ли не впервые не спешил вырываться.
— Да здесь я, здесь.
Пробурчал он и ткнулся мокрым носом мне в шею.
— Все хорошо, все призраки исчезли, и теперь мы идем искать Клина с Филином.
— Да.
Филин вот уже второй день плутал по этому несчастному болоту, проклиная и лешего, и все его сюрпризы разом.
Он ведь попросил всего лишь небольшой клочок тумана, чтобы спихнуть вредную Эллин в лужу, а потом самоотверженно спасать ее оттуда, читая нотации о любви к ближнему своему и чувствуя себя при этом полностью отмщенным за ее вчерашний фокус.
Так нет же, злопамятный карлик выдал ему не просто клочок тумана, а полновесный туман, да еще и волшебный.
Последнее, что он помнил, это как Элька кричала им держаться рядом, а не то всех разбросает по разному времени суток, но сколько он ни шарил и ни аукал, никого уже рядом не было.
Да еще в придачу ко всему, когда белая пелена рассеялась, Филин оказался не просто на зеленой дороже, а на ее развилке, и куда в данной ситуации надо поворачивать, он лично не имел никакого понятия.
— Н-да-а… что ж, если верить лешему, чего делать крайне не хочется, то любая из дорог выведет меня на сушу, а посему выберу-ка я… правую.
Люблю все правильное.
Через четыре часа постоянного шагания по топи местность и впрямь стала меняться в лучшую сторону.
Все чаще попадались на глаза островки сухой земли, даже воздух стал свежее и чище, да и кикиморки, постоянно занятые своими делами и зазывающие искупаться с ними, уже не встречались.
Но тут дорожка кончилась, буквально оборвалась на краю огромной ямы, дна которой Филин, как ни силился, разглядеть так и не смог. 3
Зато вполне отчетливо он услышал, как там что-то постоянно хлюпает и булькает.
— Так, ну и куда теперь?
Справа и слева была топь, непонятно как, но вода не стекала в яму, будто та была окружена невидимой стеной. Филин даже провел перед собой рукой, но так ничего и не нащупал.
— Гм, ну что ж, придется возвращаться.
Внезапно воздух перед ним сгустился и будто зазвенел. Чишер тут же отпрыгнул от края ямы и на всякий случай достал меч.
Он не любил магию и сейчас очень жалел, что рядом нет Эльки, которая сразу бы разобралась, что здесь происходит.
Воздух засиял, и от одного края ямы до другого ее конца протянулся легкий и изящный хрустальный мостик без перил.
Филин ошарашенно почесал затылок, а потом осторожно приблизился и дотронулся до моста.
Все было честно — мост на ощупь совершенно настоящий, но доверия эта услуга неведомых сил упорно не прибавляла. А обратно идти ужасно не хотелось.
— Так, ну и сколько же хозяин берет за проход?
Поинтересовался Филин, не очень-то рассчитывая на ответ.
Но ему ответили из самой глубины ямы:
— А сколько ты готов заплатить?
Чишер тряхнул головой, не понимая, почему в груди так тепло и голос такой родной и знакомый, что так и тянет поверить всему, что он скажет.
— Дам немного — три рыбины да две золотые монеты, вот и все, что у меня есть.
— Проходи, но прежде кинь плату в яму.
Парень был далеко не дурак, но берег был очень близко, да и мост казался совсем коротким. Он решил рискнуть.
Рыба и золото еще не успели коснуться дна, как чишер уже огромными прыжками пересекал мост.
Прыжок, еще, и он уже на середине.
Снова оттолкнуться ногами и вперед что есть сил.
Но что это?
Длинные мощные щупальца, сплошь усеянные присосками, поднялись из глубины ямы по обе стороны моста.
Еще секунда, и они обрушились на хрупкий мост, но Филин уже успел достичь края ямы.
Сверкнула сталь, и перегораживающие дорогу отростки окрасились зеленой кровью. Из глубины донесся жуткий вой, хлестнувший по нервам, заставивший и без того быстро колотящееся сердце забиться еще быстрее.
Правая нога уже стояла на спасительной земле, но взбешенный монстр не собирался отступать.
Сразу дюжина щупалец рванула за ускользающей добычей, стремясь стиснуть в смертельных объятиях это изворотливое существо.
Филин отбивался, как мог — три щупальца существенно укоротились, еще от пяти он смог увернуться, но оставшиеся четыре обхватили его тело, намертво прижимая руку с мечом к туловищу, стянули ноги и рванули вниз.
Чишер закричал, уже ни на что не надеясь. В темной вонючей яме отчетливо различались желтые гнилые зубы огромного рта, окруженного сотнями щупалец разной длины и толщины.
Самые мелкие извивались у огромного отверстия, вонь из которого попросту оглушала.
Это конец!
Филин с кривой улыбкой подумал, что даже в самом страшном кошмаре ему не мог присниться такой конец, а потом зубы сомкнулись у его ног.
Бедняга закричал, почти теряя сознание от боли. 5
И вдруг грянул взрыв, и яркая вспышка осветила яму.
Филина обдало жгучим жаром и выбросило на ее край.
Уже теряя сознание, он увидел высокую стройную фигурку, стоящую у кромки смертельной бездны, и летящую прямо на него быструю тень другого человека.
— Эль, как он?
Все, чего мне сейчас хотелось, так это рухнуть на землю и проспать как минимум неделю. Но две пары обеспокоенных глаз упорно не отпускали меня.
Я тяжело закашлялась, прогоняя из головы туман и противное чувство того, что в крови не осталось ни капли магии.
— С ним все будет хорошо.
Я снова надсадно закашлялась, все-таки эта яма с хорошо поджаренным мною монстром нещадно дымила.
— Я срастила ему обе ноги и извлекла весь яд из крови. На мелкие царапины и синяки, уж извините, сил не было.
Клин понимающе кивнул, а кот наконец-то задал самый важный вопрос:
— А ты-то сама как?
— Жить буду, но только после того, как прибью хозяина здешних болот!
— Не надо, Эля.
И почему от его ласкового голоса мне становится так хорошо и уютно? Наверное, я просто слишком устала.
Еще бы, двое суток бороться за жизнь этого неслуха, которому надо было срочно лезть туда, куда не просят.
Я ж последние километры к этой яме неслась как угорелая, чувство опасности попросту зашкаливало.
— Тебе надо отдохнуть, садись на лошадь впереди меня.
Филина мы положим на собранную нами лежанку и привяжем к моему коню. Уська будет на всякий случай с ним. 6
Сил возражать у меня не было, и, когда Клин водрузил мою светлость перед собой на коня, обняв за талию так нежно и в то же время крепко, все, что я смогла сделать, это уткнуться носом ему в грудь и тут же провалиться в глубокий сон без сновидений.
Очнулась я не скоро, и только когда мы подъехали к постоялому двору в одной из местных деревень.
Дорога, по которой мы ехали, проходила прямо через нее, огибая то самое болото, а впереди устремляясь к какому-то городу.
Это все, что я вспомнила по карте.
Хозяин постоялого двора — невысокий и лысый мужичок с изрядно отвисшим брюшком — тут же выскочил из дверей своего заведения, криком и отборной руганью помогая проснуться заспанному мальчонке, который и принял наших лошадей.
Филин все еще не очнулся, а потому в комнату, одну из тех, что мы сняли на ночь, его внесли дюжие ребята, выполняющие здесь роль вышибал.
Клин сошел с коня первым и галантно попытался помочь спуститься мне.
Я решила, что надо мной изощренно издеваются, не такой уж я и умирающий лебедь, и съехала на землю сама, конечно, тут же угодив в лужу, которых после дождя было здесь немало.
Клин пожал плечами и пошел договариваться насчет ужина.
Кот, естественно, увязался за ним.
А я осталась одна стоять во дворе, ежась от холодного ветра под пристальными взглядами обалдевших от такого чуда-юда крестьян.
Пришлось топать в харчевню и, угрожая хозяину еще двумя золотыми, выбить для своей персоны персональную ванну с горячей водой.
— Дык, а зачем бесовке ванна?
Я скрипнула зубами и врезала рукой по крепкому дубовому столу. Впечатлительная пробоина, которую оставил мой кулак, тут же сняла все вопросы, и уже через полчаса я нежилась в ароматной горячей воде, сидя в огромной деревянной бочке, которая раньше стояла во дворе и служила для сбора дождевой воды.
Ну и пусть.
Я блаженно прикрыла глаза, и, хмыкнув, вспомнила, как осторожно удирал из кухни, где мы договаривались с хозяином по поводу ванны, кот.
Ему явно не хотелось снова искупаться.
Ну и пусть ходит грязнулей, мне-то что.