ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

— Степь.
Кот, весь чумазый и недовольный, вскарабкался по моей штанине на стол, я пыталась не заорать.
— Там степь, после которой мы достигнем горы.
— Да, но я слышал о чудесах, творящихся в степи по ночам. Говорят, что ночевать там небезопасно.
Филин явно не хотел туда соваться.
— М-да? А я знаю, что там живет целое племя кочевников, и, возможно, не одно. Так что нечего нагнетать обстановку заранее, надо собираться, на месте разберемся
Клин свернул карту и ушел наверх.
Мы задумчиво смотрели ему вслед. Я почувствовала, что меня кто-то дергает за рукав, опустив голову, увидела разнесчастного кота.
— У меня две трагедии.
Сообщил он шепотом.
— Какие?
— Во-первых, я не люблю драконов.
Он очень грустно вздохнул.
— А во-вторых?
Заинтересовалась я, опираясь локтями о стол.
— А во-вторых, у меня сгорели пирожные.

В поход мы стройным отрядом вышли следующим утром примерно
в пять часов, крайне единодушно ругая на все лады поднявшего нас
в такую рань Клина.
Кот возмущался громче всех, пока ему не привели ослика, впряженного в небольшую, обитую мягкой тканью, напоминающей матрац, тележку…
Кот тут же успокоился, забрался в тележку и мгновенно уснул. Мы с Филином завистливо вздохнули.
— Вот ваши кони.
Я с ужасом посмотрела на огромную черную зверюгу, которая злобно косилась на меня, своенравно выдергивая уздечку из рук Клина.
Когда я представила, как поеду на этом, мне чуть не стало дурно. Хорошо хоть кобыла была уже оседлана.
— Гм, я совсем забыла сказать. Я не умею ездить верхом.
— Я знаю.
Улыбнулся Клин.
Моему возмущению не было предела.
— Знаешь и при этом привел мне вот это?!
— Да.
Коротко, жестко, понятно.

С тяжелым стоном я подошла к… э-э… лошади и единым прыжком оказалась у нее на спине.
Она хитро покосилась на меня и тут же так взбрыкнула, что я ласточкой пролетела у нее над головой и рухнула в грязь. Кот радостно ржал в тележке, видимо, проснувшись ради такого представления.
Я тяжело встала и снова подошла к животине.

В ее глазах не было и грамма сочувствия. Угу, ну держись.
Я, в конце концов, эльф или кто?
Резко оттолкнувшись от земли, я вскочила в седло и, сжав ногами ее бока, подхватила поводья. Лошадь снова взбрыкнула, но я сидела крепко.
Тогда она начала прыгать и метаться, пытаясь меня сбросить, а я с радостным вскрикиванием подпрыгивала в седле, абсолютно уверенная, что именно так и надо ездить.
Филин что-то одобрительно свистнул, и я еще крепче сжала бока лошадки, но явно пережала, поскольку кобыла выпучила глаза, фыркнула и застыла как вкопанная, жалобным ржанием огласив всю округу.

— Отпусти животное, изверг.
Возмутился Клин, и я чуть ослабила ноги.
Лошадь шумно задышала, все так же спокойно стоя на месте.
— Ну все, считай, ты ее объездила.
У меня просто отвисла челюсть.
Так этот гад подсунул мне необъезженную лошадь? Ну да, я ведь и сама могла догадаться, что те редкие всадники, которых я видела по пути в Академию, ехали на объезженных, а не прыгающих и беснующихся лошадях.

Мысль о мести прочно и надолго засела в моей голове.
И вот уже рога переместились с головы Филина (кстати, он их почти спилил, так что маг особо не напрягался, увидев его с обломками рогов на голове, куда больше его поразил кот-главарь, сейчас спокойно развалившийся в тележке) на голову Клина, отрастая по пути до нормального бараньего размера.
— ЭЛЯ!!!

Выехали мы из города с трудом — стражники не хотели выпускать из ворот странного типа с рогами на голове. Но я шепнула, что на барана наложили страшное проклятие и он временно стал почти человеком, только рога остались, которыми он очень гордится.
Клин сидел с ярко-алыми щеками и сверлил меня таким взглядом, что я мысленно представила себе чуть ли не все муки ада.
«Барана» все же выпустили и даже взяли с него пошлину за выезд как с животного, а не всадника, что, по-моему, Клина доконало.
Так что часа четыре мы проделали бурным галопом: я удирала от Клина, непременно желавшего немедленно оторвать мне хоть что-то жизненно важное. Вот когда я и мой зад оценили все плюсы и минусы передвижения верхом.
К полудню мы буквально свалились на привал. Кот подъехал значительно позже, весь в пыли и жутко обиженный. Он громко сообщил, что от такой скачки весь в синяках, а потому готовить отказывается.
К счастью, когда я предложила свои услуги, Уська сразу же передумал, и я мгновенно смылась на охоту, подальше от все еще злого, как лысый медведь. Клина.

По лесу я ходила долго, отдыхая душой и телом от мертвых каменных стен городов. Здесь все было родным, знакомым.
И поющая в листве птаха,
и журчащий серебристый ручеек,
и листва, тонкая и будто прозрачная в полуденных лучах яркого солнца.
Блуждая по лесу, я встретила целое заячье семейство, которое так и не заметило моего присутствия, с аппетитом поедая душистый клевер.
Отец-заяц зорко оглядывался по сторонам, прядая длинными ушами и напряженно ловя влажным носом доносящиеся запахи.
Я не стала их убивать и ушла с миром.

Из широких зеленых листьев сделала кулек, куда вскоре насобирала вдоволь орехов и ягод, которые и представила моим спутникам по возвращении.
Кот урожай одобрил, а Филин под мудрым руководством пушистика уже заканчивал готовить суп из оленины, которую принес Клин.
Посмотрев в его сторону, я все же сжалилась и убрала несчастные рога. Думаете, меня за это горячо поблагодарили?
Не-эт.
Меня прожгли незабываемым взглядом, а потом и вовсе стали презрительно игнорировать.
Я подумывала о возвращении утром рогов на место.
Надо только будет сначала отъехать подальше, а то ведь догонит.

До болота мы добрались дня за три.
Кот все время тормозил движение, заявляя, что при быстрой езде он подскакивает и это мешает сну. Пришлось сотворить ему еще две подушки, а точнее, телепортировать их из всего того же царского дворца. Я рассудила, что король от этого не сильно обеднеет.
По пути у Клина еще раз пять отрастали рога, но он так и не смог меня поймать.
Сам виноват, что моя кобыла быстрее его.

Филин от всей души наслаждался представлением, пытаясь при этом давать дельные советы, вроде:
— «а ты сделай ему один рог, но прямой и на лбу» или
— «да отомсти ты ей ночью, все равно спать будет, вот и бодни пару раз».
Мы, конечно, оба были ему сильно за них «благодарны», и в итоге у Филина на лбу оказалось сразу три прямых рога, а Клин его по ночам «забодал», назначая дежурным в самые неудобные часы — утренние.
Правда, ополчившись на Филина, мы сами как-то незаметно помирились, и рога у Клина скоро отвалились уже окончательно, а я торжественно пообещала их больше не выращивать (можно ведь еще много чего другого придумать — копыта, например, или хвост, да мало ли…).
Филин после слезного:
— «я так больше не буду».
Тоже получил прощение, и я его расколдовала.
Кот же исправно кормил нас мясом, приготовленным «по старинным бабушкиным рецептам».

Рядом с болотом стояла небольшая деревенька, и мы решили заехать в нее, чтобы переночевать и запастись провизией. Вряд ли топь изобилует дичью, да и о лешем надо будет поспрашивать.
Возражений не было, и вскоре перед нами вырос деревянный частокол с покосившимися открытыми воротами. Народ сновал по своим делам, а наш отряд встречали три очень пыльные и злобные шавки, тут же обложившие нас лаем по самые уши.
Кот на всякий случай забрался ко мне на руки, сообщив, что он не трус, а собачек жалко.
Я была с ним полностью согласна.
Клин же, спускаясь с коня, просто пнул сапогом ближайшую, да так, что она, скуля, отлетела в сторону. Оставшиеся упорно продолжили нас облаивать, но уже на отдаленном расстоянии.

Вскоре из ближайшего дома спешно вышел, вытирая чем-то испачканные руки о передник, представительный человек с объемным брюшком и небольшой, но окладистой бородкой.
— Староста.
Шепнул мне Филин.
— С чем пожаловали, куда едете да кем будете?
Клин вышел вперед, ему никто не препятствовал.
— Мы путники, едем по своим делам, заехали переночевать да запастись провиантом.
Народ, уже успевший собраться неподалеку, тут же зашушукался, хотя обо всем том, что сказал Клин, можно было и так догадаться.
— Ну, тогда прошу в мой дом на постой.
— Видать, в этой деревеньке народ-то редко бывает, все-таки у болота стоит, вот староста и хочет первым все новости узнать.
Шепотом просвещал меня Филин.
— а вот если бы эта деревенька стояла на перекрестке торговых путей, тогда не то что к старосте, а и к любому другому жителю задарма бы не пустили, заставили бы платить.

Гм, какой интересный народ эти люди.
Вот у эльфов неважно, где ты живешь — в сердце вечного леса или в одном из прекрасных воздушных городов, — тебе всегда будут рады, займут приятной беседой, пригласят к изящному столику с пряными напитками и лакомыми угощениями и постелют мягчайшую кровать в комнате для гостей.
Это только с виду эльфы снобы, но друг к другу у перворожденных совсем другое отношение.
Взять хотя бы то, что ни один эльф никогда не обидит эльфу, мы слишком ценим дочерей своего народа, ведь у нас, вечных жителей, так редко рождаются дети, что будущие матери чуть ли не священны.
Ну да ладно.

Тем временем нас уже пригласили в аккуратную горницу. Жена старосты ловко и быстро расставляла на столе припасы, доставая из печи горячую картошку, пироги, из погреба детишки таскали соленья, грибочки.
Хозяин, кряхтя, вытащил откуда-то старую бутыль с вином и гордо и бережно разлил напиток по кружкам.
Даже я прониклась торжественностью момента.
Выпили за встречу, за дружбу, за… нет, потом меня
Клин турнул из-за стола, заявив, что нечего ведьме напиваться. Меня с непривычки и впрямь немного повело, и бурно протестовать я не стала.
Уже уходя, я слышала, как Филин важно и степенно рассказывает о событиях внешнего мира, не забывая налегать на картошку и соленья.
Кот по уши увяз в сливках, которыми его щедро оделили детишки под столом, улучив момент, когда хозяйка отвлеклась, и, радостно попискивая, гладили и чесали за ушком ранее неприступного Уську.

Я решила погулять по деревне самостоятельно.
Стояла тихая летняя погода. На меня с восторгом смотрели все окрестные ребятишки и не стесняясь тыкали пальцами.
Мелькнула мысль показать им какой-нибудь фокус, но я здраво рассудила, что после этого они от меня и вовсе не отстанут.
Какая-то птаха рухнула мне на голову и, громко чирикая, напрочь
запуталась в волосах.
Я, тут же растеряв все свое благодушие, с руганью начала ее оттуда выковыривать. Но волосам явно понравилась новая игрушка, и они не спешили с нею расставаться.
Наконец пичуга была вытащена, поврежденное кем-то крыло, из-за которого она и рухнула мне на голову, вылечено.
Радостно пискнув, она вылетела у меня из рук и скрылась в небе. Мне стало скучно.
— Могла бы подумать и обо мне.
Раздался знакомый недовольный голос откуда-то с земли.
Опустив глаза, я увидела Уську, который грустно смотрел в направлении скрывшейся добычи…
— И как ты себе это представляешь? Я волосами, как сетью, ловлю птиц, а ты их ешь?
— А можно?!
— И не мечтай.
И я, развернувшись, пошла в дом.

Вечером мне постелили в сенях, а мужчин отправили ночевать на сеновал. Утром мы, затарившись припасами по самое не хочу, благополучно отбыли, провожаемые старостой, его семьей, ну и всей деревней в придачу.
Нам махали, желали удачи, очень просили приезжать еще.
Еще бы, за те деньги, которые Филин отвалил за собранную в дорогу еду, можно было пол этой деревеньки купить.
Кот, кстати, очень возмущался по данному поводу.

— Ну так как, ты узнал, как нам найти этого проводника?
Мы вот уже полчаса ехали по уши в грязи, причем у Клина был вид, будто так и надо.
— А нам и не надо его находить, леший уже давно понял, что кто-то покусился на его владения, а потому сам нас найдет.
— Ага, найдет, как же…

Кот ворчал по любому поводу, жутко расстроенный тем, что его замечательную тележку пришлось временно уменьшить до размеров моей ладони и аккуратно спрятать в походной сумке.
Ну не мог ослик тащить ее вместе с котом по такой грязи, она постоянно застревала, и нам всем приходилось спешиваться, чтобы ее вытащить. Так что после долгих уговоров, упреков и взаимных обид пушистик сдался и покорно умостился у меня на руках — пришлось прочесть заклинание потери веса, чтобы не рухнуть с этим подарком судьбы под копыта лошади.

Кстати, лошадку я назвала Эллрой, что в переводе означает «кипение».
Она и впрямь чуть ли не кипела от переполняющей ее жизненной энергии, не желая, как все порядочные лошади, идти степенно и осторожно, вместо этого старалась прыгать, как горная коза, по кочкам, ежеминутно с них соскальзывая.
Мы с котом от такой скачки очень скоро позеленели и отбили себе все, что могли, а Уська еще и выучил пару новых ругательств в моем исполнении.

Перепрыгнув очередную корягу, Эллра все-таки умудрилась нырнуть в топь и, испуганно рванувшись, сбросила-таки седоков со своей спины.
В итоге мы уже все трое сидели в грязи и орали благим матом.

— А ну! Что тут за шум в моей вотчине!
Этот скрипучий странный голос мигом заставил всех замолкнуть, а Филин наконец-то умудрился накинуть на меня петлю из веревки и тут же рванул
ее на себя.
Кот вцепился в меня мертвой хваткой, пытаясь незаметно вскарабкаться
мне на голову.
— Меня зовут Клин, а это мои друзья. У нас есть к тебе дело, хозяин болот. Выходи, поговорим.
Я с интересом оглядывалась по сторонам, пока меня тянули по грязи к суше. Лошадь, кстати, уже давно стояла там.
Правда, я так и не поняла, как и когда умудрилась ее туда телепортировать.

Ближайшие кусты зашевелились, и из них медленно и степенно вышел молодой, еще совсем зеленый леший с густой клокастой бородой и насупленными веточками-бровями.
Мне он был примерно по колено, но из-за того, что, как и все лешие, носил огромную, сделанную из бересты шляпу, казался выше.
Зеленая кожа, борода, брови и голубые глаза на довольно-таки симпатичном лице — все, что отличало его от самого обыкновенного человеческого ребенка.
Я знала, что со временем его кожа потемнеет и он еще подрастет, как мой знакомый леший, которого до сих пор пытается поймать король эльфов, но пока до этого ему довольно далеко.

— Чего надо?
Риторический вопрос. Всем и всегда чего-нибудь да надо.
— Перейти на ту сторону, твой брат передавал тебе привет и тайное слово, по которому ты можешь признать в нас друзей.
— Какое еще слово?
Леший явно был настроен не очень дружелюбно, оно и понятно: климат, географическое положение. А тут мы еще со своими просьбами.
— Крайверт.
Мы все с надеждой уставились на лешака, ожидая, когда на его лице проступит радостная располагающая улыбка.
Ага, щас!
— Ну и чего дальше?

Клин явно растерялся.
Наш предводитель определенно считал, что после крайверта лешик бросится к нам в объятия и, орошая слезами грязную тужурку, высморкается в воротник.
Я, кряхтя, встала, искренне надеясь, что все кости целы, и с интересом разглядывала свой наряд, с которого ручьями стекала болотная жижа.
Из-за ворота выглянула удивленная донельзя лягушка и, громко квакнув, нырнула обратно.
Пришлось вылавливать.
— Так чего же ты еще хочешь за проход через топь?
Лешик всерьез задумался, оглядывая жадными глазенками наш нехитрый скарб.
Я наконец-таки поймала скользкую лягушку и выудила ее наружу. Квакушка, повиснув вниз головой, удивленно взирала на мое возмущенное лицо и подергивала свободной левой ножкой.
— Эй ты, а ну не безобразничай, отпусти ее, ей еще принца поцеловать предстоит, неча товарный вид портить.

Я не сразу сообразила, что это ко мне.
— Брось принцессу, кому говорю, ишь ты — как на болота, так сразу принцесс хватать, хоть бы кто на мою кикиморку позарился!
Теперь на меня смотрели уже все, и я смущенно бросила квакушку на землю, а точнее в ближайшую лужу, где она тут же и скрылась под водой, два раза булькнув напоследок.
Сообразив, что только что утопила наследную принцессу, я кинулась спасать утопленницу. Загребая обеими руками жидкую грязь, я с ужасом поняла, что лягушку, видимо, засосало, а это конец. Филин пристроился рядом, пытаясь помочь, кот с Клином и лешим просто стояли в сторонке и с интересом наблюдали за нашими ковыряниями в грязи.
— Все, утопла.
Плюнул Филин и встал на ноги. Я с сожалением вытащила руки из мути.
Мы все посмотрели на лешака.

— Та-ак! И вы еще хотите от меня помощи?! А вот я сейчас на вас своих песиков спущу, вот тогда и посмотрим, кто здесь хозяин, а кто гость незваный-непрошеный.
С этими словами он развернулся и… исчез. Мы только рот открыли.
— Эль, а ты не в курсе, про каких таких песиков он сейчас говорил?
Уська активно карабкался ко мне на руки, как в наиболее безопасное место.
Клин и Филин встали по обе стороны от нас, держа мечи наготове.

На болото опустилась тишина — не слышно было ни дыхания ветра, ни о чем-то шелестящих листвою кустов, ни скрипа качающихся небольших, разбросанных тут и там деревьев, даже трясина перестала булькать тяжелыми, медленно поднимающимися к поверхности пузырями, будто замерла в ожидании своей новой вкусной жертвы.

— Мне все это не нравится. Клин, ты же говорил, что этот леший нам поможет.
Филин нервно поводил концом меча из стороны в сторону, пытаясь засечь пока еще невидимую опасность.
— Он бы помог, если бы кое-кто не утопил царевну-лягушку, отец которой лешему вот уже пять лет шлет неплохую дань на ее содержание.
Клин цедил слова сквозь зубы, и хоть он и не смотрел сейчас в мою сторону, но мне вдруг стало жутко обидно, что из-за какой-то там лягушки, которая сама не знала, куда лезет, я теперь главная причина всех свалившихся неприятностей.
Обида росла.
Да чтобы я, наследная принцесса эльфов, оправдывалась за то,
что погубила лягушку!
Я скрипнула зубами и посадила на землю кота. Тот удивленно мявкнул, но я уже исчезла и появилась шагах в десяти от друзей.

— Эй ты, леший, а ну прекрати меня запугивать, не фиг было своими принцессами раскидываться, поделом ей, коль такая дура была.
Последние шесть слов почему-то подхватило неизвестно откуда появившееся эхо и, постоянно нарастая, обрушило их на нас.
Я почувствовала, как ярость сжимается в тугой комок в груди — да он же просто издевается!
Внезапно сзади и спереди раздался тихий тоскливый вой, и по ногам начал подниматься неизвестно откуда появившийся туман.
Я огляделась и увидела море светящихся желтых злобных глаз.

БОЛОТНЫЕ ПСЫ. Смерть для любого путника — будь то пеший или конный, один или войско. ЭТО СМЕРТЬ ДЛЯ ВСЕХ!
Я оскалилась в веселой усмешке. Но это только тогда, когда рядом нет ведьмы.
Большая редкость среди болот.

Наверное, мне не надо было колдовать, да еще и брать у себя столько магии на затраченное колдовство, но этот леший чересчур сильно меня разозлил.
Говорила уже не я, кричала оскорбленная кровь предков, их гордость и ярость, несущая смерть.
Боковым зрением я заметила, как друзья вновь собрались вокруг меня.
Клин держал на руках перепуганного Уську, пытаясь вместе с Филином создать вокруг меня круговую защиту из стали.
А с губ уже срывались тяжелые слова мертвого многие сотни лет заклинания — эльфийского заклинания, которому не научит ни одна книга, о котором не знает ни один человек, потому что, как правило, среди услышавших древние слова не выживал никто.

Воздух сгустился вокруг нас в прозрачную сферу.
Первый из огромных серых псов уже прыгнул на нее, пытаясь достать белоснежными клыками такую близкую для глаз добычу, но тщетно.
Слова ложились одно за другим, кровь бурлила по венам, ветер рвал с корнем траву и деревья, поднимал вверх столбы взбунтовавшейся грязной воды и бессильно разбивался о стены купола.
Я говорила, нет, уже пела, нанизывая бусины слов на нить и плотно сжимая тяжелые веки, оглядывая взбесившийся окружающий мир без помощи глаз.
Псов не было, их смело ураганом и раскидало по четырем частям света, в воздух уже поднималась не вода, а пласты земли, выворачивая держащие их тяжелые корни и с натужным гулом раздирая свои вековые пласты.

— Эль, Эль!!!
Кто-то кричит, но я не могу понять кто, стихия захватила меня, я уже
сливалась с ветром и водою, касалась душою неба, плакала слезами воды.
Как хорошо!
— Эль, да очнись ты! Он здесь, он сдается!!!
Я все же открыла глаза, пытаясь понять, кто так сильно тормошит мое странное тело, и сквозь призму сжигающей силы увидела распластанное по защитной сфере перепуганное лицо лешака.
Он изо всех сил цеплялся пятками за землю и невидимый щит и что-то
кричал нам.
Порывы урагана вот-вот должны были сорвать беззащитное тельце и бросить вверх, с наслаждением перемалывая новую теплую пищу.
— Эль, прекрати!
Я медленно обернулась и с трудом узнала Клина, который тряс меня за плечи, пытаясь достучаться до плавающего в нирване сознания.
И сознание открыло на стук.

Тряхнув головой и с трудом придя в себя, я огляделась и… почувствовала, как отваливается собственная челюсть.
Деревня!
Я вздрогнула, но быстро успокоилась. Даже колдуя, я мысленно оградила участок действия заклинания, и деревня совершенно точно не пострадала. Но все равно это пора кончать.

Я щелкнула пальцами и шепнула формулу. Тут же несчастного, мокрого и сильно дрожащего с перепугу лешика втащило внутрь сферы.
— Ну так как?
Я была сама грозность.
— Да, да, я все сделаю, все, госпожа ведьма, я вас выведу, переведу и припасов дам, и… только не гу-би-и-ите-э-э!!!
Не выдержав, малыш расплакался, размазывая по зеленому чумазому лицу крупные слезы.
Я сурово кивнула и взмахом руки тут же прекратила торнадо.

Вскоре ураган начал стихать, а потом и вовсе превратился в легкий, совсем не опасный ветерок, который гулял над землей, любуясь тем, что натворил.
Сфера с тихим чпоком лопнула, окатив нас россыпью брызг.
Лешик настороженно огляделся, все еще не вполне доверяя своему спасению, но, в конце концов, понял, что конкретно сейчас никто его убивать не собирается, и тут же вскочил на ноги, пытаясь одновременно отряхнуть свой небогатый наряд и склониться передо мной в поясном поклоне.
— Вы уж простите меня, госпожа ведьма, не признал я вас сразу-то, а вот теперь милости просим к нашему столу.
Я сейчас своим кикиморкам крикну, они живо его накроют для дорогих гостей.

С тихим звоном мечи вошли обратно в ножны, и ребята немного расслабились, с удивлением взирая на столь радикально поменявшего поведение лешика.
А тот уже семенил вперед, призывно махая нам рукой.
— Ну что, пойдем, что ли, опробуем гостеприимство болотного хозяина?
Филин был полон здорового скепсиса, но за лешим мы все же пошли.
И только Клин тихо задал мне тот вопрос, который я больше всего боялась услышать:
— Может, скажешь, откуда тебе известна древняя эльфийская магия?

Я испуганно подняла на него свои зеленые глаза и встретилась с острыми клинками его серебряных очей. Дрожь прошла по всему телу. Мне было просто нечего сказать.
— Я ей рассказал парочку.
Кот вклинился как всегда вовремя и теперь сердито смотрел на Клина, защищая меня своей отважной тушкой.
Клин перевел взгляд на Уську, чему-то усмехнулся уголком рта и медленно пошел следом за Филином, а я изо всех сил пыталась не сползти на землю, унимая дрожь в коленках.