Тридцать восемь. Все мысли мятые
пахнет лекарством и мятой,
где-то тикает маятник,
мяукает в голове.
Ты ко мне?
Заходи по черному
кафелю в эту чертову
голову книжно-ученую,
о чем-то поговорим.
Нет, я же здесь один!
С кем тогда разговаривал?
Тридцать девять. Лежу за гравием,
под асфальтом, стакан заглатываю,
в нем дрянная больничная стыль.
… показать весь текст …

Жизнь — это только зависимость со всеми сопутствующими:
привыкание, временный кайф, саморазрушение,
передоз реальностью, на венах — дорожки сущего,
красный цвет смущения.
Раскаленные щеки — за содеянное, за упущенное.
Да в какой-то момент — боязливое желание бросить
и знакомый образ себя в предстоящем будущем —
как холодного мрамора на погосте, одетом в осень.
И вот ты стоишь на утесе — мир ложится под ноги,
обнажая свою равнинную бесконечность.
Но вся жизнь — зависимость, и тебя она уже не трогает.
Ты стоишь на краю утеса, расправив плечи.
Ветер бьется о камни, ветер крошево земное сбрасывает,
исполняя эту волю божьего притяжения:
… показать весь текст …

Я люблю твою улыбку. Ты подносишь к ней шоколадку, и шоколадка погружается в нее, исчезает, растворяется. А за шоколадкой в нее тянется весь мир — улицы, парки, машины, люди, здания, кусты, кляксы туч — все, все падает в провал этой улыбки. И пропадает. Как навсегда пропадаю в ней я сам. Я люблю твою улыбку. Она мне снится — хищным ядовитым полумесяцем вселенской бездны. Я рассматриваю свои сны и чувствую тепло, а потом я тянусь к тебе и целую абиссаль. Я люблю твою улыбку. И разве нужно в этой жизни любить что-то еще?

Я смотрю, как ты куришь мысли за барной стойкой,
как ты моешь ликером язвы своих пустынь,
из тебя размножается тьма,
на отростках коей,
по лиричной идее, должны были быть цветы.
Но их нет, только тьма.
И я вижу предельно ясно,
как ты тянешь ее ко мне, разогнув свой рот
в рыболовный крючок,
как цепляешь приманкой счастье.
Да плевать, ловлюсь.
И стекаю со стойки — под.
Я не помню имени.
Есть ли у проституток
… показать весь текст …

Сегодня в 10 вечера я стану языческим идолом,
вырезанным из дерева, древним и темно-красным,
я буду смотреть на мир понемногу, с вымыслом,
чтобы весь этот бардак не пускать к себе в разум сразу.
Это тоже сказка для иных стареющих мальчиков
и для девочек, одетых в первые свои морщины,
потому что такие, как мы — это те же сказочники,
дети, не ставшие женщинами и мужчинами.
Ритуал семейного ужина, мертвый бык и танец,
принесенные в жертву лилии из киоска,
ты моя статуэтка — прозрачная и стеклянная,…
… показать весь текст …

Поколение за поколением в нас дрессируют эгоистов. Твоя индивидуальность, твое мнение, твое счастье и твое удовольствие. Все твое и для тебя, везде — ты. Красивая и правильно сформулированная мораль всех нарциссов современного общества. Нам сказали: «говори», но забыли уточнить: «не забывай слушать». Нам сказали: «живи настоящим, будь счастлив», забыв напомнить: «сопереживай и соучаствуй». Нам сказали «ты», забыв объяснить «мы». Земля — это пляж, а общество — стая прожорливых чаек, орущих о себе…
… показать весь текст …

Там застыло вчера, там еще стоит вечер,
там так тихо, что слышно в окне
как вздыхает трава, на которую вечность
наступила слегка сильней.
Там живет человек изнутри искалеченный,
человек из разбитого льда:
безобразные губы что-то судорожно шепчут,
что-то плачут едва-едва.
Там удар за ударом, словно нервное сердце,
сокращаются стены вокруг.
Не проходит вчера — оно там, в полотенцах,
в этажерках,
в повторении мук.
Оно вяло качается на петле возле шторы,
… показать весь текст …

Мы становимся проще. Упрощается язык, сокращая человеческое самоопределение. Сетевой сленг, обмен немногочисленными мемами уже полностью может заменить не только общение, но и самосознание. Упрощается мышление. Наиболее популярными становятся самые одноклеточные мысли. Кто-то ругает за это попсу и рекламу потребительского образа жизни, но дело не в них, дело в нас. Попса лишь отвечает массовой потребности. А реклама не сработала бы, не будь в нас внутренней склонности к предлагаемому образу личн…
… показать весь текст …

Ты приходишь в чужое сердце, плечом вышибая
каждую дверь
или стены равнодушно руша,
твое новое позитивное мышление — это розы Гелиогабала,
но я не люблю приторный запах
и мертвые души.
Мне не нравятся твои глаза — уже опустевшие,
словно картина, лишенная теней и запахов.
Такой смех не может не стать насмешкой,
потому что никого не чувствует,
оставаясь за пазухой.
Никого не чувствует,
замыкаясь в себе, как в камере:
тараканы маленьких улыбок по стенам ползают,
… показать весь текст …

На самом деле тем и прекрасна, и неповторима наша жизнь, что мы создаем ее сами.

Весна забивает мне в легкие одурь:
как много дыханья, как грудь мне тесна.
Ну что же ты, детка, сними свою обувь,
сорви свое платье!
Ты чуешь? Весна.
Гармони, гормоны, веселые девки.
Ну что же ты, детка, спляши для меня
на пляже — так пошло, так пышно, так метко,
так розовым телом призывно дразня.
Пусть будет резня за твой хмыкнувший ротик,
путь будет убийство за хищность ресниц.
Ну что же ты, детка? Добавим эротики,
добавим голодной любви без границ.
Пляши для меня!
… показать весь текст …

Я свет на лезвиях всех кухонных ножей,
я лунный свет на грузном теле быта,
я тот, кто должен небо был разжечь,
но не вознесся выше лампочки разбитой.
Я та поэзия, которая на дне
морей души,
я тризна и кончина,
во мне сплетается однообразность дней
с кошмарами ночными,
и вот тогда вздымает холку зверь —
он плоть от плоти сын своей эпохи,
он пахнет спермой, он горяч от жертв,
он — бесконечный
и бесчеловечный хохот.
… показать весь текст …

Закат в груди со временем становится бежевым,
и даже душа растворяется в щелочах,
а жизнь такая упругая, как тело женщины —
я глажу ее руками и беру по ночам.
Чтобы казаться сильным, я скрываю ужас,
целуя мокрые губы и чуя тлен
под кожей,
под кашей розовой ее наружности,
но с каждой секундой все яростней вожделею.
А она продолжает дышать.
И это радует.
Она так хороша — я почти что кричу на ней.
Но присматриваясь пристальней, я вижу мертвую статую,
молочные капли набухают у нее на спине.
… показать весь текст …

Война добра и зла. Битва истины и лжи. После этих строк, огнем пылающих на небе воспаленного рассудка, обычно начинает звучать эпическая музыка и человек от всей души бросается на словесное ристалище с другими людьми. Дальше по всем правилам безобразной склоки — корявые полудохлые вырванные из контекста аргументы (если повезет и аргументы будут вообще), заляпанные праведной слюной аватарки оппонентов на экране, переход на личности, диагнозы, ярлыки, ругань, мат. И каждый видит себя добром и исти…
… показать весь текст …

Ставь меня в угол,
если однажды решишь,
что озноб не подходит цвету твоих волос,
что все милые,
теплые,
ласковые грешки
оставляют на коже трассы красных полос,
если смешки
ранят твой тихий дом
с занавесками цвета выстиранной любви,
с метражом, зашитым в праздничном выходном,
где ты с каждой столовой ложкой давно на вы.
Ставь меня в угол,
в уголь,
… показать весь текст …

Вокруг меня куколки-бабочки, девочки-мальчики. Я говорю им — люблю. Я люблю твои косички. Я люблю твои носочки. Я люблю твои кармашки. Я люблю твои усмешки. Это такая принятая между нами игра. И только тебе я признаюсь в нелюбви. Я не люблю, я не выношу, почти ненавижу — когда не ты в моих руках. Не люблю, просыпаясь, видеть не твое лицо. Не люблю чувствовать небритой щекой не твое дыхание. Не люблю, когда на полках разбросаны не твои книги. Не люблю, когда на кухне стоит не твоя чашка. Меня чертовски раздражает, когда дверь открывается, а на пороге не ты. Терпеть не могу оставаться один, ненавижу, ненавижу жизнь без тебя. Так день за днем я признаюсь тебе, что я не люблю. Но ты знаешь, что эта нелюбовь во мне сильнее всего остального. Ты улыбаешься, разглаживая пальцами по моей спине всю веселую злость противоречий — в отместку пассивной и равнодушной любви.

Пахло водкой и потом, ладони по бедрам ползали,
кто-то в окна кричал: «до чего хорошо быть взрослыми!»,
в этой пьяной и пошлой одури были зачаты
обреченно злые, дьявольские зайчата.
И не падал свет им на лица, ни луча, ни отблеска,
их баюкало сигаретное душное облако,
колыбельную пел им пол, сапогами сдавленный,
в колыбель им роняли рюмки и куски говядины.
Они вверх тянулись еще мягким пушистым темечком,
неприкрытой своей душой, родничком младенческим,
да родник тот быстро и страшно ряской затягивался,
кто-то рясой тряс, кто-то мерил в бутылке градусы.
Но никто не видел, что глаза у зайчат прорезались,
прослезились и стали старыми вдруг и трезвыми,
… показать весь текст …

Королева, вот и ночь.
Ты уснула?
Бог с тобою.
Твое тело под сорочкой —
продолжение обоев,
продолжение квартиры:
мебели, полов, вещей,
на которых балансируя,
я себя гоню взашей.
Я живу в твоем шкафу,
я тот монстр под кроватью,
подсознательная жуть —
не увидеть и не спрятаться.
Каждой ночью, каждый час
… показать весь текст …

Ты начинаешь понимать, что светлое волшебное завтра надежды — жуткая лживая сказка, отнявшая у тебя полжизни, пока ты верил ей и чего-то ждал. Так выстругай ум, выструни чувства. Раскаляй скелет добела, бери молот, бей от души, затачивай до первой крови — из тебя выйдет отличный топор. Прорубишь им себе право жить дальше. Время надежды прошло, настало время сжавшего зубы смирения.

По утрам ты играешь в Сапфо — из одежды на теле твоем остается поэзия,
что являет собой апогей обнажения с переменным движением тока,
только я неуместен, как клише бытовухи из мира, пропахшего плесенью.
По утрам ты играешь в Сапфо — это просто жестоко.
По утрам твои бедра — это новая лира, это лирика нового времени,
сотворение пламени прямо под кожей, и моих грубых ласк им не нужно.
По утрам ты играешь в Сапфо и величье искусства как платье примериваешь,
по утрам ты играешь в Сапфо, ты любовница…
… показать весь текст …