Я расскажу тебе, как сделать из жизни чучело —
для начала выбираешь одинаковые пуговицы дней,
убиваешь настоящее быстро, чтобы долго не мучилось,
набиваешь его тушу пустотой.
И сиди.
И шей.
Чучело бывает похожим на существование,
но как плод таксидермии не имеет следов и чувств.
А потом ты лежишь задумчиво в горячей ванне,
отмывая с себя тело — пока еще по чуть-чуть.
Я расскажу тебе, как сделать из жизни плаванье —
собирай свои пожитки в путешествие по паркету,
не забудь прихватить голод к жизни и сырочки плавленные,
потому что в землях пола есть свое земляничное лето,
… показать весь текст …

— Пойдем ко мне?
Пожимаю плечами. Мы познакомились всего час назад, и ее приглашение кажется мне отчаянным актом спасения от одиночества, таким типичным, таким привычным для нашего времени, что уже не особо привлекает внимание, скорее будит внутреннюю апатию и отчуждение. Сперва хочу отказаться, но в итоге невразумительно пожимаю плечами — в принципе, мне все равно, мне ничего не стоит стать разовой таблеткой от ночных страхов для этой женщины, необходимой инсулиновой дозой наличия живого плотн…
… показать весь текст …

Голова от глагольной бездарщины тошно пухнет,
пальцы с пыльной клавиатурой прелюбодействуют,
когда я сажусь писать на собственном брюхе
поэзию — жалкую, мелкую, безыдейную.
Безыдейную, бес изыди из слов растекшихся
по стволу мирового древа, к чертям увядшего.
Но потом я беру от лупы толстое стеклышко
и сжигаю все словоблудие и дурачество.
Это правильный образ новой вехи культуры —
поджигание старых, кривых и безлюдных зданий,
выявление жизни под пеплом литературным
для селфи-служителей храма собственной задницы.
Это новые силы для борьбы с беспределом каменным
в черепных коробках слепой и голодной паствы.
… показать весь текст …

Ты меня сочиняешь.
Тебе кажется — скоро придумаешь нечто такое,
что украсит твой дом, идеально войдя в интерьер.
Что ты сможешь показывать с гордостью каждой подружке,
а потом,
бросив в сумочку между расческой и саблей,
забыть.
Ты меня сочиняешь.
Ты печатаешь черным черты:
ты обязан быть сильным,
ты обязан на четверть быть морем,
на треть ледником,
глориозой цвести в середине,
там где мысли о важном —
… показать весь текст …

Лето. Кровать. Арифметика тел — мы сложены.
Этого хватит, мы будем минималистами
с умными глазками кроликов, с наглыми рожами.
Детка, в июле одежда всегда бессмысленна,
не одевайся.
Почувствуй, как солнце жарится
сытной яичницей прямо на голом лезвии
острых лопаток.
Заметила эту разницу?
Летом в нас нет ничего от осенней трезвости.
Жарко. Кровать. Геометрия тел — мы слажены
контуром к контуру.
Пахнет огнем и истиной.
Детка, мы взяли от жизни самое важное —
… показать весь текст …

Потому что былые ценности
отпадают от нас со временем,
мне приятней порывы ревности,
чем смешная во всем уверенность,
что твой труд — это что-то нужное
или вечное, если с пафосом,
что за мысленной неуклюжестью
стержень истины (или фаллоса?).
Мне приятнее секс до одури.
Или с придурью, чтобы градусник
лопнув ртутью, стекал по контурам,
превращая квартиру в парусник.
Ты же знаешь, о чем я?
Спрашивай.
… показать весь текст …

Королева, вот и ночь.
Ты уснула?
Бог с тобою.
Твое тело под сорочкой —
продолжение обоев,
продолжение квартиры:
мебели, полов, вещей,
на которых балансируя,
я себя гоню взашей.
Я живу в твоем шкафу,
я тот монстр под кроватью,
подсознательная жуть —
не увидеть и не спрятаться.
Каждой ночью, каждый час
… показать весь текст …

Ты идешь до дверей, собирая себя в геометрию
марш-броска до логической цели своей судьбы.
Это даже больше, чем просто попасть в бессмертие:
историзм секунды, где главная ценность — ты.
Дверь становится смыслом, маячит прозрением в фокусе
гедонических глаз.
Дверь толкает на фетишизм.
Если кто-то встает на пути — открываешь форточки,
это пражская дефенестрация, это жизнь.
Ты идешь до дверей, концентрируя образ в разуме:
там должно быть счастье, там станет понятно мне
на черта моя жизнь проходила в однообразии,
на черта было все и за что я боролся здесь.
Ты ползешь, не щадя себя, в полубессознании,
… показать весь текст …

Не надо верить в Деда Мороза и джинна,
Шептать желания и зачем-то меня спасать —
Сложи поэзию в красную рубашку и джинсы,
Назови моим именем,
Предложи с тобой переспать.
Но не лезь холодными пальцами в черные дыры,
Из которых я достаю для тебя слова —
Эти твари зубасты:
Злые кролики или выдры,
Или с пастью волка обезумевшая сова.
Эти твари…
Опасные скуластые чудовища разума,
Чей сон их рождает,
Пробуждение — вдыхает жизнь.
… показать весь текст …

Она меня лупила табуреткой —
какие дьявольские женщины пошли!
Не шить им дома — а входить к медведям в клетку,
не жить им томно — балагурствовать, пошлить
и так шутить — чтоб улицы краснели,
куда там сакуре заморской по весне —
до тех малиновых, смутившихся аллеек,
до площадей с багряной рожею своей!
Она меня так славно материла!
Завидовал — скажу, как на духу.
Я конспектировал впрямую под затылок,
чтобы потом не вякать только «ху@".
А взгляд какой! Что кажется возможным
таким вот взглядом гнуть любую кочергу!
… показать весь текст …

Два кофе: для меня и дьяволу на холке,
пускай он тоже выпьет, и так старик продрог,
и так устал шипеть в седеющую челку:
«Мне опостылел мир, он встал мне поперек».
Советчик — никуда, он кашляет словами,
скрипучими зубами выводит ритурнель.
Но я ловлю смычок и отвечаю прямо:
сперва на брудершафт. Потом уже в постель.
В постели моей стыль. В ней вечно спит декабрь,
и женщины не греют. Тела их — как полет
измятой простыни, сверкающей, но зяблой.
В полете женщин штиль. В моей постели лед.
Хотелось извернуть в самом себе пространство,
безумствующим словом в глазах перерябить,
… показать весь текст …

Я читаю тебя по слогам,
по предложениям —
пойти на прогулку или заняться любовью,
я хочу поглотить и переварить твою костную систему,
чтобы ты стала моей собственностью,
моей собственной рукой,
которой я касаюсь себя.
Я бы разложил тебя прямо здесь на полу
на все винтики твоей внутренней поэзии,
на рифму бежевых сосков
и аллегорию между разведенных рельефных бедер,
чтобы увидеть, как это устроено.
Я читаю «пе-ре-вал»
и вижу едва проступившие сквозь кожу ребра,
… показать весь текст …

На кровати голая женщина из породы богинь —
ее бедра раскинуты, она пахнет молоком и чаем.
Я сижу у нее между ног. Я пишу стихи.
И мне хочется о любви, но не получается.
Получается о мускатных лесах под дождем,
о москитах с венозно-бурым надутым брюхом.
Я хочу накрыть эту женщину пиджаком,
и создать образ бога из образа потаскухи.
У нее между ног мир объемен, мал и горяч,
он — одна из нейтронных звезд, и этим прекрасен.
У нее между ног — решение многих задач
галактического масштаба в масштабе матраса.
У нее между ног поэт. Я пишу стихи.
Я люблю эту женщину — горькую и плотоядную.
… показать весь текст …

У меня настойчивое желание потерять связь с реальностью. Впасть в того рода безумие, в котором не слюна капает с безвольного подбородка, но звучит музыка. Гремит, ликует, торжествует. Нет, не та музыка, которая плывет в уши извне, а та, что звучит изнутри, вылетает рывком из твоих собственных ушей, из рта, из глаз — всей силой разбивая твою дышащую грудь о тамтамы неба. В то безумие, заставляющее локтями ломать прибитые к коже доски привычек, повадок и поводков, паводком разливаясь вширь. В то б…
… показать весь текст …

Абстракция мысли — побег от докучных бесед.
Погода сегодня на редкость ультрамаринова.
Я выкрутил краны на кухне,
построил ковчег,
я в зеркале все еще выгляжу как человек,
но сны — уже абиссаль,
они пахнут тиной.
Я вижу:
Иона глотает книги одну за другой,
после кит глотает Иону,
а я глотаю кита,
так книжная мудрость становится новой икотой,
и атомы тела становятся новым Ионой.
Во мне деление ветхозаветных клеток,
… показать весь текст …

Она любит так:
она неизменно рядом,
родинкой на остывшем моем предплечье,
забирается в позвоночник,
наводит порядок,
говорит о себе — «я время»,
а после лечит.
Проникает в поры,
в легкие,
словно вирус,
притворяется татуировкой и лижет кожу
чем-то черным,
марким,
выращенным в пробирке
… показать весь текст …

Здесь будет чума плотоядного чувства,
Все крысы поднялись из нор,
И в звякнувшем воздухе страшное чудится,
И сердце срывается в ор.
Держись, моя девочка, маленьким светом,
Царапайся кожей о боль.
Но если ты просто связана с кем-то,
То я — крысиный король.
И в каждом прохожем ты слышишь мой оклик,
Хвосты их ползут по земле,
Собой созидая такую символику,
Которая все тяжелей.
Я в каждом прохожем.
Держись, моя девочка,
… показать весь текст …

Я хочу наслаждаться тобой всю ночь,
потому что во мне не наступит утро,
потому что затушенный в руку окурок
этот голод убить не способен помочь.
Я хочу наслаждаться тобой всю ночь.
Я хочу расстрелять у стены весь мир
или просто выть на истошной ноте,
потому что я брал тебя кровью и потом
и теперь обескровлен тобой, смотри.
Я хочу расстрелять у стены весь мир.
Я хочу расписать тебя спелой тьмой,
я хочу тебя каждым пороком закрасить,
и распяв божеством на своем матрасе,
воссоздать тебя чувственной и живой.
… показать весь текст …

Мы лежим, обмениваясь жидкостями, запахами, видами,
мы дарим друг другу деньги, стихи или девственность,
потому что твой открытый рот и жадные выдохи —
это высшая форма эротизма и откровенности.
Потому что вечером, когда закипает чайник,
ощущение другого человека в доступной близости —
бытовой анальгетик, удерживающий от последней крайности,
прикрывающий отчаянье интимным обменом мыслями.
Мы обмениваем себя одиноких на себя обжитых,
на себя в житейских кафтанах зарплат и колясок,
потому что каждое разбитое по сути корыто
все же лучше пустоты, покрывающей рассудок кляксами.
Я смотрю в твой открытый рот, возбуждаюсь, рушусь,
исчезаю в полости горла — на эпохи, на метры.
… показать весь текст …

Все начинается в гримерке.
Ты сидишь у зеркала, разглядываешь свое отражение, и в голову закрадывается порочная мысль, что ты на сцене можешь быть кому-то интересен. Что ты можешь быть кому-то нужным. Своего рода обязательная социальная польза любого искусства — тебе начинает казаться, что именно ты сможешь удовлетворить какие-то потребности зрителя.
После этого ты массируешь твердыми подушечками пальцев дряблые щеки, расправляя собственное лицо до чего-то более-менее пристойного, и выдаешь ак…
… показать весь текст …