часть. вторая…
- Ну и что.
- Это исчадие преисподней. Подумай ещё. Давай на Гондоре потренируемся. В последнем налете ты опять была не на высоте.
Я хотел сказать, что так низко летать нельзя, собьют. И потом, кто же прыгает среди битвы и визжит «Ой, мамочка!» Мы же постоянно на тебя отвлекались.
Ты, вообще, на чьей стороне была? И ты не должна защищать женщин с вечно хныкающими детьми. Лекарство не помогает — увеличим дозу.
Если ещё раз придется вытаскивать тебя из толпы оборванцев, при всех отвернусь. Пожалей меня, милая.

Чувствуя, что разговор зашел совсем не туда, я вернулась к первой проблеме:
- Он что, очень страшный?
- Элфани, это ужасный призрак. Огромен как скала. Дыхание его — пламя. Поступь — раскаленная лава. А рога вызывают трепетный ужас даже у нас, назгулов.
- Так он женат?
Я хихикнула.
-- Ладно, еще неизвестно, что страшнее: твой барлог или я в гневе.

Той же ночью.
Странное плотное марево подобно нежному покрывалу неслышно опустилась на мои усталые глаза. Приятная тяжесть в теле, дающая надежду на беззаботный отдых, вместо этого предъявила свои права на раскалывающуюся с перепоя голову.
— Чтобы я, когда-нибудь. Да никогда. Ведь говорили — яд. Зачем пила? Ой мои виски, о моя многострадальная макушка.
Утопая в рваных кружевах, тощей набитой соломой подушки, я мучилась в тяжелом забытьи.
Сон, спасительный сон, был где-то очень далеко и совсем не торопился
ко мне. Белесый туман густел, настойчиво прижимая к постели. Слабо
взмахнув руками, я попыталась отогнать наваждение, но страшная мука внезапно пронзила все тело, и уже не сопротивляясь, я погрузилась в небытие.

— Странное место, и не земля вовсе, но и не небо. Сверкающие холодным блеском прозрачные кристаллы листьев, замерзшая трава под ногами, иней. Это было похоже на сказку, где внезапно все остановилось.
Все умерло.
Как будто на весь сочно-зеленый мир сошла безжалостная лавина холода.
Все заморозив. Отняв жизненные силы птиц, выпив краски цветов.
Нарушенная гармония жизни была печальна и торжественна. Задев запорошенную веточку, я вздрогнула.
Неведомая сила властно призывала меня. Вдали кто-то стоял, и его взгляд подчинял своей воле. Я шла к нему, накалывая голые ступни острыми льдинками и не замечая боли. Шла.
Его глаза были повелительны и добры. Забыв свои желания, мысли, забыв про больную голову, я шла.
Шла на далекий голос, глухой, прерывистый, тяжелый.
— Эльфарран, вернись.
Но его губы не шевелились.

В другой обстановке я бы очень заинтересовалась этим феноменом, но сейчас мне казалось, что все так и должно быть, так и не иначе.
Голос внезапно смолк. Видение начало расплываться.
Подняв руку, я коснулась своего лица. На пальцы упала слеза, горячая как кровь, она медленно покатилась и сорвалась на землю.
Замерзший мир распался:
-голоса тысяч птиц внезапно разрушили тонкий хрусталь тишины;
-сбросив леденящие оковы, цветы распрямились и с еле слышными щелчками раскрыли бутоны;
-зеленая волна густой листвы, захлестнула верхушки деревьев.
Застрекотали кузнечики. Соревнуясь в красоте, бабочки расправили паруса пестрых крыльев.

Не в силах поверить в то, что это происходит со мной, я беспомощно глядела на внезапное буйство пробуждающейся жизни.
Ароматы трав, маленькие изумрудные лягушата, ослепительно синие небо. Я была частью этого благословенного мира.
Чьи-то руки, приподняв меня над землей, настойчиво повлекли прочь.
--«Ну и пусть.
Думала я.
-- Пусть меня похитят.»
Нет воли, нет времени, нет ничего. Полная покорность. Но я знала эти объятия, когда-то давно, очень давно, и помнила эти глаза, насмешливые, любимые.
Я медленно кружилась и тонула в их синеющем омуте. Странное непонятное чувство, как тать, незаметно пробиралось в душу. Замершее сердце, точно жаждущий путник, добредший до серебряных струй родника, жадно впитывало его. И все казалось уже не таким уродливым.
И верилось, что есть в мире радость, есть счастье.

Внезапно палец обожгло — мордорское кольцо раскалилось докрасна. Вскрикнув, я очнулась. Осознание происходящего ужаснуло меня.
Кто-то бесцеремонно, по хозяйски сжав в объятьях, целовал меня.
Подняв, скованную неведомой силой, правую руку я ударила маньяка по лицу. Вскрикнув, он отпустил меня.
На его обожженной щеке отчетливо обозначился алый след кольца. Горький стон разбиваемого стекла резанул уши.
Крик отчаяния и боли, ответил плачу рассыпающегося осколкам роскошного зеркала. Золоченая рама, не выдержала и раскололась.
Трещина, подобно корявой лапе сказочного зверя, поползла через загадочные завитушки. Казалась, что чудовищная сила таящаяся внутри, разорвала это совершенное творение гномов.

Подобно живому существу зеркало умирало. Немым укором тускло отсвечивали капли его крови — осколки.
Слабые искорки, вспыхнув последний раз, угасли, стало неуютно и тоскливо. Как будто у меня из сердца вырвали что-то очень нужное. Что-то, о чем я забыла, или хотела забыть.
А может, у меня сердца и не было?

— Да тише ты…
Свернувшаяся кольцами змея, лежала на поверхности одеяла.
— Всех переполошила. Окаянная. Очередной кошмар? Верещишь как уж с отдавленным хвостом. Спи дальше, великая повелительница Мордора.
Зевнув, насмешливо закончила Зая и, свернув поплотнее кольца, снова задремала. Я сидела среди смятых простыней, трясясь от пережитого ужаса.

— Нет. Ну это же надо, в своем доме. Темную королеву…
Тихо хихикнув, закончила мысль.
— Чуть не украли голубушку.
Разбитое зеркало, подаренное гномами, было страшным оружием,
неизвестным мне.
На следующее утро необыкновенная тишина странно отозвалась в моих ушах. Привычный фон оркского наречия, прерываемый рыганьем и сопением, неожиданно исчез.
— «Готовы к битве…
Решила я.
— Надо сказать им, что-то воодушевляющее.»

Площадь была пуста, ну почти пуста. Несколько брошенных котелков и колья от разобранных в спешке палаток. Огромные кострища еще дымили, последними остатками углей.
- Где моё войско.
Я ворвалась в тронный зал.

Как всегда, назгулы вытолкнули вперед, Чаки. Он заикаясь пояснил, что идти за мной в первый подземный мир — дураков нет.
Вот напасть на людей, это другое дело, а с барлогом встречаться никто не желает. В общем, орки сбежали!
— Измена!
Быстро сообразила я. И так мне стало обидно. Что я за властелин, когда все мои подданные меня не слушаются.
Назгулы тоже подозрительно молчали.
— Кто пойдет со мной?!
Я упрямо настаивала на подземном походе.
— Никто… Ну и оставайтесь дома, трусы…
Я пойду одна, и чур не примазываться к моей победе.
Гордо вскинув голову, выскочила в коридор.
Какая я грозная, прямо, отпад.

Так, тяжелые двуручные мечи отменяются. Я их просто не дотащу даже до входа в подземное царство. Туда же отправила булавы, хотя цепочки на них мне очень понравились.
Топоры, алебарды, ещё какие-то клинки на ручках и прямые, и закругленные, и ребристые — тоже не нужны: ну очень грубы и неудобны.
Примерив несколько шлемов и окончательно испортив прическу, отказалась и от них.

Смущенно шмыгая несуществующим носом, в оружейную вполз Чаки. Он, следуя своей привычной тактике, прикинулся незаметным в самом дальнем углу. Грохоча срываемым со стен оружием, я вертела в руках маленькие дротики.
— А это для чего?
Он пожал плечами.
— Но ведь должно быть что-то, что подойдет.
Старинный арбалет, глухо стукнувший меня по ноге, скатился к подножью набросанной кучи железа.
—Гляди…
Обрадованный Чаки подскочил.
— Арбалет.
—Сама вижу, что арбалет. Я стрелять не умею. Или умею? Ты не помнишь? От этих крепких напитков я все забываю.
—Есть только один способ узнать это.
И уже разглядывая дырку в плаще, Чаки философски заметил.
— Почти умеешь.
—Тогда, идем.
Закинув на спину арбалет, я подобрала кривой ятаганчик. Он был так красиво украшен драгоценными камешками, что оставить его было свыше моих сил.
И не прощаясь ни с кем, я ступила на темную лестницу войны. Она была скользкая и мокрая.
—Приеду вызову хороших сантехников.
Постоянные протечки в доме меня замучили.
—Чаки за мной.
Мой друг обреченно потащился следом.

—Может вернемся. В столовой сегодня драконьи ребрышки и компот.
Зная мое пристрастие к компотам, дрожащий назгул слабо протестовал.
—Компот это хорошо, но первый подземный мир лучше. Ты представляешь, как удивится Валентин, когда мы придем с победой.
- Или когда наши обгорелые косточки найдут. Элфани, пожалуйста, пошли назад.
Эти слова он договорил уже в полете. Сорвавшись со ступеньки, мы рухнули во мглу. Тяжело разглядеть черного назгула во тьме, поэтому я крепко держала его за рукав.
—Нам ещё долго лететь?
—Узнаем когда приземлимся.

А время шло. Все-таки что-то в этом есть, приятное. И ветерок так нежно холодит личико. И волосы не мешаются. Здорово.
Звездочка мерцающего света, приблизившись оказалась толстым люминисцирующим подземным червем. Свернувшись кольцами, он мирно спал. Утонув в его мягко склизком теле, мы приземлились.
—Славно полетали, может ещё раз.
Назгул шуток не понимал:
- Очень высоко, хозяйка, и страшно.
Это он прибавил, когда выпутавшись из гигантского червя, мы скрылись в одном из темных переходов.
* * * * *
Странно, но в полной темноте мы очень даже неплохо ориентировались, сбив лбом третий сталактит, сравнялись с Чаки в счете. Он три, и я три.
- Хи-хи…
Я нервно фыркала.
- Ой-ё…
Вторил мне назгул.
Подбадривая себя подобными возгласами, мы пробирались по узкому проходу среди нагромождений камней.
- Слушай Чаки. А что весь подземный мир такой узкий?
- Я здесь впервой, давай вернемся.
На четвереньках, проползя в каменный чертог, мы перевели дух. Отвесные утесы были внушительны, и гордясь собственной неприступностью, они даже не пожелали с нами поздороваться.

Поправив растрепавшуюся прическу, и на всякий случай, придав пинком ускорения Чаки, я скрылась в самом крайнем коридоре, запах гнили, идущий из него, внушал назгулу доверие, а мне было все равно, от постоянного сидения на холодном троне, я мучилась ещё и страшным насморком.
Потеряв счет дням, мы вышли в заброшенные чертоги гномов. Маленький водопад, очевидно, когда-то служил им источником живительной влаги.
Упав на колени, я мысленно возблагодарила какую-то Эльберет. Что это была за святая, а может и не святая, точно не помню, просто губы как-то сами выговорили это имя

Напившись воды из прозрачного горного озера, я огляделась. Похоже, здесь когда-то жили. Повинуясь умелому резцу камнетеса, темные камни складывались в коридоры, залы, закоулки.
Власть вечной ночи неслышно баюкала обвалившиеся лестницы, скользила по упавшим колоннам, просачивалась в заброшенные колодцы.
Тишина и полное запустение царили здесь. Мы с Чаки уже который день в походе. И кроме друг друга никого больше не видели.
Похоже, у этого мира нет хозяина. А если нет хозяина, значит, будет хозяйка. Я так и объявила на привале усталому назгулу.
Тот согласно кивнул, он вообще-то всегда соглашался со мной. И это вызывало некоторые подозрения.
- Элфани, я могу тебя спросить, а куда мы идем?
- На войну.
- А где война?
- Ну ты и вопросы задаешь — конечно, не знаю. Найду.
- Ой, пропала моя черепушка.
И Чаки снова впал в уныние.
- Куда идем, не знаем. Зачем — не знаем. У тебя хоть карта есть?

- Что, нужно было захватить?
- Точно, пропала, ой-ё …
Всхлипывал назгул всю ночь, или день.
- Ты не мог бы паниковать потише, спать мешаешь.
Теплый камень идеально повторял контуры моего тела и, свернувшись калачиком, я тосковала сама не зная почему. Но очень сильно тосковала.

- Хоть бы монстр какой-нибудь встретился, и дорогу узнать не у кого.
- Мы здесь, кажется, уже были, или нет?
- Я не знаю, пошли обратно, — и так каждый раз.

Сегодня мы вышли в просторный зал, странные узловатые веревки свешивались с его потолка. Они образовали некое подобие серых зарослей, тонкие и толстые нити, переплетаясь в причудливую паутину, загораживали проход.
Сделав несколько шагов, я окончательно запуталась в их цепких щупальцах. Жадно встрепенувшись, они потянулись к нам. Маленькие ротики с несколькими рядами зубиков припали к открытой шее. Сотня мелких иголочек вонзились одновременно. Обвив наши тела, древесные вампиры принялись за трапезу.
- Ой, конец пришел моей жизни.
Плакал Чаки.
- Ты уже мертв.
Думала я, конечно, не деликатно напоминать о постигшем его несчастье, но своим вечным нытьем он уже меня достал.
Пустите, я темный властелин. Да пустите же.
Куда там, они ещё крепче сплетались. Сотня маленьких насосчиков спешно перекачивала мою кровь в толстые жилы корней.
- Березы-вампиры произрастают на месте бывших пожарищ и над подземельями полными скверны.
Незнакомый голос звучал в ушах. С мягким шлепком на пол свалился Чаки, поняв, что из него многого не выжмешь, дерево с отвращением выплюнуло назгула.
- Я за подмогой, держись темная королева.
И только черный плащ мелькнул в одном из бесчисленных коридоров.
Кровь, забурлив, ударила в виски, мне казалось, что я слышу, как она отчаянно взывает ко мне:
- Сделай что-нибудь. Я не хочу быть пищей корней энтских упырей.
Но напрягая уплывающие силы, я только и могла, что дергаться, как птичка, попавшая в силки.

- Может, ты все-таки воспользуешься мной.
Тонкий, звенящий шепот раздался со стороны левого бока. Блеснув рубинами, ятаган зашевелился в ножнах.
— Чего ждешь?
Подпрыгнув, он уверенно ткнулся мне в руку, и я ударила по первой одервеневшей глотке.
Фонтан гнилого сока вырвался из разреза, еще один, и уже залитая смердящей жидкостью, я размахивала кривым клинком с всё увеличивающейся амплитудой. Яростная острота моего друга, как нитки рубила корни.
Но их было много, и на место отрубленным уже спешили их дальние соседи, с отвратительным свистом они накрывали меня все новыми петлями.
Боль, отчаянье, ужас — заставляли меня сражаться. Но силы утекали вместе с покидающей меня кровью. Ухватив меня за длинные волосы, эти маленькие кровососы, выстроились в шеренгу и ринулись в последнюю атаку, пытаясь вырвать ятаган.
- Ну вот и все, встречай меня, Эсте милосердная.
Я машинально крошила корни.

Внезапно молнии блестящих лезвий ворвались во мрак смертельных объятий.
- Смелее сестры.
Низкое контральто пробилось сквозь пелену полузабытья.
— Сейчас посмотрим, кто на этот раз угодил в корни тетушки березки. Летевшие направо и налево куски щупалец шлепались с отменной скоростью.
- Это я, королева, тьфу, то есть властелин…
Едва слышно пискнув, я на четвереньках, выползла из-под нарубленных лиан. — Элфани бездарная и усталая, падайте на колени и целуйте мне подол платья.
Оглянувшись на высоко оборванный край платья, запоздало сообразила, что это слишком смелое предложение.
Но целовать никто и не пытался. Рассматривая меня с высоты своего маленького роста спасительницы, настороженно переглянулись.
- Ты не видела, тут некая Эльфарран не пробегала?
Я отрицательно качнула спутанными волосами.
- Не видала, а жаль.
Затянутая в костюмчик из кожи, натертой салом неизвестного происхождения, ближайшая ко мне девушка, протянула руку.
-Вставай, королева. Здесь все равны.
Её подруги, добросовестно дорубив остатки щупалец, подошли к нам.

- Прекрасное оружие.
Предводительница, прониклась уважением к моему ятагану.
Он взвизгнув, скрылся в ножнах.
- Очень скромный.
Я заступилась за своего друга, погладив притихший ножичек.
- Я только хотела поблагодарить его, он спас тебя, и мы тоже немного помогли.
Она открыто улыбнулась.
- Идем с нами подруга, здесь не безопасно. Орки рядом.
- Как, они уже здесь? Вот проворные. Какого полка?
- Они дикие. Поэтому прикинься тенью и слейся с камнями. Идем.

Теплое дыхание невидимого огня ласково согревало нас. Шмыгая простуженным носом, я шла в середине, как самое слабое звено этой цепочки подземных альпинисток.
Сверля взглядом спину впереди бредущей девушки, отмечала, что мы уходили все дальше в лабиринт многочисленных темных пещер. Двигаясь по только им известным заметкам, они уверенно вели меня в глубь Мории.
Надписи на стенах довольно подробно рассказывали о жизни гномов. Поднося факел к стенам, я выхватывала кусочки прошлой жизни этого мира.
Объявление о распродаже подержанных лопат, поздравление со столетней годовщиной открытия тридцать второй шахты и выражение надежд на свет мифрила в конце этой проклятущей шахты.
Какой-то Тронель Грундталь Рогер, Альвин, Драгон и малышка Дрелла.

С трудом прочитав имена последней надписи, я поразилась:
- выходит, у гномов тоже есть семьи и дети.
- Ты думала, мы рождаемся из скал. Что у тебя было по этнографии?
Насмешливо кинула, сзади идущая спутница.
- А что такое этнография?
Шершавые стены нависали над нами, вокруг царило удивительное безмолвие.
- Тише, девочки. Тише, затаить дыхание.

Мы ползем по карнизу отвесной скалы, песок забивает рот, открытый, чтобы лишний раз не издавать звуки носом.
Песок скрипит на зубах. Першит в горле. Я деликатно выплевываю его. Уткнувшись в поданный платок, отчаянно выдыхаю все накопившуюся пыль.
- Чих!
Тихий шорох перерастает в шум множества ног. Они бухают где-то в соседнем коридоре.
Вскочив, мы тоже бежим, перепрыгивая через расщелины. Уже не таясь, спешим к спасительному чертогу, где пробивается слабый луч света. Влетев и упав на камни, все тяжело переводят дыхание.
- Спасены, сюда не сунутся
Предводительница, улыбнулась.
- Ловко мы их обставили.
Высунувшись за угол она с веселой издевкой крикнула:
- Глупые орки! Что съели!
Сделав весьма откровенный жест рукой, она засмеялась.
- Они точно сюда не сунутся?
- Точно. У нас разделение территории по конвенции. А вот завтра, завтра мы нанесем им ответный визит.

Видя, что я заинтересовалась этим местом, она сочла своим долгом просветить.
- Это чертог сокровенного знания. На этих полках хранятся предания древних мудрецов и свитки с легендами.
И главная из них о великом кольце всевластья зла. Здесь, в заброшенных копях старой Мории, в самом далеком зале, где наши далекие предки приносили жертвы великой матери-земле, лежит кольцо.
В незапамятные времена оно скатилось сюда, с пальца погибшего темного властелина. Все, кто пытался приблизиться, сгорал в пламени его гнева.
Страшный яд, разливаясь огнедышащей магмой, сжигает все вокруг. Но оно ждет. Ждет наследницу Мордора, некую Эльфарран.

И внезапно устыдившись своего пафосного языка, она буднично закончила.
- Ты с ней не встречалась? У нас есть достоверные сведения, что она здесь, и приказ о задержании.
Вытащив свернутый листочек эльфийской бумаги она прочитала:
- Раса — эльфийка.
Статус — Светлейшая аранель.
Имеет: рост средний, глаза обыкновенные синие с прозеленью, цвет волос обыкновенный, серебряный, но не исключен и другой оттенок,
упряма, взбалмошна, любимое выражение — святой Низя.
Может быть одета в эльфийское свадебное платье или в назгульский черный плащ.
На левой руке носит кольцо светлого мифрила, на правой — темного, красного золота.
Перевернув лист, она посмотрела на меня.
- Тут ещё на две страницы примет.
Вот посмотри — отлично чистит единорогов,
-в танце наступает на ноги,
-тонет даже в самой мелкой луже,
-ненавидит селедку.
Известна под именами:
-Эльфи, солнечная,
-аранель Валинора,
-королева острова Солеа,
-темная повелительница Мордора и -Фи из Чавкающей трясины.

Склонна к побегу. Врет не краснея. В карты шельмует.
Коллекционирует кольца. Всех похожих немедленно хватать и до выяснения держать под неусыпным контролем. При задержании соблюдать определенную осторожность — все-таки принцесса, и еще тут добавлено на обороте, — кусается. Но только в крайнем случае. Ну как, ты её знаешь?
- Нет, не знакома, не видела, не общалась.
- Жаль. Ты точно не Эльфарран. Поклянись.
- Да честное назгульское.
Уверенно мотнула головой и, быстро сменив тему разговора, перешла к более важному вопросу, мучившему меня на всем протяжении дороги.

- Как бы мне, таком костюмчиком разжиться? Выкройку дашь? Знаешь, хочу себе такой же, вечно подол мешается.
- Конечно, мы же женщины и должны держаться вместе. Против тех отвратительных трусов, предавших родину, бросивших жен и малых детей…
В её словах зазвенела застарелая обида.
- Против мужчин. Они наши главные враги.
- И мои тоже, хотя не знаю, почему. Но у меня тоже, есть к ним счеты.
В порыве радости, она бросилась мне на шею.
- Я так и поняла, моя бедная обиженная сестра. Кстати, как тебя зовут.
- Элфани. Безумная и жуткая, вроде так звучит. Но последние можно не произносить.
- Чай пьешь?
- Я теперь все пью, только легче не становится.
- Это поможет.
Подавая мне чашку дымящегося напитка, она предупредила.
- Пей маленькими глоточками. Горячо.

Прихлебывая ароматный напиток, я расслабленно слушала грустную историю Мории — первого подземного мира.
- Века, проплывающие над земными царствами, были не властны над великим содружеством гномов. Сплоченные единой концепцией создания совершенного государства, невысокие короли мудро правили своим народом.
Были построены просторные покои, прорыты глубокие шахты, открыты сотни мастерских. Удивительные механические повозки, груженные золотом, непрерывным потоком сами катились к торговым тропам.
Равенство и согласие были главными принципами жизни. Из великих копей мифрил тек рекой, обогащая и без этого зажиточных гномов.
Талантливые строители возводили дворцы и чертоги, украшая их редкостным красным золотом, алмазами и сияющей бирюзой.
Создавая шедевры, мужчины посвящали их своим подругам.
Целые века царили мир и любовь. Прекрасные гномессы жили в полном согласии со своими мужьями.

Но однажды, в одно отдаленное селение пришел ощипанный демон. Он, расписывая красоты другого мира, из-под крыла показал нашим мужьям какие то картинки.
Кто смотрел, менялся безвозвратно.
Они уже не замечали нас, не помогали даже пироги с черникой.
Что только мы ни делали: возжигали масло редчайших семян дерева жизни, натирались лучшими эльфийскими духами, даже за прозрачными юбками съездили.
Ничего не помогло. Наши любимые уходили все глубже в копи, отговариваясь, что ищут мифрил, но мы точно знали, что они копали проход в другой мир.
Горе и ревность жгли наши сердца.
Мы были не нужны им, о детях они вообще забыли.
Никто не устоял. Мечтательно вздыхая, они копали и копали.
Тут она смахнула набежавшие слезы.