Обернувшись назад, понимаю: не мой герой. Жизнь упорно меня тестирует, но не учит. Быть непонятой и непринятой не впервой. Медицина бессильна: тяжелый фатальный случай. Примеряю себя к просроченным поездам и сюжетам со мной несложившихся траекторий. Я отчетливо знаю, что люди к моим годам вырастают на целый пролёт из таких историй.

Обернувшись назад, понимаю: героя нет. Есть попытки героизировать рядового. Словно кто-то повесил табличку «Гасите свет» и напомнил законы обычного и земного.

Не оставлю ни права на письма, ни на звонки. У меня к тебе — горечь, поделенная на абзацы, и разбитая нежность о выступ прощальной строки…
У тебя ко мне — вообще ничего не должно остаться.

Окна с видом на небо — апрельская синева заполняет мою квартиру и красит кафель, но пока я тебя не знал, не росла трава под обложками мной прочитанных биографий. Мир в квадратном проёме застыл в заводской пыли и делился на монохромные параллели. Да, пока я тебя не знал, вишни не цвели и изломами веток не зеленели.

Мне писали о том, как звук переходит в звон, как хлеба поднимаются из земли в золотых колосьях. Ты не думай, что я не слышал про унисон, просто я до тебя терялся в многоголосье.

Наблюдал, как соседские дети жуют песок, как фонарь ночью красит площадку охряным цветом, как обычная жизнь умещается между строк…
Просто я до тебя не знал, для чего всё это.

Попробуй не подводить итоги, не писать в блоге, не выкладывать каждый снимочек в инстаграм. Просто смотри, как ажурные зимние боги пишут белые вязи оконных рам.

Это время дано — замечать детали, бороздить снегопады в пуховике. Видишь, ветви склонились к земле хрустальные — сколько нежности в тоненьком завитке.

Новый год или новый день, разве это важно? Если хочется перемен, осмотрись внутри. Когда бьют куранты на Спасской башне, ничего не загадывай, просто благодари.

Отложи телефон, не снимай для ленты… Как стремительно утекает твоё «сейчас». Проживи для себя эти все моменты без желания выставить напоказ.

У зимы такие в мешке щедроты, все мы ходим в несметных её дарах. И куда-то уносят метели ноты, где едва различимы вопросы: «Кто ты, что ты слышишь в снежных моих ветрах?»

•••
Лети, моя радость, огни автострады
зажги своим смехом.
Тебе не помеха отряды бескрылых.
О чём ты любила безумно и слепо?
Ты — небо.
Ты — просто открытое небо,
в котором теряется след самолёта,
невидимый и исчезающий кто-то
в воздушном пространстве над Сингапуром.
Лети, моя радость, от скучных и хмурых
по трассе М7, по Байкало-Амурской,
по кольцевой от Таганской до Курской.
… показать весь текст …

«Человек — это звучит гордо» —
афоризм поперёк ребра, поперёк горла.
Век больших скоростей и пустой спеси.
Поколение покалеченных от депрессий.

Эра лайков, фолловеров и билбордов.
Как звучит человек?
До сих пор гордо?
Спайсы, спойлеры, спичи, спешка, —
такова реальность,
Алексей Максимович Пешков.

Возле дома Вашего растут новостройки,
звенят двойки:
… показать весь текст …

1. В храме.

Останься, Мария,
послушай, Мария,
смотрю без конца на твои январи я,
библейская слышится аритмия:
Мария — Мария — Мария!

Ты знаешь, ты видела, что я такое:
несу в себе едкое и живое,
стоим, разделённые аналоем:
нас двое, Мария,
Мария, нас — двое!
… показать весь текст …

Сколько их было: бывших и будущих, ищущих в каждой заметке нить? Линда, когда ты со мной целуешься, я хочу таймер остановить и не листать новостные полосы. Слышишь, слышишь, я не потух! Ты читаешь меня вполголоса, подбираешь меня на слух.

По-цветаевски «цепь волочится, скоро громом начнёт греметь». Линда, Линда, держи пророчество: нам за таймером не успеть. Отплывает трамвай оранжевый с указателем — на Монблан.
Девочка-косы шепнёт: «Куда же вы?».
Девочка-ситцевый сарафан.

Линда, Линда, дома качаются, под подошвами — города. Далеко-далеко останутся Яндекс.Пробки.Такси.Еда.

В том краю, где никто не снится мне, где я имя твоё молчу, кто-то в жёлтом доставит пиццу и похлопает по плечу.

Я мечтаю о Северном Ледовитом… Видишь парус в окне открытом, улетающий за лиман?
Слева облако в виде лебяжьей стаи в указатель мифический вырастает и цепляет меридиан.

Океан качает немые льдины, я врастаю в отмель до середины и, несущие стены внутри раздвинув, затеваю девятый вал. Мне тесны утопии и надежды, и панельный мир, подходивший прежде, до абсурда теперь мне мал.

У меня всегда наготове вёсла, притворяюсь успешно на людях взрослой, изучаю арктические ремёсла и пристрастия северян…

У заснеженных скал горизонт потерян. Если каждому по делам его и по вере, то однажды мои городские двери выбьет Северный океан.

Это лето звенело звёздами и по шишкам шло босиком. Из него выходили взрослыми неосознанно и легко. Мне пять лет, у меня есть пасека, жёлтый улей и голубой. Я, конечно, давно немасенький, но один туда ни ногой. Помню, папа несёт по просеке на огромных своих плечах. Я про всё задавал вопросики, он доходчиво отвечал.
Это лето неповторимое: слепни, блёсны, улов плотвы, а с годами — непоправимое чувство грусти и теплоты.
.
Дни кружили, как крылья бабочки, и трещали поля цикад. Я собрал насекомых в б…
… показать весь текст …

Бабушка Паула из Испании не поддаётся печали и панике: одолевая болезнь Паркинсона, маски строчит медицинские дома и ставит целью в почти девяносто весь Пиренейский укрыть полуостров.
.
Сын Алехандро звонил из Мадрида, хочет приехать, но всё перекрыто. Страшное время, как видно, надолго: власти ледовый дворец сдали моргам.
.
Даже принц Чарльз перепутал короны, и карантин Букингемского трона продемонстрировал хрупкому миру: не различает коронавирус титулы, нации, признанных гениев, — всех коронует без исключения.

Вроде Ухань открывает границы, толпы китайцев идут разводиться, и только бабушка Паула где-то швейным колёсиком крутит планету.

Пустой январь, в котором ни строки, ни планов на новорождённый год, но есть тепло назначенной руки и таинство святых крещенских вод.

Безлюдной ночью кони Клодта спят и юноша, прижавшийся к груди… Ты светишься от темени до пят в моей равноапостольной любви. Ты светишься небесно-голубым, и до того твой Свет красив и ярок, что я иду, иду, иду за ним, не замечая триумфальных арок.

И на Литейном так искрится снег, и всё вокруг его сиянию вторит, а я смотрю, смотрю, смотрю на Свет, Ахматовский не замечая дворик.

И утро, различимое едва, не смеет дотянуться до портьеры. Святое всё: мосты, дворы, Нева и контуры следов у «Англетера».

Земная жизнь, просты наши дела, и постижима истина простая: стоит зима, и тень её — бела, и вопреки велению — светает.

1.
Боль находит в тебе проёмы,
находит щели
и становится управляющим
в хрупком теле,
заполняя поверхности и пустоты,
боль доходчиво объясняет,
куда ты, кто ты.

Боль обыщет тебя внутри,
а потом снаружи,
незаметно обескуражит,
обезоружит,
выбьет спесь и придурь,
… показать весь текст …

Мой март упрямо не носит шапку и, снег последний собрав в охапку, ждёт сонную детвору. Давай смелее и без оглядки: мой март играет с тобою в прятки и бегает по двору.

Весна стучит по карнизу сальсу, бросай учебник, тетрадь — спасайся, скорей распахни окно. Ты чувствуешь, как поменялся ветер? Мир стал озвучен и многоцветен. Мотор! Начинай кино!
Придумай роли, костюм, сценарий, своди родителей в планетарий: «Мам, честно, я не усну!»
Ищи ответы на все вопросы. Когда ты станешь несносно взрослым, внутри не теряй весну.

Март не подпишет капитуляций, зиме придётся в итоге сдаться и войско собрать в потоп. А впереди синева и лето, поля ромашек, костры, рассветы и целая жизнь взахлёб…

И целый месяц звенит будильник: «Вставай мой милый, к тебе посыльный. Ну, сколько же можно спать?» От ожидания встречи — сладко.
Держи свой завтрак, рюкзак и шапку… и только попробуй снять!

Снега, снега, какие там снега
да облака — косматые излишки,
и ты сидишь, читаешь детям книжки,
кисельные белеют берега,
молочные заснеженные реки,
и ты смеёшься, и смеются дети,
и гуси-лебеди смеются: га-га-га.

Когда мы переедем в те края,
я расскажу, как часто ты мне снилась,
я знаю, что совсем не изменилась
улыбка расчудесная твоя,
я расскажу, как бешено скучала,
и время обнулится до начала,
… показать весь текст …

Октябрь. Октавы. Ноты.
Всё в музыке над головой.
Ответь на простое: кто ты?
Зачем ты идешь за мной?

Октябрь. Окраины. Крыши.
Следы заметёт листопад.
Я знаю, ты точно слышишь:
Мой колокол бьёт в набат.

Октябрь. Окурки. Лужи.
Вдали прогремел трамвай.
Я чувствую, ты мне нужен!
Пожалуйста, не отставай.

В металлической кружке живёт кареглазый Джа. У него ни шенгенской визы, ни багажа, ни желания выбраться и бежать, потому что на дне его микромира шумит пустыня. Говорит, что построил собственный Вавилон, что в любые оттенки выкрасит небосклон, а шумерское Солнце встаёт с четырёх сторон и в ночи не стынет.

Караваны и тени ходят по часовой и песчаные волны несёт золотой прибой. Из прихожей я слышу, когда захожу домой: Джа плетёт песню Времени на вековом дудуке. И внезапно во всём подъезде мерцает свет, лифт спускается через тысячи прошлых лет, и уже нет Вселенной и взрыва Большого нет. Всё пространство немеет, закрытое в эти звуки.

Я хватаю билеты, мелочь и ноту «до» и с последним аккордом врезаюсь в литое дно. Джа кивает с улыбкой и греет в ладонях вёсны. Моё светлое Детство стоит за его спиной.
Повтори меня!
Повтори и верни Домой!
Джа песочные перевернул часы и воскресли звёзды.

Женщина лет 35 ходит по средам в бассейн
и орёт под водой,
женщина лет 35 надевает
купальник adidas,
шапочку adidas,
очки adidas,
ныряет с третьей дорожки,
плывёт кролем и кричит под водой:
иногда матом, иногда просто гласные,
иногда «ненавижу»,
вода пытается закрыть ей рот,
спрятать звук, укрыть пузырьками.
Женщина лет 35 сдаёт мокрое полотенце на ресепшн,
улыбается Даше и едет с водителем домой.
… показать весь текст …

*** Ты во мне превращаешься в музыку и в слова, и поэтому нет на Земле никого ни родней, ни ближе.

*** Каждый Поэт уходит, оставив звуки и черновые записки, в которых его ДНК.

*** Ищи ответы на все вопросы. Когда ты станешь несносно взрослым, внутри не теряй весну.

*** У меня ни дирхамов, ни рупий и ни рублей, у меня за душой — бег волны и покорность леса, но когда ты смеёшься, все клады Карибских морей не имеют значения и не имеют веса.

*** Пусть тепло нежной вербы в фарфоровой вазе живё…
… показать весь текст …

ты заключаешь в себе темноту
и неоновый свет.
сложный гибрид из колючек агавы
и кашемира.
фразы твои оставляют занозы.
а губы — след.
ты говоришь:

ничего невозможного нет —
резонируй.

безоглядно, бесцельно,
без точной карты —
взять билет на поезд — в туман плацкартный,
через города, через рябь дорожную

в невозможное моё,
в невозможное.

быть вне зоны,
вне сообщения — где ты, как ты?
успокой мои ритмы, вагон плацкартный,
обезболь, укачай, уведи с вокзала,

где в толпе так тесно и неба мало,
… показать весь текст …