•••
…и не думать о Боге, быте и суете. Мне довольно открытий и собственных революций. Когда я запираюсь от мира в мыслительной тесноте, у меня только вера в тебя и нежность к тебе остаются.

…и не чувствовать боли, брани, стоять в броне. Ты — спасительный оберег и единственная святыня. Даже если тебя отнимут, то знай: во мне до последнего будет твоё повторяться имя.

…и не помнить беды, бури, борьбу за свет. Позабытое прошлое будет стучать минором. Если веришь в меня, то прошлого больше нет. Заградить бы тебя от грусти и быть опорой.

Просто ты — моя истина, исповедь и приют. Я тебя проповедую и обретаю звуки: мне всё кажется, в каждом храме тебя поют, в каждом доме, квартале и замкнутом переулке.

Я с тобой забываю годы и города, помню только твои порывы и радость встречи. Я впервые верю, что может быть «навсегда» в хрупком мире, в котором ничто не бывает вечно.

Оставить белые следы на снежно-белом.
Проснёшься, выглянешь в окно, уже стемнело.
Потерян день, и не найти, и не вернуться,
и тьма такая, что под ней деревья гнутся.

Сойти с крыльца, достать гуашь и кисть пошире,
и белым всё зарисовать, и в белом мире
смотреть на бесконечный снег — до слёз и рези.
Придумать новую мечту — гореть и грезить.

Простить себе, простить другим, проститься с болью,
оставить белые круги на белом поле.
Что не совпало, не сбылось, принять за благо.
Пусть будет только белый цвет, других — не надо.
… показать весь текст …

Тянемся к свету, равняемся на восток, хрупкое лето, лети, лети, лепесток, сны без ответа, оранжевая луна. Эта планета в подсолнухи влюблена.

Круглые тени, как циркулем провели, шёпот растений о тайне сырой земли, тёплые камни, согреты колосья ржи… Солнце, куда мне, куда тебя приложить, чтоб не болела внутри меня темнота? Пусть будет белым не тот, не туда, не та.

Если мы знаки, то я нарисую «+", пусть на бумаге, но всё-таки я свечусь, — солнечное сплетение между строк. Не приземляйся, лети, лети, лепесток…

Так и уходим. Неслышно. По одному.
Светлой мелодией перекрывая тьму.

…а когда я уеду, мой свет, навсегда уеду, нарисуй меня с рюкзаком зелёным и в белых кедах, нарисуй акварелью море, слепой маяк, разглядевший мою улыбку, мой тайный знак.

Я уеду, — ищи под обложкой книги, мне из всех существующих мировых религий ближе та, что начертана на скрижалях, и словарь профессора Розенталя. Буквы мне присягнут на верность. Дерзость? Да, безусловно, дерзость, но нести в себе смыслы и этажи, понимая, куда нас приводит жизнь, — это тоже бесстрашие в высшей мере, привыкание к атмо- и к биосфере.

Всё неважно, забудь!.. Нарисуй мне птицу, я возьму осторожно за край страницы, буду слушать, как машет она крылами, и останусь, останусь с тобой — стихами.

Кто-то расставил по миру сквозные сети…
Боже, храни отчаливших на рассвете! Если в рай попадают бойцы и дети, то все мы дети, вставшие на войну.
Кто-то придумал обряды и декорации, все мы случайные гости и иностранцы. Если нам не дозволено ливнями возвращаться, то укажи страну.

Если я верю в законы света и бумеранга, то капитаном какого жанра, какого ранга я перейду, не касаясь истоков Ганга, на голубой причал?
Боже, храни отчаянных и смиренных…
Если на небе нет плена, куда деть пленных, тех, кто под ребрами прячет стены, и это стены Плача и палача?

Люди плывут из лета в немую осень…
Если позволишь просьбу, то мы попросим именем на бегу, на ветру, всуе:

Боже, пусть будут живы, кого целуем,
пусть будут здравы, о ком шелестит память,
и если сети уже пора ставить,
… показать весь текст …

Месяц перед зимой

Мне всё время тебя не хватает…
Иней ставит свои акценты,
В моей памяти воскрешая
Заколоченные фрагменты.

Жизнь короче — еще на день.
День темнее — почти на час.
В ноябре непроглядная тень
Уязвимыми делает нас.

Календарь доживает осень
Строчкой брошенного письма:
… показать весь текст …

Я не сложная. Я — многоэтажная.
Есть люди — в один пролёт: всё просто, без лабиринтов.
А во мне — лестничных пролётов — не счесть (лети — не упрешься в стены).
Душа — небоскрёб (оттого и скребёт; оттого и — небо!).

взгляд зажатого в клетке тигра слабонервным не по нутру: я играю в такие игры, что свидетелей не беру.
выпить жжёный турецкий кофе и разбить дорогой фаянс, не склонять перед страхом профиль и смотреть на беду в анфас.

стать противнику ближе друга. человек изнутри — крылат: выходить за пределы круга и сгибать из него квадрат. говорить о себе стихами, проживая события вспять. понимаешь, с моими губами невозможно не целовать.

мой непризнанный вид искусства — прорастать через потолки.
у меня нараспашку чувства и межрёберно — сквозняки!

в тесной клетке глухих и низких как себя от надрыва спасти?

боже, не дай никому из близких встать стеной у меня на пути.

не говори,
не сокращай дистанцию,
пусть между нами мелькают вокзалы с лицами,
вывески магазинов и бубны с танцами,

только бы не касаться и длиться,
длиться бы

не подходи,
разметки, границы, линии
высоковольтного нашего напряжения

там, где мы были, мы были,
однажды были мы,
… показать весь текст …

… баланс — категория внутреннего равновесия, не внешнего.

Я разрешила себе чего-то не знать, ошибаться, не спешить, быть иногда слабой и неидеальной. Поняла, что можно идти против течения, но никогда — против себя.

Очень много людей…
Много травмированных, озлобленных, несущих мрак. Учусь ставить заслоны, не впускать. Я знаю, что дело не во мне, а в их закупоренной боли. Светлых людей вокруг меня — больше.

Человеку просто должно быть хорошо.
В себе и в людях.
Мне — хорошо.

Бывает разное, никто не застрахован от боли, от падений, от изнаночной стороны счастья, вот тут-то и необходима способность к восстановлению баланса.

Мой оберег, бессменный часовой,
прозрачный свет над тоненькой ключицей,
ты путеводной освещён звездой,
и ничего плохого не случится.

Мой звонкий смех, в котором сотни ватт,
все мысли и мечты твои крылаты…
И уголок родной улыбки — свят,
и венки, и ресницы твои — святы.

Пусть вестовые спят колокола,
не надо гула, не тревожься, ветер.
Ложится ночь — уютна и светла,
вступает день — и праведен, и светел.
… показать весь текст …

Любимый город в солнечном плену
нам выдает безумные закаты
и смотрит на тебя,
тебя одну,
и улыбается, и вопрошает,
как ты?

Как ты могла так долго быть в тоске,
что не заметила ментоловое лето,
висящее уже на волоске?
Твой легкий след на розовом песке
ведёт туда, где выданы ответы,

где тоньше выделка жаккардового льна,
… показать весь текст …

Ничего не бойся.
Я с тобой.
Я согрею тебя в стужу.
Я метелью предстану в зной.
Я укутаю с головой
От забот, что тревожат душу.
Ничего не бойся.
Я с тобой.

Я тебя проведу в ночи.
Я зажгу для тебя все звёзды.
В час, когда для прогулок поздно,
Фитилём буду от свечи.
Я тебя проведу в ночи.
… показать весь текст …

Свет желтои фары, фонарь дрожит старыи, монстры засели в углу. «Папа, мне снились сегодня кошмары. Папа, я спать не люблю». Ваза с пионами, взлет занавески, летняя рябь на луне, время несется по комнате детскои на златогривом коне.

Утро зигзагами планы рисует, солнечным водит зрачком. «Мама, скажи, чудеса существуют? Мама, я буду врачом».

Стрелы зеленого лука и лилии, полдень смеется босои. «Бабушка, сшеи тополиные крылья мне и привяжи зверобои. Бабушка, эхо гремит за оврагами, кажется, будет гроза». Детство — страна с разноцветными флагами, и голоса, голоса.

«Дед, снова цепь полетела на велике». Вечер скользит над рекои, дед вяжет веники из можжевельника доброи и сильнои рукои. «Дед, мы с ребятами ужика видели с желтои чуднои головои. Вовку забрали в столицу родители. Встретимся только зимои».

Лето льняное, лилово-еловое, ветер надул рукава. Детство — дорога в бескраинее новое и синева, синева.

Если по существу, то vivat, живая! Да, внутри твоё имя не заживает, так и болит каждой буквой и каждым слогом. Трудно уволить того, кто казался богом, кто научился без спроса и стука сниться.
.
Там, где я храню о тебе страницы, всё опечатано. Я туда не пускаю, ты под запретом: неиздан и нечитаем. Ты — просто пепел, который покрылся пылью. Я же — из воздуха, и громыхают крылья наперекор ушибам и гравитации.
.
Там, куда я стараюсь не возвращаться и куда память меня кандалами тянет, я научилась логике расставаний.
Всё хорошо, ты замкнут и обесточен, хоть и являешься каждой несносной ночью. Трудно ломать иллюзии и фантомы тех, кто ещё недавно казался домом.

Прошлое не подлежит возврату.
Кому — возврат?
Мы пережили друг друга,
и потому — v i v a t!

хорошо, когда в новый год метёт
и блестят снега,
хорошо, когда на реке встал лёд
и летит пурга

хорошо забыть, хорошо простить,
не копить обид,
хорошо до кончиков полюбить,
а не делать вид

хорошо итожить и ставить цель,
удержать весло,
хорошо, когда за окном метель,
а в дому — тепло
… показать весь текст …

Я не знаю, где другие черпают свою силу и вдохновение, но я нахожу особую магию в дереве.
Старые деревянные дома, лодки, мосты, скамейки — мои скрытые предметы силы. В любую погоду они излучают тепло и хранят память.
Во время таких прогулок в голове звучат строки Цветаевой:
«И лягу тихо, смежу ресницы,
Смежу ресницы.
И лягу тихо, и будут сниться
Деревья и птицы».

Я скучаю по тебе… Скучаю…
Понимаешь, опадают листья,
А я ничего не замечаю…
Говорят, рябиновые кисти
Полыхают ярче, чем рассветы.
А мои затерянные мысли
У рябины спрашивают: где ты?

Я скучаю по тебе… Скучаю…
Кто-то охру раскидал под ноги,
Из палитры чётко выбирая
Тон под пасмурные монологи…
Говорят, осенние закаты
Из рубинов сотворили Боги,
… показать весь текст …

Знакомься, я тот, кто тебя спасёт. Один, два, три — начинай отсчёт. Да будет миг этой встречи велик, многолик и светел. И я пройду сквозь тебя огнём, и всё былое погибнет в нём. Смотри, смотри, как красиво ложится пепел.
Знакомься, я тот, кто тебя за шаг до надрыва встретил.

Нет больше «тише, ещё болит», не нужно делать счастливый вид. Я покажу тебе, как прекрасны твои пороки. В тебе сбылись все черновики моей пульсирующей руки. Храни, храни, как нательный крестик, благие строки.
Нет больше нас, которые одиноки.

Я буду тени твои стеречь, латать ошибки и править течь, и занавес по краям возведу железный. Смелей, я знаю всё наперёд…
Но кто тебя от меня спасёт? Кто остановит тебя в тот миг, когда я исчезну?

Знакомься, я тот, кто несёт тебе твою бездну.

Мой март упрямо не носит шапку и, снег последний собрав в охапку, ждёт сонную детвору. Давай смелее и без оглядки: мой март играет с тобою в прятки и бегает по двору.

Весна стучит по карнизу сальсу, бросай учебник, тетрадь — спасайся, скорей распахни окно. Ты чувствуешь, как поменялся ветер? Мир стал озвучен и многоцветен. Мотор! Начинай кино!
Придумай роли, костюм, сценарий, своди родителей в планетарий: «Мам, честно, я не усну!»
Ищи ответы на все вопросы. Когда ты станешь несносно взрослым, внутри не теряй весну.

Март не подпишет капитуляций, зиме придётся в итоге сдаться и войско собрать в потоп. А впереди синева и лето, поля ромашек, костры, рассветы и целая жизнь взахлёб…

И целый месяц звенит будильник: «Вставай, мой милый, к тебе посыльный. Ну, сколько же можно спать?» От ожидания встречи — сладко.
Держи свой завтрак, рюкзак и шапку… и только попробуй снять!