Научиться вставать в восемь.
Любить осень.
Не её золотой звон, а сырой вечер.
Если ты отражаешь звёзды,
твой путь — млечен.
Я пытаюсь зажечь в беспризорных посланиях свечи, пишу речи в миллионы никем не согретых живых человековатт.
Каждый, кто отыскал своё место, почти вечен.
Каждый, кто потерял всё земное, почти свят.

Научиться держать спину.
Цвести в зиму.
Без поправки на гидрометцентр и на ветер.
Я храню только светлое, и потому светел мой смотрящий на пепел и на пелену взгляд.
… показать весь текст …

понимаешь, мой мальчик, за выдохом будет вдох. будут мухи жужжать серенады в оконной раме, и руками твоими скворечник построит Бог для вертлявой синицы с оливковыми птенцами. твой апрель пахнет хвоей и липкой древесной смолой, и сосновые ветви рассованы по карманам. старый лес разрешает богатства забрать домой, где из шишек варенье янтарное сварит мама.
бесконечной зимой оно самое вкусное.
самое-самое.
понимаешь, мой милый, за годом последует год. акварель выцветает на солнце, и блекнут краски. пусть тепло нежной вербы в фарфоровой вазе живёт и глядит разноцветное небо глазами хаски.
волшебство иногда покидает пределы сказки.

Отложи меня в памяти до февраля,
Упакуй в чемодан неуёмные мысли:
Пережитое держит пустоты ноля,
За которым последуют числа.
-
Запечатай в конверт одинокие сны
И доверь их судьбу почтальонам:
Мы под снегом закованы до весны —
Хаотично и бесцеремонно.
-
Между нами разбит снеговой океан:
Я у берега жду тебя без укоризны…
Ты во мне словно линия-меридиан,
Разделяющая мои жизни.

я видел атлас ночного неба и малый ковш на твоей руке. я помню страны, в которых не был, набойкой стёртой на каблуке. ты улыбалась легко и тихо. и звезды таяли на заре. сусальным золотом облепиха цвела на брошенном пустыре. смеялись грузчики ресторана над шуткой старого рыбака. и запах жареного каштана бродил по улицам городка. а мне хотелось задёрнуть шторы и рисовать на твоей спине Пекин, бамбук и большие горы, огни сигнальные на Стене. я помню страны, в которых не был, по вкусу счастья на языке: вино из Крыма с домашним хлебом и чай калмыцкий на молоке.
а Солнце брызгало перламутром. и мы искрились в его лучах…
я в свой рюкзак запакую утро и понесу его на плечах.

У тебя такая улыбка, что я пропал. Да, я помню восход в Каире, закат — в Перу, но такого сияния, кажется, не встречал. Можно, я у минорных дождей тебя отберу и вручу Катманду, балдахин и цветной Непал?

Гималайский хребет и простуженный Эверест я назвал бы тобой. Ты — планета, страна, столица. Ты прекраснее Шивы, Ярила и всех божеств, и поэтому я бы хотел на тебя молиться.

Coca-Cola в железной банке, сухой инжир, километры дорог и извилистый серпантин… Я не знаю, зачем создавался рельефный мир…
… показать весь текст …

Когда нас накроет июньской волной и компас укажет на лето, садись на моторку и синей стрелой лети, обогнав скорость света. Храни мои мысли, рисуй мои сны в тетрадке с пустыми полями. Мы юные Боги, и нам не страшны две тысячи лет за плечами.

Потёртые джинсы, забытый куплет и вверх устремлённые плечи. Нам небо откроет круженье планет.
Мы были.
Мы будем.
Мы вечны.

Лови мои ритмы и бешеный пульс, включи позывные сирены. Я лондонским ливнем без спроса прольюсь на пыльные, серые стены. Не думай о крае, но верь в горизонт, который нас видит снаружи. У лета нет правил, запретов и зон, здесь каждый влюблён и разбужен.

Латунное Солнце взойдёт на карниз и бросится встречным под ноги.
Кто верит в июнь, тот прекрасен и чист.
Мы Боги…
Мы юные Боги.

Жить эту жизнь, носить одежды и небеса, смотреть, как ветер вплетает музыку в паруса: то ли Вивальди, то ли порывисто грянет Бах… Жить эту жизнь и знать бы примерно — как?

Что остаётся? Да только идти на свет, будто бы нет предательства, боли нет. Множить потери, держать себя на плаву. Что ты здесь делаешь? Просто живу, живу…

Тонкое кружево, белые линии… Если оставили, то любили ли? Сколько попыток начать всё сначала? Белая соль у речного причала.

Блики весёлые в солнечной гавани: всем отплывающим в дальнее плавание — верного курса и чаек над реями. Жить эту жизнь, ни о ком не жалея!

Пусть затеряются в памяти ситцевой чьи-то уже безымянные лица и, если встретишь их, — доброго здравия!

Пусть впереди ещё волны из гравия,
так постигается тихая истина —
жить эту жизнь без вопросов бессмысленных.

Оставайся, мой третий лишний, мой беззвучный, вчерашний, книжный. Я не сдамся, пока Всевышний мной устало руководит. Двадцать восемь попыток сбыться в календарной твоей странице. Ты молчишь, потому и длится страх, поставленный на repeat.

Я опять предпочту свободу, бег по кругу и в ступе воду. Твоё место — в бюро находок. Я — открою ломбард потерь и февраль заложу бессрочно. До свидания, мой височный. Все проверки пройдя на прочность, наше время обрящет дверь.

Что тебе рассказать, мой строгий, мой конвой на любой дороге? Я болею тобой, но сроки есть у каждого, кто рождён, кто ступил на большую землю, кто, казалось бы, неотъемлем. Ты под кожей, ты внутривенно, непокорен, непревзойдён.

За собой закрывая зиму, ты молчишь, и невыразимо — до отрыва по сгибу — жаль.
До свидания, нелюдимый, мой прошедший, невозвратимый.
До свидания, мой февраль…

моя девочка, в этом черничном небе не стало звёзд. кто-то съел их огромной ложкой, и мне не спится. я увёз бы тебя на мопеде считать стрекоз, есть пирог с абрикосами кислыми и корицей. здесь подсолнухи ярко-рыжие, словно Ван Гог писал, и крапива такая жгучая вдоль забора. я рубашку тебе по ночам из неё вязал для защиты от каждого ледяного взора, от потерь бесконечных, предательства и простуд. я хочу затеряться с тобой ото всех в колдовской глуши и смотреть, как цветёт малахитовый старый пруд, как у берега спорят пушистые камыши.
я браслет из кувшинок надену тебе на запястье и в туман превращу над полями холодный воздух.
лето как обретённая вера в земное счастье,
как призыв бескорыстно любить золотые звёзды.
быть счастливым, поверь, никогда, никогда не поздно.

В моём городе спутаны провода,
Не доходят до станций сигналы.
Между нами — столпились года,
На которые нас разбросало.
На которых до жути белым-бело,
Монотонно и слишком ровно.
Между нами — следы замело,
Никогда их и не было словно.
И живём в параллельных мирах.
Между нами — не ходят транзиты.
И былое скорбит в проводах:
Обесточено и позабыто.

Здравствуй, Земля!
Я встаю на крыло
и в небо срываюсь с разбега.
Под куполом звёздное тает стекло.
Читай меня: «альфа» — «омега».

Искрится бенгальская тонкая нить хвостом от заснувшей кометы. Можно я буду тебя любить всеми раскатами лета? Маковым полем пылать на заре ярче лесного пожара… Можно тебе подарить в янтаре кокон небесного Шара?

Быть тебе другом,
причалом,
плечом…
Пятым твоим измерением.
Не говорить с тобой ни о чём, но ощущать подреберьем.
•
… показать весь текст …

Мальчик мой,
кем бы ты ни стал
и чего бы ты ни добился…
Я была первой,
кто тебя поцеловал,
когда ты в этот мир явился.

В даль
отчаливают корабли,
самолеты стремятся в рейсы.
Знай, на чёрствых
просторах Земли
для тебя есть очаг
— согреться.
… показать весь текст …

Просто кому-то всегда не хватает стула: это такая игра, и надо всё делать быстро. Вот Маяковский смотрит в воронку дула, и тишину преломляет финальный выстрел.

Это игра, но правила очень строги: «море волнуется раз», а потом — замри. Вот потолок деревянный, стена, пороги… Кто погасил над Елабугой фонари?

Дети рисуют мелками смешные рожи, крестики-нолики или простые слова. Вот уравнение с неизвестным решил Серёжа, всем доказав: «эта жизнь никому не нова».

Прячься или тебя найдут. Туки-туки. Выход всегда расположен в конце тупика.
Каждый Поэт уходит, оставив звуки и черновые записки, в которых его ДНК.

Мне о тебе — ни слова не подобрать. Русые всполохи, хрупкость внезапных запястий. Как я посмею вслух о тебе рассказать?
Краем строки говорю о тебе — «Счастье».

Мне без тебя — до признания не дойти. Нежность моя, заточённая в сдержанном жесте. Что мне до неба, до звёздного конфетти, если висит надо мной ощущение первого — «Вместе»?

Если к тебе перекроен и перешит сбитый маршрут — в никуда — не назначенных странствий.
Что я могу на страницах немых совершить?
Я говорю,
говорю на весь стих тебе — «Здравствуй!»…

Будь моим августом и сентябрём.
Будь моей осенью и зимою.
Потанцуй со мной под дождём.
Снегопад раздели со мною.
Будь моим утром цвета зари.
А когда подкрадётся вечер,
Спичкой зажги во дворе фонари,
Приглашая меня на встречу.
Давай ложкой с тобой ковырять облака,
Как пломбир в вафельном стакане.
Будь обязательно! Наверняка!
Будь моим солнцем в кармане.
Будь моим праздником в календаре.
Пусть повседневность бесится.
… показать весь текст …

На какое-то время сойти с орбиты и замереть, разрешить себе быть разбитой и зареветь, снять доспехи и латы, покинуть неравный бой. Быть совсем беззащитной и слабой, но быть — собой.

Разобрать телефонную книгу и адреса: время притянет к правильным полюсам, время — большой магнит, мировой магнат, знает, кто истинно беден и кто богат. Знает, чему равняется курс минут, люди так безрассудно их рвут и мнут,

и потому — не спеши, развяжи одно и у клубка души обнаружишь дно. Это не страшно — спуститься на глубину. Это искусство — красиво идти ко дну.

Мы — покорители мира, монтёры свай.

Отдохни, моя девочка.
Легче уже?
Вставай!

Посмотри, как крутится колесо:
состояние абсолютного непокоя,
засыпай на моих руках, и всё,

засыпай — и всё,
я тебя прикрою.

Там минируют аэропорты, метро, тц,
наступают конём и ломают Трою,
миллиарды живут с бессонницей на лице,

засыпай, засыпай,
я тебя прикрою!
… показать весь текст …

•••
в том и суть, что я сам тебя приручил.
ты наивна. почти как ребёнок.
и даже свята.
над тобою склонились священники и врачи
и шептали диагноз: «губительная красота».

я тебя усмирял каждый день.
доминантный игрок.
я убрал отпечатки помады с балконных перил,
но оставил тебе револьвер и взведённый курок.
я тобой восхищался и пару мгновений любил.

ты смеялась и знала —
… показать весь текст …

Город наполнен мыслями до краёв,
кажется, ещё миг — и сорвёт петлю, в ворохе пожелтевших опавших слов я собираю по буквам твоё «люблю».

Я собираю по памяти каждый час, ежесекундный слаженный механизм: время — суровый критик — оставит нас, чтобы смотреть украдкой из-за кулис.

Осень холодным небом зальёт окно, азбукой Морзе отстукивая: «Ды-ши». Я созидаю солнечное волокно, чтобы заполнить проспекты твоей души.

Слышишь? Не слышишь? И кто из чьего ребра? Каждый вопрос провоцирует рикошет.
Будущее бредёт за мной по дворам, но всё никак не решится на тет-а-тет.

Мой город помнит твои шаги и слышит забытый смех. Мы замыкаем с тобой круги и прячемся ото всех.
Вокзалы. Площади. Вход в метро.
Держи меня за рукав.
Я знаю тайный пароль ветров и сонных дворов устав.

Мой город прячет твой силуэт в кармане за мостовой. На дождь вечерний возьми билет и встань за моей спиной.

Никто не сможет нас разглядеть из пестрой толпы зевак: волос твоих непокорных медь и мой торопливый шаг.
Никто не слышит, как мы вдвоём стучим на одной волне. Я отзываюсь в тебе — приём!
Приём!
Отзовись во мне.

И только город со всех сторон сожмёт нас в своих руках. Мой город тайно в тебя влюблён и видит тебя во снах. Разливом рек и размахом стай, кружением автострад мы будем ждать тебя.
Приезжай.
… показать весь текст …