— Я убил человека, — написал я по Раскольникову.
А критик вырвал строчку из контекста и вызвал милицию.

— Я убил человека.
— А где выход?
— Буду глубже, чем Достоевский писать.
— А где вход?
— Идея Раскольникова.
— Нет, молодой человек, это тупик плагиатить чужие идеи!
И редактор отказался со мной сотрудничать.
Я пошел на дискотеку и решил написать роман о субкультуре ночной жизни и ее мироощущении.
— Это не тот выход! — сказал мне новый редактор. Есть такой жанр — фанфикшн, подражание. Ты можешь подражать, в этом нет ничего плохого.
И я написал подражание «Преступлению и наказанию».
— Это тупик! — сказали мне в издательстве. Сейчас серьезные романы никто не читает. Пиши лучше романы про ночные клубы.
И я опять пошел в клуб и все лето каждый вечер собирал материалы для романа на дискотеках.
— Это тупик! Никогда не пиши про банальные вещи! — сказал редактор и отказался со мной сотрудничать.
Но издательство издало мой роман про ночные клубы, даже без участия редактора.

— Я убил челоЫка! Ыыыыыыы!
— Ыыыыы! Убери руку из-под юбки! Я кино смотрю!
— Ты подюбкой кино смотришь или глазами? Ыыыыыы!
— А что за челоЫыыыыыка ты убил?
— Ну мы же «Преступление и наказание» смотрим! Я от лица героя говорю!
— А руку ты мне под юбку тоже от лица Раскольникова засунул?
— Ыыыыыыы!
— Я сказала, убери руку из-под юбки! Ыыыыыы!
— Застряла!
— Аааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— А! Четко понятно, что о чем! Ты маньяк!
— Да ты что? Это я по Достоевскому, Раскольникову подражаю.
— Ну ты фантазер. А деньги на редактора у тебя есть?
— Ну если я гений, я найду бесплатного редактора.
— Да конечно ты гений.
И я пошел искать редактора, но кто-то вызвал милицию.
— Ты почему убил человека?
— Так это же я Достоевскому подражаю.
— А где редактор?
— Еще не нашел.
И в милиции мне помогли найти редактора. Но редактор, вместо написания книги, повел меня в ночной клуб.
Мы все лето ходили в клубы и знакомились с девушками.
Потом оказалось, они проверяли, маньяк ли я. А потом оказалось, они проверяли совсем другое. Они искали, кто мой первый редактор.

Постельные сцены в фанфиках (любовного жанра) — это как прыжки в фигурном катании!

Они нужны. Необходимы, но всё зависит от их количества, качества и нужности в конкретном месте работы.

Ведь, смотря фигурку, иногда невольно представляешь программы без прыжков и одни из самых лучших те, которые умудряются не потерять в качестве…

Когда у Достоевского было игривое настроение, он писал топором.

— Родя, к тебе очередь из старушек!
— Ааааа! Я же Князь Мышкин!
— Родя, бери топор и играй свою роль!
— Аааа, опять левый сценарий, я же Алеша Карамазов!
— Родя, живи своей жизнью и знай, что лучшая версия тебя — рубить старух!
— Ааааа. Топор тупой!
— Родя, доверься миру, топор жизнь наточит!

Достоевский в молодости погнался сразу за двумя старухами и ни одну ни убил, поэтому у Раскольникова старуха была одна.

Я прочитал «Преступление и наказание» Достоевского и оставил заявку на написание своей книги, написав первую строчку своего будущего романа:
— Я убил человека.
Но мою заявку робот не правильно понял и отправил меня в милицию.
Но в милиции тоже оказались роботы, которые не читали Достоевского и… пришлось обратиться к адвокатам.
Но адвокаты тоже оказались роботами, которые не читали Достоевского.
Так мою первую строчку романа, подражание Достоевскому:
— Я убил человека.
Квалифицировали как признание и отправили меня на Марс отбывать срок.
— А есть ли у нас еще новые первые строчки? — спросил у меня через десять лет робот нового поколения.
Но я на этот раз промолчал, чтобы не рисковать.
— Прекращайте писать, это до добра не доведет! — сказал мне робот-адвокат нового поколения.
Но я все равно стал писателем.

Раскольников не послушал Достоевского и сварил из топора кашу. Но старуха-процентщица объелась кашей и все-равно померла.

Первую строчку романа «Преступление и наказание» Достоевский написал топором, макая его в чернила.

— Для больших денег нужен большой топор! — понял Раскольников и смастерил двухметровую рукоятку, но она упала и ударила Достоевского по голове, спровоцировав приступ эпилепсии, после которого Достоевский давал своим героям только маленькие топоры.

Чтобы оказать благоприятное впечатление на Хлестакова, подпоручик Киже материализовался.

Старуха у Раскольникова была только одна, потому что после преступления Раскольников отвернулся от Достоевского, как от художника. А другие лирические герои отказывали Достоевскому в просьбах повторить Раскольникова.

Как только красота взяла тайм аут
И две минуты не спасала мир.
Земля тотчас погрязла в пир.
Так время новое начАлось.
Но ничего не началОсь.
Землю пронизала лжеОсь.

Бабки в записной книжке
— Я убил человека. Неужели все повторится? Я дал текст редактору. Редактор сказал: пойдем искать человека.
— Но это я подражал Раскольникову, это первая строчка романа! — сказал я.
— Я тоже подражал Раскольникову, но человека надо найти! Пойдем в кабак! — засмеялся редактор.
И мы с редактором стали ходить по барам, человека искать.
— Первое предложение, по-моему, очень подходит, — серьезно сказал редактор, почесывая одно место, когда у меня в записной книжке оказалось око…
… показать весь текст …

Я укусил за нос старуху, а она сказала, что плохой из меня Раскольников и посоветовала заказать в интернет-магазине топор.
Я нарисовал топор и всунул рисунок в материализатор, но материализатор выдал ошибку: Топоры студентам не материализуем.
А в интернет магазине обнаружилась почти та же ошибка: Курьеры топоры не доставляют, самовывоз.
Но старуха на меня обиделась. Он хотела попасть в анналы истории, мечтала снять ремейк «Преступления и наказания!».
Тогда я решил стать героем романа «Идиот», но психиатр сказал, что сначала мне надо переболеть ролью Раскольникова, а потом уже становиться идиотом.
Тогда я поехал в деревню за топором, но там все топоры уже разобрали. Оказалось, очень много студентов так промышляют.
Тогда я пошел искать машину времени, чтобы обговорить с Достоевским подробности реализации своих планов, но тут вошли санитары и… я отложил все подвиги на завтра.

— Я убил человека.
Нет, блин, мало!
— Я убил двух человек.
Нет, не правдоподобно.
— Я убил дюжину народу!
А так перебор.
— Я убил несколько человек.
Во! Это оптимально.
Арсений отложил «Преступление и наказание» и посмотрел на Достоевского свысока.
— Я сделал Достоевского!
Моё начало романа лучше, чем у него. У меня получилось более рефлексивно.
Арсений взял отдельную тетрадку и написал:
— Я убил несколько человек!
Прошло тридцать лет.
… показать весь текст …

Уважаемые студенты! В рамках акции «Здоровый топор» нам требуются двенадцать Раскольниковых. У кого на примете есть старухи, просьба записаться на наш ФлешМоб. С Парфирием мы договорились. Если Вы потом честно раскаетесь, получите еще одну старуху бонусом.

— Я убил человека.
— Это что, преступление?
— Нет, это философия!
— Ааааа! Теперь убийство — это философия, все с тобой ясно! Ыыыыыы!
— Да это я по Достоевскому, Раскольникову подражаю, первая строчка моего будущего романа это! Ыыыыыыы!
— Ааааааааа! А я думал, ты про себя. Автофикшн, так сказать.
— Раскольниковфикшн!
— Аааааааа! Когда Вы поняли, про что у Вас история, Вы думаете, как ее рассказать! Айда в ночной клуб!
— Зачем?
— Управляющей идеей твоего романа будет, что ты маньяк-девственник ищ…
… показать весь текст …