Хитиновыми оболочками покрылись мы будто: как буквами-ненужными-разговорами отгородились. И нам хорошо. Немалыми средствами сделали — стены отстроены и налажены, на пену кирпичи лажены.

Сажа. Чёрная сажа едкого одиночества: отравой по сколам стелистся, и кислая горечь предательства змеями-ужами-удавками греется. Смеётся смерть… любви, совести — посолен сахар радости, ставший слёзами. Не будет больше огня! Затих: уничтожен, сожжён последний мост с реальностью.

На дне-в колодце-подвале острие скал туда, куда нет хода хозяевам. Нет места ничему, кроме вакуума — безжалостного к чужим и сожалению.

Руины. Одни руины остовом торчат, когда приходит время вспыхнуть и молчать!!!

Часто ропот толпы становится базой. В бормотаниях суть, кривотолках. Разберёшь ты её: в путь не сразу? Одиночество жрёт почти каждого волка! Озаряет лунный свет — блик фальшивой чужбины, как же пошло? Оказалася ближе?

И фундаменты, псы, опоры стеклобетона, сваи — разговоры одни. Никакой пропаганды. Вырастают постмодеристкими полилогами метаиронии: горизонтальные связи.

Часто ропот толпы становится базой. Не навязано.

Вбито? Генетическим кодом вплетается юмора бритва… среди депрессий битв полегло основание.

Часто ропот толпы становится базой.

Упомянутое шёпотом — обретает силу!
В кулуарах, на кухнях, в чатах.
За кулисами многих площадок,
На перерутьях: не первых полос газет,
Не в блогах, гремя как фанфары.
То, что монументально. С чем спим мы.
Не всегда правильное, мудрой мыслью.

Упомянутое шёпотом — обретает силу…
Не ори о том, что хочешь прославить,
Не беги с этим своим по всем источникам и инстанциям.
Возможно, что где-то ждут тихие овации.
Может, именно ты — гордость нации? Глас народа?
… показать весь текст …