Два кофе: для меня и дьяволу на холке,
пускай он тоже выпьет, и так старик продрог,
и так устал шипеть в седеющую челку:
«Мне опостылел мир, он встал мне поперек».
Советчик — никуда, он кашляет словами,
скрипучими зубами выводит ритурнель.
Но я ловлю смычок и отвечаю прямо:
сперва на брудершафт. Потом уже в постель.
В постели моей стыль. В ней вечно спит декабрь,
и женщины не греют. Тела их — как полет
измятой простыни, сверкающей, но зяблой.
В полете женщин штиль. В моей постели лед.
Хотелось извернуть в самом себе пространство,
безумствующим словом в глазах перерябить,
беспутствующим сердцем всю жизнь перепоясать
и криком перебить твой жалкий стадный быт.
Но вместо всех идей — два кофе, две отравы,
отеки долгих дней и пролежни-дворы.
Я соглашусь с тобой, мой старый добрый дьявол —
сперва на эшафот. Потом договорим.