Как там на небе?
Ветрено.
Облако цвета вереска,
облако цвета яблока
возле колена — мягкое.
Ты знаешь, на небе весело,
все боги от Ра до Велеса
в махровых халатах, в тапочках
гуляют — девочки с мальчиками.
И там вот на небе верится,
что наша Земля не вертится,
а в лодке-ладони космоса
лежит, как ребенок, босенько,
и смотрит морями в звездное
… показать весь текст …

Есть те, кого хочется любить. И есть другие, те, кого легко забывать. До страшного легко исчезают из памяти их черты, становясь белесыми пятнами без примет, исчезают их имена, становясь молчанием, исчезают они. И в моей жизни есть те люди, над лицами которых я не захотел склониться, проходя мимо, уходя все дальше. Кажется, они тянули руки мне навстречу, кажется, они что-то шептали сухими губами. Я все забыл. Я шел вперед к совсем другим, которых легче было понять, кого приятнее было видеть, с ке…
… показать весь текст …

Когда нас не станет, растает ли в мире снег,
застынут ли стаи снежинок на каждой плоскости?
Ты белая роза, ты спишь и танцуешь во сне,
ты образ стеклянной фигурки, разбитой попусту.
И в каждом твоем движении есть зима,
есть жажда остановиться и лечь на крышу,
как снег, дорогая, как снег на наших домах
во имя всего уснувшего и остывшего.
И в каждом из чувств ощущается тонкий лед —
я бережно прикасался к нему губами.
Пройдет, дорогая, все это однажды пройдет —
от первого крика до уличного «гудбая».
В тебе всё зима, ты сама по себе — февраль,
прекрасная и суровая, как молитва.
… показать весь текст …

Чемодан у руки, все пожитки судьбы.
А внутри тебя что-то танцует,
Что-то плачет в дежурном стремлении быть,
Протекая сквозь кожу по струйке.
От двудушных времен ты оставил одно —
Веру в то, что рассвет — это знамя,
Для людей, кому стало однажды темно,
Кто себя исписал, как пергамент.
Скоро поезд придет. Скорый поезд к черте,
За которой вселенная шире,
За которой, теряясь в большой черноте,
Жизнь становится лишь сувениром.
Надышись на дорогу, сложи все ветра
В чашу вдоха. Свобода какая…
… показать весь текст …

Не перенять у птиц крыло,
А как идти? Устали ноги.
Всю душу небом рассекло,
Вся жизнь промчалась монологом.
Хотел стать птицей. Да куда?
Лететь от дома на работу,
Стареть в мельчающих годах
И тешить в голосе болото.
Все потерял, все потерял,
Хотел стать птицей, боже правый!
Теперь сиди, смотри в себя
И пей последнюю отраву.
Скажи прощай, закрой окно,
Сложи себя в коробку ночи.
… показать весь текст …

Родился. Сорвался — и в пекло, и в печку,
Где плавят людей по подобию лет,
Где давят рубли из глазниц, где под вечер
Ломается тонкий усталый хребет.
Где ветви в лицо, только ветви и небо,
Где скорость скрипит и горит на руках,
Но пахнет каким-то спиртным ширпотребом
И падает, путаясь в длинных шнурках
Рефлексий о смысле, который потерян,
Который рождается, чтобы не быть.
Лишь ветви и небо, лишь небо и ветер,
Лишь лающий смех в облаках голубых.
И где-то любовь твоя молча закурит,
Слегка осветив зажигалкой лицо,
… показать весь текст …

Вползла ко мне в душу, всю грудь расцарапала,
Свернулась, уснула. Я только вздохнул,
Как в горло — интимность. Нагая. Две капсулы.
И тянется сладкой помадой до скул.
Инъекция чувств — чтобы сердце забилось,
Рот в рот — ностальгию по жадным губам.
И меткие пальцы, уверенно, с силой
Уже прижимают ее. Не отдам
Ни гари, ни горю, ни боли, ни убыли.
Она меня лечит. Духовно. Собой.
Вдыхает весь мир. В полумыслие? В губы ли?
И скальпель по коже — лиричной резьбой.
Разряд красоты, восемь кубиков творчества,
Огонь внутривенно, озноб по груди.
… показать весь текст …

Прожить век в маленькой комнате. Смотреть на людей из окна, никого не пуская ближе. Говорить только с книгами, шептать в их страницы: «Помните? Это просто жизнь, и она отсекает лишнее».
Таудалы новой эпохи — мы стоим угрюмые, от усталости и одиночества ближе к коме. Мы спускаемся в тихий ад, словно крысы в трюмы, и течет по миру Коцит этих маленьких комнат. В каждой буду я — человек, похожий на тысячи одинаково обреченного человечества. Я стою у окна, я в прохожих губами тычусь и целую, целую пальто, капюшоны, плечи. Я целую женщину, школьника или пьяницу без излишних драм, потому что стекло — не ранит. Я стою у окна. Книги в спину мне грозно пялятся. Я целую людей, бредущих в восходом «рано». Но не ближе, не ближе, не ближе — живая комната прорастает в теле, бьет ознобом, скрипит и бесится. Я стою в тишине, где лишь книги листают томно стены рук моих, стены глаз или стены сердца.

Первый снег ляжет ровно, фатой замеревшего мира,
Он застынет алмазами света в твоих волосах,
И в замерзшем пространстве откликнется зимняя лира
На тепло талых слов в наших шепчущих жизнь голосах.
Город станет седым. Для тебя — подвенечным нарядом
И по узкой аллее, под марш созревающих звезд
Я тебя поведу к алтарю первых дней снегопада,
Я останусь с тобой в белом танце раздетых берез.
Слышишь? Падает снег. Это небо спускается ниже.
Это музыка севера плачет аккорд бытия.
Это ты в серебре. Это я с каждым выдохом ближе,
Как мальчишка, наивно, безумно влюбляюсь в тебя.

Руки, скованные тонкой золотой цепочкой памяти. И человек с раздаренным сердцем, распроданной душой, раздающий себя наугад. Всем подряд, потому что чужие руки всегда теплее. Как иногда сложно соответствовать самому себе и вдыхать полной грудью застекленную жизнь, равносильную смерти. Как сложно потерять все, что когда-то было тобою и с прежней детской наивностью, глядя на мир большими от надежды и восхищенного удивления глазами, просить полушепотом -полупением: *любите меня сейчас, ведь потом будет поздно…*. и лишь научившись любить, вдруг понимаешь как это бессмысленно. Но в который раз переплетая холодные пальцы, горячие дыхания и глухой стук двух похожих сердец, снова и снова веришь, а вдруг нас еще кто-то ждет, а вдруг еще что-нибудь будет. Сквозь боль. Сквозь усталость. Под затянувшимся дождем. Последняя вера. И я понимаю, глядя сейчас в тебя, что уже не будет иначе. Лишь ты, я и последний дождь. Медленный дождь, предваряющий новое начало.

Отец умирал долго. Сначала это было не так заметно, врачи давали надежду, он смеялся, шутил и все так же читал любимую книгу в больничной палате. Но что-то в нем уже неуловимо изменилось. Он мог сказать какую-нибудь сущую глупость, сделать неожиданное движение и через секунду забыть об этом. Но мне хотелось верить врачам, что я и делал, закрывая глаза на возникающие странности в поведении. Только потом, вспоминая все снова, я понял, что замечал эти перемены, но убеждал себя в том, что все в поря…
… показать весь текст …

Живи пока море в тебе не сомкнется,
Живи для того, чтобы кто-то мог жить
Счастливей,
Правдивей.
Приливом до солнца.
Порывом к молитве от лжи и нужды.
Пойми — чтобы кто-то,
Хоть кто-нибудь в мире
Вставал из блокнота
Стихами любви,
Вставал из бойкота,
Мелодией ширясь,
Живи для кого-то и кем-то живи.
Пускай это капля, пускай это мало —
… показать весь текст …

Она жалеет в мире каждого,
кто одинок,
так одинок,
что из осенне-трикотажного
манжета выпал как листок
и зашуршал сухим по улицам,
и за штурвал судьбы не встал,
кто раньше времени осунулся,
кто самым первым на вокзал
приходит.
Так — без провожающих.
Приходит так — ни ждать, ни жить.
Кто по аллеям, как по кладбищу,
идет один среди чужих.
… показать весь текст …

Ты и я. Я и ты. Между нами — пропасть. Между нами ничего нет. С потолка льется дождь, стены вибрируют под звуки вальса, ветер бьет окна, пол дышит в такт движению звезд. И двумя изваяниями, впитавшими в себя весь покой сошедшего с ума мироздания, застыли мы. Ты и я. Я и ты.

Только будь.
Зарницей в небоглади
моей жизни медно-восковой.
Продолжай сиять душой, не глядя
на глядящий в спину нам покой.
Будь лучом, свечей, зарей, лампадой,
и из мерной, нервно долгой тьмы
проступай безумным звездопадом
в торжестве безбрежной красоты.
Или тайной, маленькой лучиной,
когда вьюга, время к десяти,
озаряя своего мужчину,
мне свети,
пожалуйста, свети!
… показать весь текст …

Знаешь, мне хочется привезти тебе из этого лета не разноцветные ракушки, не смешных слонов из кокосовой скорлупы, не разноцветные бусы и блестящие камни, а загорелый легкий простор души, смеющийся на все голоса выгоревшего неба, в котором ты еще долго сможешь жить, ни о чем не тревожась. Чтобы мы сидели рядом, смотрели, как за окном медленно падает снег, пили горячий чай, и улыбались морю, все еще беснующемуся в моем сердце.

Непросто, милая, на остов
Ушедших рифм вернуть себя.
Я жизнью дочиста опростан,
Я только вымокшая бязь
Словечек, не принесших пользы.
Мне мир был тесен — стал вдруг чужд.
Конечно, все еще не поздно.
Да только больше не хочу
Смотреть: уходят молча гости,
Ты с ними, словно бы назло.
Как это, милая, непросто,
Как это сердцу тяжело.
Непросто, милая, с помоста
Спускаясь, вспомнить не спеша —
… показать весь текст …

Может, майская светлая дурость
Расплескала во мне облака,
Их высокость и их белокурость,
Их приветствие всем босякам,
Проходящим по жизни случайно,
Проходящим с улыбкой, вольней,
Раздающим себя гениально,
Только с музыкой, только за ней.
Может, просто затюкался в буднях,
А суббота — возьми и приди.
И теперь можно быть безрассудным,
А на завтра тебе стать родным.
Все стихи мои пахнут сиренью,
Поздно бить уже по тормозам.
… показать весь текст …

Мы заблудились. Безнадежно. Мы Еще стоим. Но, кажется, нетвердо.
И твои губы, словно бы псалмы,
Пытаются сберечь задор и гордость.
Вот так всегда — вся жизнь идет вразлад,
Вся жизнь летит, втыкая в руки перья.
Любовь пришла, бежишь ей открывать.
А открываешь — только ночь за дверью.
Ты открываешь, смотришь в темноту,
Зовешь ее, хотя уже не веришь,
Стоишь один, обуглен и сутул,
Не понимая: ты ли? или ветер?
И все больнее — ночь там? или ты?
Последний окрик выше неба станет,
Коснется звезд свинцовых, налитых.
… показать весь текст …

Чем жить с душой… А чем жить с душой? Какими сказками, иллюзиями накормить ее, чтобы она не выла на этой пронзительной ноте, глядя, как уезжает последний поезд? Какие песни ей петь, какие стихи читать, чтобы согласилась она на сытый корм и теплый кров и не искала жадно несуществующего неба? Какой болью ее измучить, чтобы сделать грубой, чтобы перестала раздеваться под чужими холодными взглядами? Душа моя, душа… Девочка на резных качелях, птица в прозрачном небе… Куда ты смотришь так настойчиво, так внимательно, чего ждешь от меня, дожидаешься ли? Душа моя, душа… Каково имя твое, какого цвета твой взгляд? Душа моя, душа… В ком найти мне тебя, если в собственной груди я чувствую лишь пустоту, черно-алую болезненную тишину, извращенно переворачивающую облака в глазах, жадно впитывающую стоны мира. Выжженную степь, отсветы далеких пожаров, стертую с побелевшего виска испарину, кровь, страсть поцелуя и долгий ветер в волосах на краю мира, за шаг до пропасти. Или это и есть ты, душа моя?