часть семнадцатая
… Сегодня, стащив зеркало из корпуса вдовствующих королев, подговорила его помочь фее.
Типа — кто на свете всех милее. С дверями я тоже договорилась, они беспрекословно открывали мне нужные комнаты, только закрываясь так и норовили хлопнуть меня по заду.
Приходится мириться с этим. Если хочешь свободы, надо чем-то и жертвовать.
Всю ночь чертила устройство крыльев. С пятого раза получилось что-то отдаленно похожее.
Выпросив на кухне орлиных перьев, прилепила их к тонким палочкам.
— Вельда, мы сегодня полетим.
… Лежим на своих кроватях со сломанными ногами. Прыгали с карниза пятого этажа.
Вельда усиленно махала крыльями, а я так, за компанию. Кстати, то что эльфы летают — полное враньё.
… Высунув кончик языка усердно рисую седьмой проект, Вельда честно испытывает.
Морред пригрозил, что еще одно падение, и он больше не будет сращивать кости.
Ночью, зазвав несчастную икаршу под кровать, поделилась с ней последней пришедшей в голову идеей:
— Я привяжу тебя за пояс. Будешь прыгать со страховкой.
Ценой двух падений определилась длина веревки.
Аутотренинг с зеркальным гипнозом тоже уже дает свои результаты. Фея тайно начала ходить на свидания. Мы усиленно делаем вид, что ничего не замечаем.
Ночью облила Лику, теплой водой с ароматами водяных цветов.
Хвост, не появился.
Загадка.
Морред в ярости, вызвав меня на свидание, начал отчитывать:
— У тебя что мания помогать всем. Даже тем кто тебя не просит. Ты занимаешься самолечением. Мы хотим вернуть вас всех к привычным образам. А ты, как назло, хочешь осуществить бредовые мечты. …
Эльфи, пожалуйста, будь разумна. Вчера исчезла коллекция верховного мага. Та, что с перламутровыми бабочками. Свалили на местную крысиную диаспору. Но вот что я нашел. И он быстро сунул мне в руку ленточку.
— Ой, совсем как моя.
Я деланно удивилась.
Морред взорвался.
— Хватит делать из меня дурака. Я окончил школу магов на острове Рок не для того, чтобы какая-то эльфийка свела на нет все мои усилия. Уйди, иначе я развею тебя.
Кассандра тупо глядела на разложенные карты. Вроде как, свадьба, а вроде как, похороны.
— Эльфи, давай сыграем в глупого хоббита. Я научу.
К концу обучения я проиграла лук стрелы и колокольчик. Затем отыграла все обратно, поставив кольца. Рассматривая разноцветную юбку, также перешедшую в мое пользование, я решила.
— Зачем нам разорять друг друга, пошли щипать красавиц.
Первых жертв мы нашли на залитой солнцем полянке. Изнывая от безделья, две полуспящие принцессы мечтали о богатых женихах.
Через некоторое время, груженые списками ихнего приданого, мы с Кассой отправились дальше.
Были ещё вампиры, проигравшие нам свои вставные зубы;
— парочка подземных демонов, оставшихся без рулевых перьев на крыльях (мы их живо повыдергали);
— цветочные нимфы лишились прозрачных накидок,
— первый помощник главного мага, продул книгу заклинаний своего шефа.
Каждый раз, когда мне приходил козырь, я слегка щурила левый глаз, и Касса довольно поднимала ставки.
Если игра не шла, то для этого случая была запасная колода в рукаве.
Мы выиграли что-то очень много, и, погрузив честно заработанное богатство на передвижное ложе одной из принцесс, весело катили его домой, когда вызов Морреда остановил наше торжество.
— Отдайте книгу, шулера эльфийские.
— Бежим.
Касса первой догадалась, что надо делать. Теряя чьи-то волшебные палочки, жемчужные ожерелья, искусственные глаза, мы все же успели запихать кушеточку в расщелину скалы.
— Надо было с ним поделиться.
Я задумчиво закладывала вход камнями.
— Ему сколько ни дай, все мало.
Более опытная Кассандра озабоченно оглядывалась.
Волшебник появился неожиданно, будто вырос из-под земли. Схватив меня и подняв в воздух, затряс как сосну со спелыми шишками.
Громко вскрикивая я теряла, сыпавшиеся у меня из рукавов, —
— карты,
— драгоценные сильмариллы (Сильмариллы драгоценные камни, которые горят собственным огнём),
— зеленые листочки (у энтов больше ничего не было),
— звеня шлепнулись цепи призрака оперы,
— раскатились зубы дракона,
и под конец мой опустевший карман достойно покинул взъерошенный отак.
Он задолжал мне десять золотых зерен, и теперь, по-видимому, я их не получу.
(Отаки невелики по размерам, стройны, с широкой мордочкой, темно-коричневыммехом и огромными яркими глазами. Зубы их остры и нрав вспыльчив .Они немы — у них нет голосов.(Ле Гуин. Волшебник земноморья).
Прокрутив такой расклад, Касса потихоньку растворилась в каменистых уступах.
Щелкнув пальцами, Морред переместил всю кучу чужого имущества в каминный зал, где безутешные владельцы уже предавались унынию.
В тот же день сбежала и фея, соблазнив седовласого библиотекаря-тролля.
Отчаянию Авроры не было границ.
— Я здесь навсегда.
Она, зарывшись лицом в подушку, горько рыдала, когда раскрасневшиеся мы с Вельдой, вернулись с пробных полетов.
Тридцатая конструкция наподобие крыльев бабочки, но из кожи летучих мышей, уже держала её в воздухе две минуты.
… В тот же вечер, накинув один из нарядов нашего сумасшедшего кутюрье, я поджидала экскурсию принцев, желающих обрести свое счастье.
Они, испуганно оглядываясь, обреченно просматривали копии списков приданого, но внезапно упершись взглядами в мои стройные ноги, обтянутые тончайшим газовым облаком, остановились.
— Есть красавица.
Я, перейдя на шепот, заговорщицки подмигнула.
— Тут недалеко, прогуляемся.
Сглотнув, они тотчас свернули с правильного пути.
— Аврора, живо в кровать
Я заглянула в палату, и тут же гостеприимно распахнула двери.
… С третьей попытки мы все же заарканили добычу.
Нет, главное, целовать были все не прочь, и не только Аврору, но чтобы потом жениться, тут — никак.
И все же, смущаясь, один согласился. О чем торжественно объявил при свидетелях — наученная горьким опытом, я была непреклонна.
… На вечеринке пили цветочный нектар, что был выменян на большую перламутровую бабочку из коллекции. Я же ее не съела, а пересняла на чертёж.
ГРАЕЛЬ тает на глазах после разорения её тайника с конфетами.
ЛИКА уже не падает в обморок меняя мокрые платья.
ВЕЛЬДА отрабатывает посадку, каждый раз сбивая герб клиники.
МОРРЕД со мной не разговаривает.
На зимнем празднике первых снежинок нас было уже всего двое.
Помахав на прощание, Вельда, однажды улетела навсегда, а Граель просто растворилась в эфире и отправилась пугать родственников, что всю жизнь называли её жирной коровой.
НЕ ЗАВИДУЮ Я ИМ, ОНА БЫЛА НАСТРОЕНА ОЧЕНЬ РЕШИТЕЛЬНО.
Лика стойко держалась мнения, что океан не для неё. Я и аквариум притащила, и морским песком коридор засыпала, и по ночам старательно изображала плеск волн в тазике из ванной.
БЕСПОЛЕЗНО, ХВОСТ НЕ ПОЯВЛЯЛСЯ.
И тогда я пошла на преступление. Стащив из корпуса омоложения и красоты последний выпуск журнала «Самые красивые мужчины средиземья», тайно оторвала нижнюю половину страниц и пририсовала всем рыбьи хвосты, ненавязчиво оставив преображенный каталог под ликиной подушкой.
По вечерам мы пели песни, причем, только на морскую тематику, и Лика начала поддаваться.
Как-то сидя на краю бассейна, она не спеша вспоминала свою жизнь и рассказывала мне о великих законах придонного государства.
Решительный час настал. Подогнув колени, я испуганно забила по воде руками:
— Тону, спасите!
И выразительно глянула на бывшую русалку. Я играла очень убедительно, старательно изображая погибающую на водах.
— Спасите!
И надрываясь, от злости уже действительно начинала захлебываться.
Лика смотрела на меня округлившимися глазами и кричала ещё громче:
— Спасите!
Но спасать меня из воды не решалась.
Подруга называется. Мне уже порядком надоело глотать эту пропахшую кувшинками воду, когда, подняв фонтан брызг, что-то тяжелое обрушилось сверху.
Крепко схватив меня за талию и подсадив на бортик, мокрый Морред стоял по пояс в воде.
— Здесь же мелко, Эльфи. Как тут можно было тонуть?
— Дурак!
Отжимая подол купального платья, я поплелась переодеваться.
… Лика последнее время стала какая-то задумчивая, листая истрепанный журнал, она мечтательно смотрит на дверь.
А сегодня, как обычно направляясь в ванную, я столкнулась с ней, на ее плечах блестели капельки воды.
Смущенно отведя взгляд, она неловко постаралась прикрыть что-то сзади.
— Лика у тебя хвост появился
Без зазрения совести я откинула ей подол.
— Это нечаянно, так получилось.
Заливаясь зеленоватым «румянцем», русалка, начала оправдываться.
— Я, наверное, вернусь в океан. Вид мокрого волшебника, напомнил мне мою первую любовь. Тритона с кораллового рифа. Он был такой же решительный. Ты только не говори ему, а то он вообразит себе невесть что.
Вот это хвост, весь в блестящей чешуе, с устричными заколками. Отмачивая его Лика задумчиво оперлась на край ванны.
— Ты остаешься одна Эльфи. С этим тронутым гномом, может все же уплывешь со мной, прекрасный дворец моего отца станет тебе домом.
— Я действительно плавать не умею.
Печально констатировала факт моя совесть.
— Так в чем проблемы, давай научу.
Вчера, проводив последнюю подругу по подземным каналам, я вынырнула в нашей старой ванне.
— Нас к главному волшебнику.
Морред обреченно шел рядом, растеряв всех пациенток, он тоже готовился к разборкам.
… — Симулянтос наглетос, вот твой диагноз.
Седой маг в остроконечной шляпе недовольно ходил по кабинету.
— Мы слишком долго ждали, когда ты, превратившись, дашь нам обширный материал для исследований рефлексов нервной возбудимости. Взгляни на себя. Ты же по прежнему эльфийка, где зеленая кожа, где бородавки, где кривые лапки?
Украдкой бросив взгляд на мои ноги, маг продолжил.
— Ты отняла время у нас, распустила всех обитателей бесконечной палаты, довела волшебника до стойкой депрессии. Как понимаешь, держать тебя здесь я больше не намерен. Уплати в кассу времени сто своих лет и убирайся как не оправдавшая доверие.
Направившись к дверям, я ещё услышала:
— Провалить простейшее задание, я оставляю тебя, Морред, на второй год как не сдавшего практику.
Гном с уже собранными вещами сидел у двери.
— Я боюсь оставаться один. Как ты посмотришь на то, чтобы прогуляться со мной в Морию, у меня там родители остались. Надо навестить.
— Ну Мория, так Мория. Снимая лук со стены, я в последний раз поглядела в темнеющею даль коридора. У меня никогда не будет такой просторной комнаты.
Жаркий летний день приветливо принял нас в свои зеленые объятья. Сто лет, как сон пролетели незаметно. Бывшие когда-то голыми, скалы встретили нас густым лесом.
— Ничего, лишь бы Мория сохранилась
Приговаривал гном.
— Что мне до этого мира.
И мне, вроде бы, тоже.
— Эй погодите.
Запыхавшийся Морред догнал нас к вечеру.
— Я с вами, меня выгнали…
МОЙ БИЗНЕС В ГОРОДЕ СЛАВНОГО КОРОЛЯ УРИМЕ.
Небрежно сшитая тетрадь, залитая зеленоватой слюной летучих мышей и со следами кошачьих лап.
— С эльфами нельзя.
Давно не мытый страж ворот, прикрыл широкой спиной проход.
— Оставь её за воротами, вон там возле карантинной коновязи, а сам проходи.
Морред смущенно оглянулся, мои уши видневшиеся из-за рваного платка, нахально бросались в глаза.
— Мы тут проездом, к вечеру покинем ваш гостеприимный город.
— Не положено, с иными сущностями нельзя, у нас не проходной двор, а вполне приличный город. Пожалуйста, оставь её, ничего не случится, я пригляжу, за отдельную плату, разумеется.
Отойдя к стене, мы держали совет. Решили, что до вечера я погуляю здесь неподалеку, а ближе к ночи волшебник раздвинет немного стену, и я незаметно прошмыгну вовнутрь.
— Далеко не уходи.
Выразительно глянув на прощание, волшебник взял по уздцы нашу старушку-ослицу.
— Ладно, договорились. А что с гномом делать?
Морред озабоченно глянул на спрятанного в куче тряпья в глубине повозки нашего третьего спутника.
— Он тоже нелегал, поймают, всем на орехи достанется.
И действительно, гладковыбритый гном с бабочкой в косе, это тебе не усталая эльфийка, тут депортацией не ограничатся, загремим на ближайшие годы в подземелье, и это в лучшем случае.
— И все же я рискну, когда обустроимся на месте, вернусь за тобой.
Твердо давая понять, что дискуссия закончена, волшебник встряхнул заснувшую ослицу и двинулся к воротам во второй раз.
Удивительное животное, эта по годам весьма почтенная особа, она была нашим неутомимым спутником весь последний год.
Появилась ослица неожиданно — я выиграла её в карты, у лесных разбойников. Те продули все свое оружие, но расплатились ослицей и нашими жизнями.
Уже вчетвером, на следующий день мы спешно покинули гостеприимных хозяев, не расплатившись за ночлег и ужин.
Морред старался не замечать как на нас глядят темные жители западных пределов. Они никогда не видели гномов и эльфов.
Что-то я отвлеклась…
— Цель визита, время пребывания, адрес хижины.
Деловито слюнявя тупой огрызок карандаша, стражник заполнял временный пропуск.
Гном лежал не дыша, свернувшись калачиком, прикинувшись ветошью.
Безразлично глянув под сень выцветшего тента, он же таможенник, стражник настойчиво показал, какого фасона у него карман и, довольно поймав прыгнувший туда сам собой тугой кошелек, окончательно раздобрился.
— Контрабанду можете сбыть в конце рынка в лавке моего шурина, что под вывеской «Лучший товар с таможни».
И он распахнул ворота. Стуча разбитыми колесами, наш маленький табор двинулся в город.
А еще час назад довольный Морред, рассматривая верхушки башен и мощные стены подкрашенные восходящим солнцем, вовсю обнадеживал.
— Вот мы и добрались до города славного короля Уриме. Здесь живет мой приятель, занимается частной магической практикой, а по вечерам подрабатывает астрологом в богатых домах, особенно в тех, где есть молоденькие дочери или веселые вдовушки. Клиентура, в основном, средней руки ремесленники и крестьяне ближайших поселений — на них, конечно, не разбогатеешь, но сытым будешь. Все хлебные места заняты столетними бородатыми пенсионерами, давно выжившими из ума, но подавляющими своим авторитетом талантливую молодежь.
Все те дни, что мы шлялись по дорогам Арды, он кружил нам головы своими успехами в области иллюзий, но при этом не мог заработать на кусок лепешки.
Мы же с гномом трудились не покладая рук.
— Какой нам прок от этого волшебника.
Штопая носки очередного хозяина трактира, ворчал гном.
— Хоть бы фокусы показывал что ли, долго мы будем кормить его болтливый язык.
— Он не может размениваться по мелочам, он мыслит масштабно.
Чисто из дружбы, я оправдывала мага.
— Вчерашний масштаб был очень приличным.
Припомнив здоровенную дочку местного старосты, эдакую цветущую деву, пышущею здоровьем и желанием, гном мечтательно причмокнул губами.
Раскладывая карты на цветастом платке, я уверенно предсказывала всем одно и то же.
Люди очень примитивны в своих желаниях, всем хочется богатства, славы и зависти соседей. Ври по шаблону и не ошибешься:
— у меня все молоденькие девушки в ближайший год выходили замуж за принцев,
— все почтенные матери семейств растили в своем доме будущих героев,
а все мужчины получали в ближайшее время наследство или встречу с глупенькой красавицей.
За две медных монетки я раздавала счастье всем желающим.
Теперь меня было совсем не узнать, одетая в разноцветные лохмотья, с платком на лбу, закрывающим уши я так походила на людей бродячего племени Дана, что за их соотечественницу меня и принимали.
Периодически нас выгоняли из деревень, порой, не дав даже пообедать, но это было меньшее зло, чем дыба или костер, куда мы чуть не угодили, в последний раз покушав.
Вещей было мало и, схватив каждый свое (гном — мешочек с иголками и недошитые авангардные наряды, Морред — волшебную палочку, я — лук со стрелами и карты), сверкая рваными одеждами мы растворялись в ближайшем лесу.
В последнее время за нами ещё бегала и ослица. Особо рьяные поборники морали не подпускали нас к колодцам и к домам, где есть маленькие дети, считая, что мы непременно должны своровать краснорожистых упитанных хозяйских деток, вскормленных на сливках и пирожках.
Вечно голодные, мы ни за что бы не взяли, ещё один лишний рот. Но поди объясни это суеверным крестьянам.
Иногда били Морреда, но чаще — гнома, и все за его упрямое желание одеть местных поселянок в прозрачные юбки.
Но только наступала ночь, и все менялось: неслышно скользили неясные силуэты, в ожидании чуда те же крестьяне тянулись к нашей повозке.
Ночной мрак уравнивал всех.
Гном торговал теми же прозрачными юбками, вызывавшими днем потоки негодования.
Настороженно оглядываясь, женщины стыдливо прятали тонкие, расшитые блесками рубашки, самые отчаянные покупали даже эти пресловутые бикини.
Гном хвалился, что сам придумал это название. Я продавала надежду, но чаще с сочувственным видом выслушивала откровения бедных женщин, входя в их печали и заботы.
Проезжая ведьма лучший вариант для слития на неё своих проблем. Я обычно заканчивала утешение ударной фразой:
— Все мужики бараны.
И прибавляла.
— Винторогие.
Волшебник сосредоточенно считал звезды или, подхватив симпатичную крестьяночку, шел собирать лекарственные травы, возвращаясь под утро, обычно с подбитым глазом, отвечая что это он на сучок напоролся, и что лекарственные травы здесь не растут.
Мы не вникали в его проблемы. Каждый был занят только собой.
Порой казалось, что более непохожих существ найти трудно, но не успевала просохнуть роса, и мы опять все вместе брели куда глаза глядят и были довольны своей участью.
Но однажды на рассвете, что-то оборвалось в моем сердце. Кто-то с тоской произнес:
— Эльфи. Где ты? Вернись.
Вскочив, я оглянулась.
Усталый гном безмятежно спал, обняв узел купленных вчера тканей.
Волшебник, как всегда, отсутствовал.
Но тот же голос снова зазвучал.
— Эльфарран. Мы уходим, догоняй, вспомни, кто ты, и приди. Корабль ждет в Серебристой гавани.
Упав головой в раскрытые ладони, я горько заплакала, эльфийская сущность, встрепенувшись, напомнила о себе щемящей болью. Мои родные покидали Арду.
Схватив лук я вскочила.
— Ты куда.
Подошедший волшебник схватил меня за руку.
— Домой, меня ждут!
Я извивалась, старательно выкручивая кисть.
— А где твой дом, ты знаешь?
Он спокойно отпустил меня.
— Куда ты пойдешь? Наступает суровая пора северных ветров, дороги исчезнут под грязными потоками небесной воды, леса потемнеют, и люди, затворившись в своих жилищах, не дадут тебе приют.
ТЫ ПОГИБНЕШЬ!
Ну не плачь.
Смягчаясь продолжил Морред.
— Пересидим тяжелое время в Итиле. А с наступление теплых дней, двинемся в твою, как её там, Серебристую гавань. Ты мне веришь?
Голос разума наконец взял верх над чувствами,
— Но только недолго, хорошо.
(Минас Итиль («крепость Луны») крепость у западных отрогов Пепельных гор