Нарисуй на чистом листе ангела, который один знает, как легко взлететь, оттолкнувшись босыми ногами от твердой земли. Сделай его беспощадно строгим, чтобы он мудро и справедливо заглянул в каждое сердце, сломанное ветром. Сделай его голос по-детски хрупким, чтобы он ломал сталь погибающих рассудков, утративших надежду, и рвал каменные нервы, создавая нас заново, нагими перед ослепительным совершенством мира и открытыми чуду. Сделай так, чтобы он первым увидел снег и, опустившись в него на колени…
… показать весь текст …

..
Ты прячешь в плед растрёпанное пение,
Ты греешь плечи, ты боишься зим.
Ты мне читаешь Блока и Есенина,
А я глотаю горький теплый дым.

Я слушаю твой голос неразборчивый
И город, распростертый за окном,
И шорох крыльев заспанного творчества,
И жизнь соседей в мареве дневном,

Осенних птиц, стихающих, смолкающих,
Свист ветра, гул далеких поездов,
Вокзалы, вздохи вечных провожающих,
… показать весь текст …

У нас разные страсти — там, где ты плачешь от боли,
я стакан дофамина — залпом, и бью об стену,
там, где ты рвешь на части сердце — я кардиолог,
опускающий руки в алый пульсар вселенных.
У нас разные страсти — пластиковые, клыкастые,
если хочешь — бей, это будет хотя бы честно,
но ты смотришь злыми глазами: «как скажете, мастер»,
в каждой новой фальшивой улыбке пропадая без вести.
У нас разные скулы, бедра, разные строки,
но мы ищем упрямо сумму, сродни единству
одинаковой пустоты в городских новостройках,
занимаясь любовью почти что самоубийственно.
У нас разные полушария, разные кресла,
и по коже такая связь — не теплом, а искрами.
… показать весь текст …

Мой мальчик, ты живой, скажи мне?
Ты дышишь. Ты еще кровишь
Всей юностью на теле жизни.
В тебе еще ни дна, ни ниш.
Стоишь. В своем сумбурном веке,
Но все быстрее, все жадней
В тебя уже впадают реки
Всех человеческих страстей.
Не умоляй, не жди, не требуй,
Мой мальчик, ты пока что жив.
Ты расплескался вплоть до неба,
Ты половодье, ты прилив.
В тебе все судьбы, все начала,
В тебя впадает рай и ад,
… показать весь текст …

Ты любишь смотреть в себя, но ты видишь прошлое.
Ты любишь себя, потому что любить — легко.
И в жизни твоей так много всего хорошего,
Но скучно. И ты создаешь для себя мирок:
Адам видит сон, как ребро разрывает кожу,
И теплой помадой течет из него река
На глянцевые страницы журнальных обложек.
А ты смотришь сверху, прекрасна и далека.
Мир падает в бездну, крошится и вечереет,
И ангел голодный несет на спине закат,
Но в карих своих мирах ты опять успеешь
Закрыть глаза до того, как они сгорят.
Ты любишь людей, ты читала в красивых книгах,
Что надо кого-то любить не смотря ни на что.
… показать весь текст …

Вот эта жизнь, что все здесь обезвоживает,
Но за нее я все тебе отдам,
Когда ты станешь пристальной — всей кожей —
К моим рукам.
И храм, который мы с тобой воздвигнем
Смертельный, смертный — из любых страстей,
Восстанет в нас всем громким своим именем
И болью — всей.
Се есмь любовь.
Ее вспотевший облик,
Ее опричники — постыдные грехи,
Ее — над нами — золотое облако
И свет вдали…
Люби.
… показать весь текст …

Мир остывает. Нас с тобой обнимает время простуд и дождей, опавшей листвы и юных заморозков, время горячего чая в озябших руках и рождения новой зимы. Мы будем дышать на окна и писать на мутных стеклах о любви, мы будем танцевать медленный вальс в сверкающем кружении зависших в воздухе снежинок, мы будем заворачиваться в один плед, греясь в уютном теплом свете нашего дома. Ты научишь меня кататься на коньках и я буду постоянно падать, но мы будем смеяться. А я научу тебя лепить, теплом рук вырезать из снега волшебных зверей и летящих птиц…

Так в любом акте бытия можно найти повод для грусти и повод для счастья. Кто-то смотрит в осень с тоской, чей-то взгляд на заморосивший дождь и посеревшее небо печален. Я выбираю другой путь. И вспоминая себя ребенком, я точно знаю, что радовался и солнцу, и дождю, и снегу, и весенним лужам. Так будьте как дети, ибо их царство небесное.

Аль Квотион

Говори с ней — живой, внимательной,
Говори ей, что солнце плещется
Океаном небесного золота на планете ее плеча,
Что весеннее цветошествие не сравнится бутонной свежестью
С этим тонким штрихом улыбки, из которой глядит печаль.
Ведь она тебя сердцем слушает,
Всем своим осторожным дрожанием —
Говори с ней одними пальцами — вдоль по музыке нежной спины.
Говори с ней всем небом внутренним — грозовым и закатно-ржавым,
Чтобы эти глаза покорные стали небом твоим полны.
Говори — и не смей обманывать,
Го…
… показать весь текст …

И как всегда, почти по дружбе,
Мне кто-нибудь задаст вопрос:
«За что одну ее ты любишь?
Она не храм, она не мост
До неба».
Нет.
В ее болящих
Руках ни правды, ни даров,
Глаза ее — глаза обманщиц,
Слова ее — слова дворов.
Ни Бога в голове, ни черта,
А только струнка. И звенит
Такой космический и черный
Скрипичный звукоалфавит.
… показать весь текст …

На ее узкие плечи закатом легло небо. Сонно мурлыкнуло, потянулось… И уснуло на этих плечах, пахнущих горьким миндалем. Не буди его. Смотри в ее глаза, в которых отражается начало времен и падение империй, нежность матерей и первобытный огонь. Женщина… Выгнувшаяся взглядом навстречу чему-то невидимому нам, простершаяся тревожным запахом любви на наших руках. Женщина — хрупкий цветок, закаленный в сталь бытием, с такой ранимой душой, но способной зажигать звезды. Я благодарен Богу, небу, кому-то,…
… показать весь текст …

Иди ко мне. Садись к огню.
Мы помолчим о самом главном.
О том, что свет сошел к нулю.
О том, что там, за перевалом
Тяжелых, опустевших лет
Сойдут снега двух одиночеств
И новой повести сюжет
Взойдет травой звенящих строчек.
Садись к огню. И пусть полет
Дыханья смешивает небо,
Пусть тает этот острый лед
В глазах твоих, глядящих слепо
На полукрик былых страстей,
На полудрожь шагов по миру.
… показать весь текст …

Пусть ветер, пусть снег холодными пушистыми белыми хлопьями
как-будто в забытой сказке летит удивительно вверх,
мы просто стоим на улице, снежинки в воздухе хлопаем —
всех белых бессмертных бабочек, рожденных в этот четверг.
Пусть ноют руки уставшие, пусть машут всему ушедшему,
как-будто в таком прощании есть шанс все вернуть назад,
мы просто стоим на улице — счастливые и сумасшедшие,
и небо над нами падает, и птицы в него кричат.
Пусть люди живыми волнами привычного моря мирного
вокруг неизменной близостью сливаются в долгий шум,
мы просто стоим на улице — огромные и незримые
цветы из гербария детского среди хмурых лиц и шуб.
Пусть время, работа, счетчики, пусть хаос, на стенах надписи,
пусть все окружает, крутится, становится злым, хмельным,
… показать весь текст …

Тебе хотелось жить. Но жизнь сжимала жгут
На горле у любви, выдавливая хрип.
Разложена постель. Но: время, деньги, труд.
И вечный недосуг, и вечный недосып.
Тебе хотелось жить. Но не хватало жил,
Они рвались на раз и шли для новых струн.
Ты пел и обнажал, ты пил и ворожил,
А мир кричал «ура» с заштопанных трибун.
Тебе хотелось жить. Спины сухая жердь
Ломалась от стихов, сгибалась от мехов.
Ты так хотел сбежать, но пахла твоя смерть
Не небом от руки, а терпкостью духов.
Тебе хотелось жить. Тебя бросало в жар,
Ты бился в духоте однообразных дат,
… показать весь текст …

Одиночество… Одиночество — одно из самых субъективных понятий, которые я встречал, и при этом — одно из самых распространенных. Для кого-то одиночество ограничивается физическими рамками, отсутствием других живых тел в близости от собственного, другие чувствуют одиночество в нехватке психологического взаимодействия, этакое одиночество среди людей, одиночество в толпе, для третьих вкус одиночества угадывается в любой эфемерной свободе человека, начиная от досужего права выбора и заканчивая обособ…
… показать весь текст …

Родство по духу чувствуется намного острее, чем навыки страсти.

Я все жду тот дождь, что отмоет с окон
Отражения лиц, перекошенных злобой.
Я смотрю на небо, и мне одиноко.
Да не я один из своей трущобы
Поднимаю взгляд, ожидая ливня,
Что отмоет нас от себя самих же,
Что пробьет волной черных стен массивы,
И пойдут осины с листовихрем рыжим.
Я тихонько пел, грел руками землю,
Никого не звал, не просил о многом.
Но теперь я жду, я всем телом внемлю:
Если будет дождь, я поверю в Бога.
Если будет день, просто день без жертвы,
Если будет час без обрыва в подлость,
… показать весь текст …

Возможно, Бог, едва в тебе ступая,
Спускается к протянутой свече —
И в этот миг какой-то оклик рая
Лежит платком на вздрогнувшем плече.
Возможно, честь всех книжных ликований
И часть стихов,
И песен частота,
Прекрасный строй идей своих чеканя,
Тебя рисует с белого листа.
Возможно, сталь оскалившихся предков
И гордость их,
И их хмельной азарт
Вдруг проступают яростно и метко
В твоих спокойных будто бы глазах.
… показать весь текст …

Когда ты один, но не одинок
приходит на сердце Бог,
и ты закрываешь глаза
и взлетаешь,
не чувствуя рук и ног.
Вот там,
простираясь немыслимым небом,
ты есть человек,
и ты храм.
Там звезды есть рыбы,
там пальцы есть невод,
там каждому — по делам.
Молись.
Это сложно, мой мальчик, я знаю,
… показать весь текст …

Стою, ищу слова и смотрю на маленькие веточки в красных рукавичках, на маленькое солнышко в ее глазах. А она щебечет без остановки, она то смеется, то строго морщит нос, она стряхивает пыль, ищет вазу, шумит и живет. И дом тоже нехотя оживает, начинает дышать. Вот и сердце забилось. Мое? Я не знаю. А она не замечает этого, ставит свой букетик в воду и радуется. Просто так. Просто потому что она такая. А на принесенных ею ветках — почки. На улице февраль, а на них почки. И тогда я понимаю: в этих тоненьких веточках заключено обещание будущего. Не слабая надежда, а бесконечная уверенность в нем. И именно в этом дар этой девочки, именно это она принесла в мой дом. И я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Счастье мое… Слышу тебя, понимаю. Спасибо тебе. Просто я иногда перестаю верить, что зима закончится. А она всегда точно знает, что впереди — весна.

Она говорит: «мы живем, полностью поглощенные ощущением друг друга».
Внешнего мира не существует. Не существует стран, континентов, народностей, новостей, культуры, политики, общества, человечества. Не существует нагнувшихся к морю пальм, черных автомобилей, колец Сатурна, не существует даже сломанного стула без спинки в соседней комнате. Не существует никакой соседней комнаты. Не существует другого мира, кроме этого большого кресла, на котором маленькая женщина лежит на моей груди, теребит пал…
… показать весь текст …