У нас разные страсти — там, где ты плачешь от боли,
я стакан дофамина — залпом, и бью об стену,
там, где ты рвешь на части сердце — я кардиолог,
опускающий руки в алый пульсар вселенных.
У нас разные страсти — пластиковые, клыкастые,
если хочешь — бей, это будет хотя бы честно,
но ты смотришь злыми глазами: «как скажете, мастер»,
в каждой новой фальшивой улыбке пропадая без вести.
У нас разные скулы, бедра, разные строки,
но мы ищем упрямо сумму, сродни единству
одинаковой пустоты в городских новостройках,
занимаясь любовью почти что самоубийственно.
У нас разные полушария, разные кресла,
и по коже такая связь — не теплом, а искрами.
У тебя опечатки по Фрейду,
у меня по Цельсию,
отчего все слова теряют исконный смысл.
У нас разные страсти, я живу от войны до апреля,
а ты помнишь еще, хотя в памяти много мусора:
если стих стук колес — это значит, что мы у цели,
и прислушиваешься,
прислушиваешься к моему пульсу.