Из книги «ЕУ»
Самое главное — не путать слонов со слонами.
Самое главное — не отдавать своих женщин стеклам.
Самое главное — не трогать глазами белое.
Самое главное — не бросаться словами в будущее.
Самое главное — не скитаться по крышам прошлого.
Самое главное — не заводить черепах в сознании.
Самое главное — не убивать в своем сердце аистов.
Самое главное — успеть попросить прощение…
У всех обделенных, за то, что любил других.
У тех же, кого любил… За то что любил…
Но самое главное… Вовремя не вернуться.

В
саду
пустота
на каждом шагу,
во всех промежутках,
во всех уголках…
А ты уже вечность
ищешь ее
в пустыне

Любят лишь тех
в которых очень легко
умирать

Из книги «ПРОЗАРИУМ»
Теперь я знаю, откуда берутся лошадки. Они выс-
какивают из твоих волос… И, радуясь жизни, скачут
по твоим лугам. А я ловлю их одну за другой и воз-
вращаю в твою обитель. И они возвращаются, ро-
няя слезы… В твое слишком тесное для них приста-
нище. И только тогда… Когда становится неcтерпи-
мо… И со словами «Люби меня, милый» ты отдаешь-
ся моим ветрам… Когда мы падаем в пропасть, за-
быв обо всем на свете… Твои лошадки, набравшись
решимости, снова сбегают и мчатся куда подальше.
Лишь бы — подальше… Теперь я знаю, откуда берут-
ся лошадки… Из Дальше!

С
неба
в глаза
стучится цветок…
Стучится, стучится
тот самый цветок.
Тот самый, который
когда-то давно
я оставил кричать
от боли

Он умел
наслаждаться безумием,
нырял в жерло вулкана,
ломал молнии и небеса,
гладил пески и слышал дыхание камня,
разбивал стены вечности, извлекая
из деревянной гортани скрипки
счастливую музыку.
По утрам он играл с луной,
раздевая её донага и читая мысли…
Он вдыхал женщин ушедших в цветы
и свою невыносимую волчью осень…
И ещё одна мелочь…
Его ни на атом
… показать весь текст …

Об-
рывок афиши,
пес-забулдыга,
твой силуэт
у автобуса, дождь…
Это все, что осталось
от музыки

Крик длится сном: там лебеди бьются
о зеркало и никак не могут взлететь…
Там мёрзнет зима и плачет вода от боли…
Там высох огонь и падает радуга,
разбиваясь на тысячи чёрных осколков,
а под зонтом продолжается вечный
дождь

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Цвет
твоих глаз
наполняет деревья
осенью, небо —
золотистыми об-
лаками… Меня —
светлейшей грустью
озер

Травы становятся
эхом, когда
молча кричит
человек

И тогда я узнал,
что ад — совершенное
зеркало

Из книги «ЕУ»
На берегу океана жили пингвины. Потом пришли
люди и пингвины исчезли. Потом пришли беды и
люди пропали в землю. Следом исчез океан, улиз-
нув в параллельную каплю. В результате по дну ис-
парившейся капли деревянно гуляют пингвины и
всё не могут понять — почему?
Почему в Занзибаре осень?

Против нас
дороги и время,
против нас
ливни и громы,
против нас
ветры и снеги,
и всё же…
в ласковый полдень
только твои
небеса

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Бьюсь
в настежь открытые
камни, вдыхаю ветер
и ослепительно белый
голод

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Годы во фраках
от тех, что в лохмотьях,
отличаются только
фраками

Я ВИДЕЛ
Писать о верлибрах Карена Джангирова трудно, и
прежде всего потому, что чужими словами невоз-
можно даже частично передать их волшебство, крас-
норечивее, чем они сами, никто о них не расскажет.
Из каждой его миниатюры рвется наружу целая Все-
ленная, несколько скупых строк иглой вонзаются в
твое сердце и ты застываешь в долгих раздумьях,
ощущая свою связь… С кем? С чем? Возможно, этот
его мир становится и твоим миром. Или же автор
угадывает тебя и вливает в твою, мучимую жаждой
у…
… показать весь текст …

Я устал,
Я очень устал,
Я бесконечно устал…
Я устал искать
среди множества слов,
среди множества букв,
среди множества множеств
тот самый последний,
тот самый единственный,
тот самый верлибр,
который научит
людей умирать
счастливыми

Если люди мечтают
(а люди мечтают)
значит где-то должна быть
Вселенная розовых
очень розовых
ласточек…

Думаю только о том,
как железные звезды мчатся
среди раскаленных сиреней,
падая в бесконечное «завтра»,
его не дождавшись…
Вспоминаю, в прошлом,
я точно такое
железо

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Во взгляде зверя,
как птица в небе,
кружится хищная
роза