Она никогда не смотрела в глаза,
Все больше любила глядеть точно в душу.
Ни вправо, ни влево, а только туда
Вонзала свою синеокую стужу.
Пленяла до слез безграничной тоской
И что — то бессвязно все время шептала.
Она так привыкла быть вечно одной,
Что верить кому — то совсем перестала.
Отчаяние словно бурлило в зрачках,
И в ней сочетались такие пороки,
Что раньше неведомый, искренний страх,
Рождал непонятное чувство тревоги.