Глубина человека
исчисляется окнами,
в которые он
смотрел и тихонько
плакал

Это не я —
это ветер с чужбины
бродит ночами
по крышам счастливых домов

Счастье простое,
как камешек в поле,
но слишком густая
трава

Я
спросил
у дождинки:
«Почему ты круглая?»
И она заплакала

Дом — это камень,
наполненный го-
лосами

Эта женщина любит —
ее нежные руки
покрыты солнечным
пухом

ЧЕРТА (Из книги «ЕУ»)

Она живет там, где живут дожди. Он существует там, где умирают камни.
Она считает, что звезды рождаются голыми. Он ничего не считает по этому поводу.
Она любит больших черепах, покрытых пыльцой столетий. Он любит секунды и женщин без будущего.
Она хочет увидеть, как падает город. Он хочет увидеть, как летит земля.
Она носит во взгляде сухие листья. Он носит в кармане снег.
Она играет на флейте звенящую радугу. Он играет на смерти ветер.
Она любит вынашивать лунные яй…
… показать весь текст …

Быть нужным кому-то —
значит быть нужным
себе

Стоишь у моря. Смотришь в небо. Видишь плы-
вущих птиц, которых никто не видит…
(Если долго смотреть в Ничто — проступает исти-
на).
А за тобой большеглазая осень, с лицом одино-
кой девочки, потерявшей прошлое. А за осенью —
ливни, потерявшие небо, а за ливнями — я, потеряв-
ший всё… Среди бархатных дюн, обтекаемых си-
ним воздухом. С остановленным сердцем, похожий
на черного ворона, я стою от тебя на расстоянии в
тысячу лет и жду, когда ты, обернувшись, увидишь
меня, с протянутыми тебе гла…
… показать весь текст …

В уходящих полях… В полях, унесенных далью…
Большие ромашки, качая головками… Ломают лучи
августейшего солнца… На множество тонких жен-
щин… На множество тонких и небо… Падает.

Увидел тебя
и в сердце упал
рисунок

Забитый цветами,
понимаешь, как нежен
камень

А мы несем и несем
свои уставшие души
в игрушечном мире
тел

Уйти — это значит
рассыпаться на
мгновения

Жить можно… Потому что ты знаешь сказку о трех синицах, вьющих ресницами небеси… Потому что есть рыбы, которые плачут, когда нам больно… И потому что всегда есть город, в котором идет снег.

Жить можно… Потому что тот, кто уходит навеки, оставляет нам шарики вздоха, которыми можно спастись, когда кончается время и воздух.

Жить можно… Потому что всегда наступает пора, когда ломаются льды и трещат орехи в неубитой словом реальности, в которой возможно все.

Жить можно… Потому что всегда существует окно… В стене, в человеке, в дереве… Заглянув в которое, можно увидеть себя.

Жить можно… Потому что когда выдыхается суша, а облака опускаются больничной ватой, в самый последний момент является женщина-дождь.

Жить можно… Потому что твои ладони — лучшее в мире пристанище для потерявшего домик сердца.

Жить можно… Потому что, пока происходит Это… Всегда существует То.

Попробуй спросить у Бога —
он не ответит, но это
не важно, важно другое —
что ты ответишь себе

Оставленный миром… Раздавленный стенами крепких домов… Кирпичами спрессованных будней… Плитами «Я»… Кубометрами отрешенности…
Рассеченный ветрами, снегами и пухом еще не рожденных младенцев… Линзами мертвых озер… Постигший печали слепых букашек, которым хотелось хотя бы однажды прикоснуться глазами к небу…
Унесенный на крыльях иных миров… Он оказался в лунном пристанище… Среди сладко поющих стекол… И здесь, на мерцающем теплом песке, он молча стоял и думал… Так думают камни, не зная, о чем они думают…
А детеныш планеты, сидящей на желтой дюне, тыкал пальчиком-лучиком в человека и вопрошал свою мать-звезду:
«Почему этот дядя плачет?»

Я — небо, испитое птицами.
Я — море, изрытое волнами.
Я — сад, разделенный цветами.
Я — град, затонувший в слезе…
Кого же ты любишь,
Женщина?

Сила моя
во всём, что любил,
но маленькая птичка
не может в это
поверить

Эта
странная девочка
всегда перед сном
уходила выгуливать
цветы, а вернувшись
совершенно воздушной,
говорила: «Мой милый!
Я настолько невинна,
что ты должен меня
осквернить!»