По разрешению Ягоды, с его письмом я ездил на Беломор, на свидание с братом, сидевшим в лагере. Письмо Ягоды сделало лагерное начальство очень предупредительным, за мной ухажи-
вали. Когда я уезжал, спросили: «Как вы себя у нас чувствова-
ли?» Огражденный от неприятностей письмом Ягоды, я ответил: «Как живая черно-бурая лиса в меховом магазине». Они застонали…

Да. Так диктует вдохновенье:
Моя свободная мечта
Всё льнет туда, где униженье,
Где грязь, и мрак, и нищета.
Туда, туда, смиренней, ниже, —
Оттуда зримей мир иной…
Ты видел ли детей в Париже,
Иль нищих на мосту зимой?
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне, —
Дай гневу правому созреть,
Приготовляй к работе руки…
… показать весь текст …

Мы в ранней младости усердны
От сказок веющих с подушек,
И в смутном чаянье царевны,
Перебираем тьму лягушек.

Время измеряется тоской,
Горечью, отчаяньем, страданьем,
Расставаньем, болью, ожиданьем,
Тщетной и бессмысленной мольбой.

Не минуты мерят циферблат,
Не мгновенья отмеряют вечность.
Радость краткосрочна, а беспечность
Мимолетна, как случайный взгляд.

Время измеряется тоской,
Горечью, отчаяньем, страданьем —
Кольцами на дереве познанья,
Почему-то названном душой.

По утрам на откос кухонного окна прилетает ворона.

Откос наклонный и скользкий, ворона большая и упитанная, удержаться сложно, но она как-то пристраивается, балансирует, взмахивает крыльями, смотрит на меня гордо и презрительно — не ворона, а Черный Лебедь.

Требует, чтоб впустили.

Я и не против, но боюсь, что когда на кухню выйдет сердитый спросонья муж, то возникнет недопонимание между мной, им и вороной. Ей-то что — взяла и вылетела, а мне тут жить.

Хотя, возможно, ворона думает — дай-ка с…
… показать весь текст …

Поэты браконьерствуют в Михайловском,
И да простит лесничий им грехи!
А в небесах неслышно усмехаются
Летучие и быстрые стихи!

Они свистят над сонными опушками,
Далёкие от суетной муры,
Когда-то окольцованные Пушкиным,
Не пойманные нами с той поры!.."

Я на мужчин взираю четверть века
Хоть нехотя, но все-таки обидят:
То в женщине не видят человека,
То в человеке женщину не видят.

Разбуди меня завтра рано,
О моя терпеливая мать!
Я пойду за дорожным курганом
Дорогого гостя встречать.

Я сегодня увидел в пуще
След широких колес на лугу.
Треплет ветер под облачной кущей
Золотую его дугу.

На рассвете он завтра промчится,
Шапку-месяц пригнув под кустом,
И игриво взмахнет кобылица
Над равниною красным хвостом.
… показать весь текст …

У чуда — детская наивность,
У чуда — окрылённый взгляд!
Зачем мы ждём, скажи на милость,
Что оживёт весною сад?

Зачем мы верим обещаньям,
Молчим, дыханье затая,
И молим Бога о пощаде,
Наперекор судьбе любя…

И, опыт горький обретая,
Теряем, боль в душе храня,
Ведь чудеса сегодня стали
Несбыточней день ото дня
… показать весь текст …

Раньше я была очень востребованной ведущей, и мои пару недель до Нового года обычно были расписаны еще в марте.

Однажды меня попросили провести новогодний праздник для детей, оставшихся без попечения родителей и детей-сирот в школе-интернате. Я согласилась, внесла эту дату в свой календарь.

И вот на ту же дату вдруг в начале декабря прилетает внезапный заказ.
На очень хорошие деньги. Такие хорошие, что лучше быть не может. В два раза больше, чем обычно.

Я растерялась. С одной стороны — дого…
… показать весь текст …

Искусанный судьбою в год собаки,
Я будто бы на кромке полыньи…
Грядущее мне видится во мраке-
Свинью подложит, видно, год свиньи

А зима подойдёт — ощутишь холода поясницей:
изнутри забирает и студит и выдох, и вдох.
Выбирая ручных, зимовать остаёшься с синицей.
Да и кто ещё выживет, высвищет с этих-то крох.

А и сам, как синица, всё так же легко приручаем, —
и с ладони берёшь, а привычно бросают на снег.
Не ходи далеко — можно стариться, сидя за чаем,
созерцая зеро, в никуда замышляя побег.

Мы лежим с тобой в объятьях
В январе среди зимы,
Мой халат и твое платье
Обнимаются, как мы.
Как кресты на окнах рамы.
Кто мы, люди? Мы — ничто.
Я читаю Мандельштама,
А в душе вопрос — за что?
Ребра, кожа, впали щеки,
А в глазах застывший страх,
И стихов замерзших строки
На обкусанных губах.

Так просто можно жизнь покинуть эту,
Бездумно и безбольно догореть.
Но не дано Российскому поэту
Такою светлой смертью умереть.

Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.
1925

— Здравствуйте, я бы хотел заказать у вас искусственную елку и набор елочных украшений.
— Ой, сейчас такая запарка… Давайте уже после праздников?

Сегодня мне рассказали о съемках фильма «Ленин в Октябре». Когда режиссёр Михаил Ромм снимал сцену заседания Временного правительства, то долго осматривал участников съемки и, остановившись против одного бородача, которого все в шутку звали Черномор, взял его за бороду и воскликнул:

— Какого черта вы приклеили сюда это помело?
— Простите, но это моя борода, — начал оправдываться Черномор.
Во время съёмки возник вопрос о том, какие ордена носил Керенский и сколько у него было адъютантов.
— Это кто-нибудь выяснил? — спросил Ромм у членов съёмочной группы.
В наступившей тишине раздался уверенный голос Черномора.
— Александр Фёдорович носил только университетский значок, а адъютантов у него было два.
— А вы откуда знаете? — удивился Ромм.
— К вашему сведению, — ответил Черномор, — я бывший министр Временного правительства Малянтович.
Так бывший министр стал главным консультантом всех эпизодов, связанных с Временным правительством, и сыграл в фильме самого себя.

Я русский, я русый, я рыжий.
Под солнцем рождён и возрос.
Не ночью. Не веришь? Гляди же
В волну золотистых волос.

Я русский, я рыжий, я русый.
От моря до моря ходил.
Низал я янтарные бусы,
Я звенья ковал для кадил.

Я рыжий, я русый, я русский.
Я знаю и мудрость и бред.
Иду я — тропинкою узкой,
Приду — как широкий рассвет.

Я с детства был в душе моряк,
Мне снились мачта и маяк,
Родня решила: «Он маньяк,
Но жизнь мечты его остудит».
Мне дед сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»

В одной из жутких передряг
Наш бриг вертело, как ветряк,
И кок, пропойца и остряк,
Решил, что качка нас погубит.
Мне кок сказал: «Да будет так!»
А я ответил: «Так не будет!»
… показать весь текст …

В Израиле многодетные семьи встречаются чуть ли не на каждом шагу. И вот однажды какую сцену я наблюдала в автобусе. В городской маршрут заваливает такая вот мамочка — молодая, к слову, а с ней — орава человек в 6 в возрасте от полугода и до 10 лет. С веселым щебетом заскакивают в автобус, начинают размещаться на сиденьях… Водитель автобуса, естественно, терпеливо ждет и с места не трогается, пока все не залезут, — к неудовольствию некоторых пассажиров. Одна тетушка беззлобно так ворчит в сторону мамаши, мол, чем таскать за собой всех, так половину могла бы и дома оставить. На что мамаша обезоруживающе так улыбается и застенчиво отвечает: — А я так и сделала…

Я хотел прокричать: «Здравствуй, Барсик, дружище!..» —
Невзирая на боль от прикушенных губ,
Чтобы в преданных карих собачьих глазищах
Увидать, как ему я по-прежнему люб.
Но внезапно отпрянул, не тронув засова.
Не рычанья моя испугалась рука,
Потому что я знал — стоит молвить мне слово —
Этот зверь на глазах превратится в щенка.
И оближет мой нос, и, попрыгав игриво,
Станет ластиться боком косматым ко мне,
Чтоб, как прежде, ему теребил я загривок,
И похлопал потом по могучей спине…

И, казалось бы, лет миновало немало
… показать весь текст …