По утрам на откос кухонного окна прилетает ворона.
Откос наклонный и скользкий, ворона большая и упитанная, удержаться сложно, но она как-то пристраивается, балансирует, взмахивает крыльями, смотрит на меня гордо и презрительно — не ворона, а Черный Лебедь.
Требует, чтоб впустили.
Я и не против, но боюсь, что когда на кухню выйдет сердитый спросонья муж, то возникнет недопонимание между мной, им и вороной. Ей-то что — взяла и вылетела, а мне тут жить.
Хотя, возможно, ворона думает — дай-ка слетаю, погляжу на дурынду, что, не позавтракав, прется на работу к семи утра.
Или же у нее совсем другие, недоступные моему разумению, мотивы.
Философ Людвиг Витгенштейн утверждал, что если бы львы могли говорить, мы бы все равно их не поняли.
Нам не постичь и уж точно не принять чужую логику.
Это и к воронам относится.
И к прочим. Временами мне кажется, что мое начальство (слава Богу — не все) произошло не только от нашего общего предка Darwinius masillae: в процесс начальственной эволюции каким-то боком встряли богомолы, инопланетяне и парочка дубовых пней. Такое допущение многое объясняет.
А вчера я снимала деньги в банкомате. За мной стояли два молодых человека, и с ними девица в отчаянной мини-юбке и с голым пузом — это в мороз-то. Троица разговаривала таким запредельным матом, что уши не просто сворачивались в трубочку, а пытались отползти на затылок, поглубже в капюшон.
Раньше я непременно встревала, просила перейти на человеческий язык. Господи, раньше я даже драки лезла разнимать. Без устали демонстрировала виктимное поведение. Сама удивляюсь, как это за долгие годы социальной активности ни разу не огребла. Но нынче свет не тот и я не та. И вот снова вспомнила Витгенштейна с его львами и подумала, ну что общего между мною и этой молодой противной порослью? Двуногость и отсутствие перьев — все.
Я забрала свои деньги и ушла, размышляя о всеобщем падении нравов. Через метров триста меня кто-то хлопнул по плечу. Оказался давешний гоблин.
Я забыла карточку в банкомате, так он рванул к рынку, Сашка к трамвайной остановке, а Маринка осталась у банкомата — на случай, ежели я вспомню и вернусь.
— Надо головой думать, а не ворон считать! — выговаривал он мне. — Люди, пип-пип-пип, знаете какие бывают? — И орал в телефон: — Сашка! Пип-пип-пип, говорил тебе, пип-пип-пип, она на базар пошла, а ты — на трамвай, на трамвай!
У дома я проверила, осталось ли там что-нибудь на карточке. Все осталось.
Теперь мне стыдно за эту проверку.