Аниеле нравится рассматривать чёрно-белые фотографии, «прислушиваться» к их историям. На фотографии ситуация, о контексте которой может быть ничего не известно. Но, даже не зная подлинной истории фотографии, она придумывает для неё контекст — пусть он даже не будет иметь ничего общего с тем, что было на самом деле. Аниела любит рассматривать семейные альбомы, которые ей показывают друзья. Она всматривается в каждый снимок, пытаясь увидеть то, чего на нём не видно, но что было наверняка до того,…
… показать весь текст …

В 9 лет Аниела украла книгу своего любимого поэта, потому что ей не хватало его поэзии. Она была уверена в том, что должна украсть, и читать всегда. В стихотворениях много любви, и ей казалось, что она тоже похитила немного этой любви.
.
Она тогда не понимала, что любовь невозможно украсть …

/Аниеле страшно было качаться на высоких качелях. Страшно было приходить в школу с невыученными наизусть стихами. Потом, когда она становилась взрослее, страхи становились другими, ей страшно было говорить то, что думает на самом деле, делать то, что считает нужным, но чего делать не следует…/
.
Она складывает страхи в коробку и крепко перевязывает её лентой, а
затем прячет в самый дальний угол. Сейчас они её совсем не пугают.
.
Важно вовремя всё отпустить и страхи в том числе…

Страшно было оставаться такой, какой ей хотелось оставаться. Страшно открываться миру, поэтому она порой жила черепашкой — голову втягивала в плечи, лицо — непробиваемый панцирь.

Автобиография, как жанр, всегда пугал Аниелу больше всего. Она помнит, как в школе принуждали писать автобиографии. И уже после слов: «Я такая родилась…» становилось тошно и дальше писать было страшно, потому что всё написанное сразу перестало быть настоящим. Ибо её биография началась иначе, и никогда неизвестно, какие именно события нужно туда вписывать. Все или только наиболее значимые…, а таких событий много.
Если бы она должна была писать автобиографию, она бы начала с того, что не помнит тот день, когда родилась, но говорят, что он был тёплый.
Впервые в жизни Аниела влюбилась в книги — надолго! Второй раз влюбилась в шесть лет — то есть очень поздно… в голубоглазого хорватского мальчика, поэтому она считает себя лишенной национальных предубеждений с раннего детства.

Потом…
Она влюблялась ещё и ещё в разных людей, но не знает, научилась ли любить…

Мудрость Элегантного возраста формирует способность всё в жизни комфортно воспринимать. Это и есть Свобода.

Пройдет много лет, и она будет рассматривать фотографии своей юности, и не будет знать, какая она настоящая: то ли та, что была тогда, или та, которая сейчас. Странно — сколько можно так меняться, и зачем, потому что в ней ещё так много всего осталось от девочки, бегавшей босиком по лужам. Девочки, собиравшей полные пригоршни цветков вишни, которые потом высыпала себе на голову, воображая себя невестой. В том далёком детстве каталась зайцем в автобусах, не думая о том, что это нехорошо, потому что это просто было смешно, каталась в метро, выходя на каждой станции, потому что ей хотелось побывать на каждой…

И теперь, кажется, так мало изменилось, и она до сих пор не знает, что такое жизненная мудрость и как это быть мудрой. И когда думает об этом, замолкает…

Дверь открывается и закрывается. А когда за дверью никого нет, тогда начинаешь ждать дорогих гостей.

Красивая беременная женщина в чёрном вечернем платье проходит между столиками в кафе, осторожно прикрывая живот руками. Аниела провожает её взглядом и удивляется, что эта Женщина такая красивая.

Она думает о том, что Женщина, как минимум, всегда иначе относятся к своему телу, чем мужчина…

Аниела замечает, как много одиноких людей на улицах… Одинокие перестают говорить, если им не хватает силы воли разговаривать с собой. Они уходят в себя, удаляются от человеческого мира, и речь уходит от них, потому что они больше не нуждаются в общении. И уже ничего не знают о себе, кроме того, что чувствуют себя живой плотью. Вот ноги, руки, пальцы на ногах и руках… Своих лиц они не видят, потому что у них нет дома и нет зеркал.

Они не заглядывают в блестящие витрины магазинов, чтобы увидеть своё отражение, потому что оно совсем их не интересует. И они забывают, что имеют лицо и забывают, что именно по лицу их узнают другие люди. А не по рукам, не по пальцам на ногах и руках, не по ботинкам с оторванной подошвой. Однажды они остаются без лиц, и их имена отклеиваются от них, как плохо приклеенные марки на конвертах.

Жаль, что мы, когда ходим по улицам, не здороваемся с бездомными…

Твоё время бежит без возврата, как сквозь пальцы песок, неизвестно, сколько там осталось в ладонях! Ты стараешься, сжимаешь ладони… А Жизнь даёт важный тебе урок: цени своё время, цени твоё сегодня!

Первыми нежными лепестками цветов, пением птиц, обновлёнными листьями на деревьях, дождём, ярким солнцем, новыми встречами и безупречными фотографиями…
Идёт весна!
Волнует голубовато-нежными взглядом, манит, и с шармом перемен, освобождает от лишних мыслей, курток, палантинов и пальто!)

Её утренний кофе превратился в ритуал.
Аниела поднимается с кровати, мелет зёрна и засыпает в джезву, добавляет немного корицы и тростникового сахара, заливает водой и заваривает. Приоткрывает окно, садится на широком подоконнике и смотрит в сад, затем берёт книгу и читает. Солнце поднимается над городом. Она любит эти утренние мгновения. Тогда она совершенно точно знает, что кто-то думает о ней. И что Ему не безразлично её волнение. Аниела шёпотом рассказывает Ему, как это, когда соскучилась.
А Он?
Он вытирает её слезы солнечными лучами и, кажется, улыбается.
P. S.
А кошка?
Кошка довольно мяукнула и устроилась рядом на подоконнике.
Наблюдает за трогательной и доброй сценой «не-из-кино», время от времени пытаясь поймать лапой кружочки ароматного пара, разлетавшихся кухней от любимой чашки с кофе её хозяйки…

Иной жаловался, что слишком тяжело на душе.
— Не носи на себе бремя. Избавься от него поклоном.
— Это как?
— Поклонись тому, что выше тебя. Хочешь — дереву, хочешь — луне, хочешь — Богу. Сделай свой выбор сам. Не бойся поклониться, раньше выпрямишься.
— И долго так? — спросил он.
— Сколько нужно? Рыба клюёт у того, кто ждёт.
— Знать бы, сколько ждать.
— Ожидание, голубь, это образ жизни…

Она немного читает, но долго размышляет над прочитанными текстами. Интересные мысли собирает в памяти и носит, как оберег у сердца. Доверяет словам, которые, как хрусталь, вбирают простоту, чистоту, ясность и твёрдость.

Однaжды я понял, что вcегда есть дpугая точка зрения. Я cидел на дивaнe. Лидa на нем лежала. Ее гoлова была у меня колeнях.
— Вот объяcни мне, пoжалуйста, — Сказaла она, глядя на меня снизу вверх. — Как у ваc, у мужчин воoбще логика pаботает?
— В смыслe?
— А в пpямом смысле. Пoмнишь наше втоpое свидание? Когда мы гуляли по центpу и зафигачил ливeнь? И мы cтояли в той арке с видом на Кaзанский собор.
— Пoмню.
— И ты был в краcивой рубашке облeгающей. И весь такой зaдумчивый и загадочный. А н…
… показать весь текст …

Ты идёшь по Пути, тебе предназначенному.
Важно направлять свой разум только к тому, что происходит с тобой, и тогда легче будет обходить преграды на Пути, искать правильные решения. Когда твой разум направлен на собственные события в Жизни, нет желания жаловаться на судьбу или на людей. И ты не будешь их осуждать или позволять себе грубо с ними говорить, ты не станешь приспосабливаться к ним, а также к их мнению…
Этого вполне достаточно, чтобы прожить свою Жизнь разумно, спокойно и с радостью в сердце!

Моя девочка, наши отношения, должны были закончиться, и мы знали об этом, и поэтому умышленно не спешили, растягивали время так, чтобы его дольше хватило.
Мы жили немного как сумасшедшие, и нам это очень нравилось. Мы, кажется, перестали, кого-либо видеть, стали совсем асоциальными, акоммуникативными, то есть совсем не такими, какими были раньше, но нам это нравилось.
Я говорил тебе, что ты обязательно должна сфотографироваться голой, потому что нет ничего прекраснее обнаженного женского юного…
… показать весь текст …

В дождливом Амстердаме, в доме моей польской подруги Марты,
/профессионального переводчика с голландского языка/, меня «не ассимилированную» француженку учили варить глинтвейн… Свой опыт передавал её муж Даник, я смаковала напиток, и наслаждалась букетом ингредиентов, а он приговаривал: «Не хватает корицы, её страстного аромата…»
Через день мне надо было написать статью о Volendam — рыбацкой деревне, расположенной в двадцати километрах от Амстердама. Писала ночью. Моя подруга помогала мне, переводила «тонну» информации. К утру, клавиатура ноутбука раздражительно реагировала на мой текст. Я поставила точку, распечатала текст и заметила на бумаге коричневую пыльцу.

— Это корица, — сказал Даник.
— Если бы не этот ингредиент вы бы не справились, — продолжал он с улыбкой, читая текст…

Без переживаний никто из нормальных людей не сможет прожить.
Как и каким образом с ними расставаться — решение умственных
способностей человека.
Некоторые свои переживания превращают в камни.
Носят их на плечах, в сердце, на горбу, как верблюды.
Озлобленные прячут камни за пазуху.
Лишь немногие применяют жизнеутверждающий творческий подход к своим решениям неприятных задач.
Лучше всех поступают те, которые превращают свои горькие впечатления
в мыльные пузыри, или в морскую пену, или в пыль.
Сами себе — волшебники! Освободители! Победители!