Зима на исходе. Плутает последней дорогой.
Беглянка себя растеряла в оврагах снегами.
Весна ещё спит юной девственницей-недотрогой,
но дух пробужденья витает уже над лугами.

И воздух разлит по бокалам, как нечто хмельное.
И лёгкость в душе… и приливы по телу гормонов.
Серебряный месяц по небу волшебным каноэ —
весною сбиваются правила строгих канонов.

Но девочка всё ещё спит, — затаясь полубогом.
А мы сочиняем себя и в своих же романах
нам трепетно сладко: волнения, страхи, тревоги,
и загодя соль на ещё нераскрывшихся ранах…
… показать весь текст …

Кровь тёплой струйкой, снегом рот забит.
Глаза песком засыпаны… Победа
той, что с косой… Зовите Ганимеда, —
мальчишке макинтош уже пошит.

Не деревянный… подойдёт окоп,
где он лежит, к земле припавши сердцем.
Расстрёпан китель, сняты кем-то берцы.
Хотел уснуть, а вышло, что усоп.

Луны холодной сонный луч дрожит.
Ну вот и всё… Свободен от позора.
Моло’х в дневных, да и в ночных дозорах.
Растёт из тел кровавый депозит.
… показать весь текст …

Вокзальный ресторан пропитан потом,
отчаяньем уставших лиц и тел.
Кто водку пьёт, кто хлеб жуёт со шпротой.
Зелёной тиной скука — сам хотел.

Теперь сиди и жди. И чемоданы
ревнивым нервным взглядом стереги.
Не все, не все выходят в джонатаны*,
опомнишься — в обратную беги.

Вокзал, как остров проклятых. На входе
часы обратный ход не провернут.
На поезде ты или пароходе —
каюта и купе как жертву ждут.
… показать весь текст …

На мезонин, как будто в небо лестница.
Поднимешься — никто не ждёт внизу,
там ночь свернулась в хищную гюрзу,
здесь лампа, как луны безумной крестница.

Над крышей осень вяжет спицей кружево,
вплетая в ткань остатки паутин.
Она по цвету — вишня, гренадин.
У ветра голос с хрипотцой, простуженный…

Дымится камелёк во след минувшему.
У кресла бархатного — тот же стон.
Старинных книг забытый легион.
В пыли картины… Времена уснувшие…
… показать весь текст …

Простое чаще обнажает суть.
Всё сложное, как зеркало кривое.
Где с блеском гладь, там можно утонуть,
не разглядев соблазнов разнобои.

Желаешь в рай — бери свинцовый крест,
руби мечом земное притяженье.
Богами гневно проклят был Орест*,
но заслужил со временем прощенье.

Как часто зажимает нас в тиски
клубком сомнений сладкий мёд неправды.
Не искушай, не смей кормить с руки —
акулу, кобру, льва и Минотавра…
… показать весь текст …

Расскажи мне сказку о себе,
разменяй со мной молчанья злато —
не заметит бог твоей растраты.
Кто ты? Дух в случайной ворожбе?

Молчалив, задумчив и крылат…
Бес ли, ангел? Может быть жар-птица?
Ты мне на рассвете часто снишься
и душа летит в кромешный ад,

по пути сгорая добела…
Как зима тревожит мотыльками!
Взгляд твой словно поле с васильками,
в нём я златокрылая пчела.
… показать весь текст …

У ноября раздвоенное жало —
с утра был снег, теперь на смену дождь.
Вновь мелкой моросью по коже дрожь,
а по запястьям — лезвие кинжала.

Ныряет память в жёлтые страницы
таких же полусонных ноябрей,
в июль, где полыхал в саду кипрей
и синевой плескались медуницы.

Теперь мой сад, печально-молчаливый,
стоит в предзимних смертных кружевах.
У сосен свой — иной покрой рубах.
Следы ворон — готическим курсивом.
… показать весь текст …

Мне б вырваться из тьмы подземных пут,
пробив ударом стенки скорлупы.
О, нет, не крылья — лёгкие растут.
И сам расту… Со мной растут шипы.

Нет, не пион. Скорей чертополох.
Мне родиной заброшенный пустырь.
А другом пёс с изрядной сотней блох.
Друг друга подведём под монастырь.

Я прорастаю из всего, что есть.
Мне почвой тайны, скопище обид.
Подпиткой зависть, а порою лесть.
Расту, а там кипит в душе… кипит.
… показать весь текст …

Мне платье бы алое /лучше всего до пят/,
серебряный крестик и бронзовый ключ резной.
Я без приглашенья — наитием… наугад…
до кончиков пальцев стекает дурманом зной.

Не ждёшь? Да и пусть… Можешь выставить даже вон…
Ах, как это грустно предвидеть такой финал!
Но я — не змея, да и ты не Лаокоон…
Мы встречные двух отражений иных зеркал.

Времён отраженье, заблудших на сотни лет,
и в клетке из ребёр у каждого спящий зверь.
Бог выдал счастливый и мне и тебе билет,
и где-то цветными мелками пометил дверь.
… показать весь текст …

Как будто в раж мы часто входим в роль,
В ней чередуя смех и злость паяца.
Кричим притворно: «Здравствует король!»,
Боясь отвергнутыми оказаться.

Торгуем честью. Высока ль цена?
Не все же королевы ходят с белых…
Ах, свита! Лицемерием больна, —
У винограда вкус еще незрелый.

Оплачено авансами вперёд, —
Грим прочно припечатан льстивой маской.
Шут часто в решето и правду льёт.
Забавны полу-шутки, полу-сказки.
… показать весь текст …

Для ярких зрелищ не пришёл сезон —
пылится алый плащ для новильеро*.
В Ламанче есть неписаный закон:
молчание для пик и для тореро.

Тоскуют Анны, скучен Дон-Жуан…
Его ли место за пределом сцены?!
Вся жизнь — игра. Бог допустил изъян,
не по таланту назначая цены.

Лишь Дон Кихот привычно на коне, —
безумцам жанром писано геройство.
Томится Дульсинея при луне,
вселяя Дон Кихоту беспокойство.
… показать весь текст …

*
В дырявой лодке с треснутым веслом
поводырем плывёт Отец небесный,
взирая вниз, где мы толпою тесной,
задравши головы, чего-то ждём.

Да видит ли он нас? И к нам ли путь —
к отравленным соблазном ожиданий
какой-то манны в старом чемодане?
Нас так легко и глупо обмануть…

Лодчонка режет солнечную гладь,
плывёт рекой небесною молочной.
Луна восходит скважиной замочной,
… показать весь текст …

В небо посмотришь — темнеет индийский сапфир
Звёзд хризантемы цветут, разукрасивши полночь.
Жарким дыханьем наполнен недремлющий мир.
Месяц куда-то плывёт позолоченным чёлном.

Как ни желай, мне уже не доплыть до тебя.
Ветры меняются, вряд ли случится попутный.
Лунная лодка ныряет и спит в облаках.
В старой кофейне безлюдно, темно и уютно.

Медный фонарь словно бабочкой на потолке.
Тени играют рисунком по бронзовой коже.
Стопка текилы и ты уже накоротке
с каждым, хотя бы немного с тобою похожим…
… показать весь текст …

Больна как будто — дух в разладе с телом.
А может масло облизало рельсы?
/не мне ли?/ - Шардоне и эдельвейсы!
До Берлиоза нет ни капли дела!

Разлит в предместьях из томлений запах.
Припудрены соблазном родендроны.
Жизнь — смесь вина и бешеных гормонов,
крадётся ночь на мягких жарких лапах.

Что бабье лето? Чувства внесезонны.
Объятья самой высшей терапией,
и мы с тобой на ласки не скупые —
пылают губы вскрывшимся бутоном.
… показать весь текст …

Бывает как распятьем, тянет боль —
перед собой не стыдно наготой.
В поход ушёл крестовый мой король,
утёрши руки белою фатой.

Его ладони — нестерпимый зной.
Мои ответно — нестерпимый лёд.
В игре король крестовый — козырной.
По отношению ко мне — Искариот.

Что держит он в обветренных руках
взамен потерь, предательств и утрат?
Кому и что несёт он на штыках,
и будет ли победам новым рад?
… показать весь текст …

Под треск поленьев старого камина
мы пьём «мерло» из одного стакана.
И в разговорах, бесконечно длинных, —
отпеты, как без башни наркоманы.

Тебя сегодня увлекает Рихтер,
меня в глубины тащит «Наутилус».
Но греет старый твой вишнёвый свитер…
За что мы любим музыку с винила?

Вдруг сорок девять отсчитаем вздохов,
и сменим страстью темы разговоров.
Скользнёт в окне задумчиво эпоха,
и вспыхнет небо блеском луидоров.
… показать весь текст …

Ах, если б шар земной на час остановить
и выпорхнуть в Бордо на площади желаний,
где кайф от жизни вновь неистово ловить,
не ожидая впредь небесных подаяний.

И солнцу подставлять счастливое лицо —
там в воздухе парит торжественно палаццо.
До боли замыкать из рук твоих кольцо,
над каждым пустяком безудержно смеяться.

Ночами пить вино — здесь красное рекой.
Бокал не припасён? Да ладно, есть ладони.
Луна ныряет в них и бублик золотой
закуской невзначай, а значит не утонет.
… показать весь текст …

За окном суета. Гул пчелиный у яблонь и вишен —
Бог умеет красиво в садах акварели писать.
Даже воздух спрессованн как будто. Совсем неподвижен.
На арене с концертом пчелиная жёлтая рать.

Вечер тихо крадётся в лиловой со шлейфом сутане,
первой строчкой ложится в раскрытую небом тетрадь.
Небо будет сегодня приютом души — иорданью.
Даже если захочешь — не сможешь и в шутку солгать.

Часто в наших садах то бесплодие, то урожаи.
То цветочный рассвет, то метельной погибелью тьма.
Тот ещё фантазёр этот Бог — так на нервах играет:
то лачугою дом, то боярским подстать терема.
… показать весь текст …

Февраль течёт за край и топит сушу.
Не ходишь по воде? Так строй ковчег.
И я не Бог… Мой профиль много уже.
Но в масть с тобою в никуда побег.

Шестое чувство подсказало выбор
Плыть без оглядки в юный синий март.
Оставлен город белоснежной глыбой,
А в нём забыта связка старых карт.

Да что нам карты? Вместе входим в русло —
Хватает пониманью пары слов
И полувзляда… Высшее искусство
Для тех, кто разделить ковчег готов.
… показать весь текст …

Бретелька рвётся… Падает с плеча
холодным облаком лиловость платья,
но греет взгляд и тёплые объятья —
душа опять на кончике меча.

Планета уплывает из-под ног
изысканной, почти прозрачной тенью.
А вслед за ней срывается смятенье,
всё в твоей власти: я твой раб, ты — бог.

Смеешься? — чуть скользит улыбка с губ.
Ночь предстоит похлеще эшафота.
Не сомневаюсь даже ни на йоту —
ты будешь нежен, и чуть больше — груб.
… показать весь текст …