Когда взойдёт сто сорок восемь лун
и русла вен всплывут по бледной коже, —
коснусь твоих вибрирующих струн,
поймешь, чем отличаемся, чем схожи.

Прольются луны мёдом… и шафран
осыпят… Darling, небо страстью дышит.
Стекает в сад мистический дурман
по разогретой черепице крыши.

А мы — под ней… на острие ножа…
Нас не разнять… И веточки лаванды
в изящной вазе с нами в такт дрожат,
и луны в окна — праздничной гирляндой.
… показать весь текст …

Ну, вот и сезон непременно внезапных простуд —
в периметрах комнат болтаешься, окна с решёткой.
Таблетки, микстуры — флакончиков разных редут.
Увы, поводок для меня непривычно короткий.

Пойду прогуляюсь — шампанским бурлят фонари,
купая прохожих изыском янтарного света.
Один, обернувшись, с надеждой спросил прикурить.
— Но я не курю, — приглушённым отбила ответом.

— А может по кофе?
/Неужто прогулке кирдык… вот чёрт… привязался…/
— Сама для себя я бариста.
Он так подошёл, что дыхание стало впритык,
… показать весь текст …

«Быть иль не быть…» — давно не актуально.
Ответа нет у Ницше… нет у Фрейда.
Живи с собой в согласии зеркальном,
но не по Цельсию — по Фаренгейту.

Беги волной, ночными облаками,
спиною мни травы незащищённость,
рви звёзды обгоревшими руками —
у бога с бесом с жизнью отстранённость.

Им дела нет, что у тебя на ужин,
болит ли справа или где-то слева…
Ты никому, ты лишь себе и нужен,
и той, которой имя «королева».
… показать весь текст …

*
Среди кровавой и багровой тьмы
пречувствую дыханье свежей смерти.
Она порою прячется в конверте,
берёт по-крупному и не взаймы.

Конверт тот бел невинностью, а в нём
меж строчек приговор — ты будешь чётным.
Не все долги, не все долги почетны…
Взойдёшь на поле тучным ячменём.

Над другом будет колоситься рожь,
над санитаркой вспыхнут ало маки.
Останетесь пробелом на бумаге,
… показать весь текст …

Бывает, проснёшься — планета пустыней.
Разбитые в щепки в песках корабли.
Чай в кружке из красной породистой глины
со вкусом далёкой нездешней земли.

И будто ты сам на неведомый остров
сном выброшен… Аве тебе, Робинзон.
Отныне твои в небе сумрачном звёзды,
ты чайка, и имя твоё — Ливингстон.

Отныне летать, разрезая просторы.
Теперь одиночество преданный друг.
Петляешь по небу сложнейшим узором,
сужая воронкой намеченный круг.
… показать весь текст …

Внезапно /не ждали/ — ударило в ночь наводненье.
Ни лодки, ни Ноя. Пожитками зонтик чужой.
Стоит на мосту кто-то лёгкой задумчивой тенью.
Не знаем кто это… Пусть будет обычный святой.

Молитвенный шёпот не им ли случайно подслушан?
Откликнулся тихо: «Идите ко мне по воде…»
«Да мы бы могли, не беда если б только по лужам.
Но морем — беспечно протягивать руку беде…»

«Не морем, а прочной взаимною верой друг в друга».
Мы руки сомкнули и сделали медленный шаг.
Вода под ногами стелилась с роскошеством луга,
и ты вдруг меня подхватил и понёс на руках.
… показать весь текст …

Ноябрь взодёт как юный дерзкий бог.
Придётся поклониться в реверансе.
Три карты бросит смачно на порог,
намёк понятен — биться в преферансе.

А год назад на снежный бал позвал…
И шилось платье из французских кружев,
и флёр де лис запястье украшал,
и был по-королевски щедрым ужин.

Теперь иное… Ржавые часы,
отсыпав меди порцию, — уснули.
Качнулись в ад небесные весы.
/Как самогон в пустой стакан плеснули/.
… показать весь текст …

*
Пустынность пляжей, плеск закатов
в почти остывшей лаве моря…
Луна надорванной заплатой…
Жизнь замирает на миноре.

Ещё вчера, песок взрывая,
упругой мякотью сандалий,
гоняли рыб летучих стаю, —
сегодня «удочки смотали».

Оставив зыбкость отпечатков
по кромке берегов лиловых,
любовь невызревшим зачатком
… показать весь текст …

Солнце сеет лукошком в саду золотую пыльцу.
Словно звонкие ноты синички на ветках в аллее.
Смотрит с завистью в окна затворницей вечной пилея —
там весёлой шеренгой тюльпаны на чёрном плацу.

Сок березы не хуже, чем самый изысканный брют.
Даже воздух на вдохе по вкусу лимонный и бражной.
Сад, проснувшись, опять акварелью размытой винтажной.
Но идёт обновление — ласточки гнёздышки вьют.

Улыбайся, закончилось время пугливых теней.
В старом зеркале — солнце… и ветер в распахнутость окон.
Растрепался игриво навстречу каштановый локон.
День в весёлой упряжке стремительных буйных коней.
… показать весь текст …

Волной медовой свет и фонари
зажмурились не в силах с солнцем спорить.
И бьется о причал медузой море,
и дышит влажной хвоей розмарин.

Здесь маяка из камня цитадель,
когда стемнеет — ловит звезды в сети
прожектора… а мы с тобой как дети —
наивные … Гудит над вишней шмель,

и эта песня так ласкает слух,
как лёгкий альт в руках у Паганини.
Ты — полубог, а я — полубогиня.
Воздушный поцелуй в полёте пух.
… показать весь текст …

*
Глаза закрыть, нырнув в густую тьму,
и мысли запустить по лабиринтам.
Пусть небо зацветает гиацинтом,
а ветер облаков несёт тесьму.

Мне хорошо с собой наедине —
диктуют веру новые скрижали.
Пока их боги в прах не изломали.
Нить тем же шёлком на веретене

у парки в подземельях роковых
неведомой, невидимою вязью…
Мерцает огоньком адонис* в вазе
… показать весь текст …

День выпит до донышка тёплым парным молоком.
Всего лишь усталость и нет для печали причины.
Мелькнул незадачливо летним цветным мотыльком,
стряхнувши пыльцу золотую на листья рябины.

В сиянии охровом близится сонно закат,
день вывернут шёлковой нежного цвета изнанкой.
Настроены скрипочки вечно весёлых цикад —
и взору, и слуху всё мило, привычно и манко.

Закроешь глаза и прошепчешь себе: «Засыпай…»
А сон не идёт… растворяется в звуках концерта.
Мы ищем за тридевять царств нам обещанный рай,
а он под рукой ежедневно… Не стоит ни цента…

Спит Велес в зарослях лиловых трав,
разнеженный стеклянной тишиною.
Заденет пальцем, как стальной блесною, —
осколки вздрогнут всплесками октав.

Замедлится теченье сонных рек,
тропу покинут, озираясь, звери.
Тепло утратив искренних доверий,
оставят птицы вековой ночлег.

Все сумрачней и неприглядней свет
луна из льда роняет в снег иголки
По снегу первому лютуют волки,
последний лист роняет бересклет.
… показать весь текст …

*
О, боже… как же мы с тобой устали
чего-то ждать в надежде; ну, а вдруг.
Терпение порою крепче стали,
а всё же разорвать бы надо круг.

Влететь в вагон последний без билета,
без чемодана, шало, налегке…
Уже в закат уходит спешно лето,
уж заготовкой осени макет,

где ждут петлёй последние сраженья
со временем… А впереди — зима,
и там не будет шансов к отступленью,
… показать весь текст …

Боже мой, ты мне дал только десять коротких минут,
чтоб успеть добежать и нырнуть в муравейник вокзала.
Нас с тобою не раз на край света безумьем бросало.
До сих пор эти синие дали соблазном влекут.

Я бегу по перрону, врезаясь в развёрнутость плеч
незнакомцев… Святые сквозь ад пролетают не хуже.
Вдруг внезапный толчок и я падаю… Падаю в лужу.
Сколько было и будет подобных нелепых предтеч?

Просто сон. Просто следствие вовсе не детских затей.
В этот омут серебряный падать не больно, привычно.
Сок чернеет в бокале, разбавлен вином ежевичным,
но не Бахус, а ты для меня по ночам чародей.
… показать весь текст …

Ступенька за ступенькой… Как в бреду
сама себя у времени краду.
Вот дверь, она увита виноградом,
жаль кнопка сожжена и я стучу.
«Кто там?» — в ответ, задумавшись, молчу,
но помню раньше здесь мне были рады.

Всей кожей ощущаю якоря
крыльца некрашеного /вотчина моя!/,
окон, уставших ожидать, проёмы,
часов столетних хриплый нервный бой…
Кот ткнулся в ноги тёплой головой —
ну всё, я добралась… я снова дома.
… показать весь текст …

*
Соблазном танцы Саломеи.
Кто б пред отродьем устоял —
смешалась Евы кровь и Змея…
Ах, этот «танец покрывал»,

которых семь… Все нужно сбросить
до обнажения груди.
Но что ж взамен она попросит,
чем Ирод деву усладит?

Луна короной серебрится,
ссыпает звезды в реки бес.
Но не успел ещё разбиться
… показать весь текст …

Этот город порою, как Янус двуликий.
Льются цепи чугунные гиблых дождей.
Я иду по Сенатской бездомной кали’кой,
пробираясь сквозь сети усталых людей.

На дворцах потемневшие мокрые флаги.
Бесконечности бег на старинных часах.
У Невы цвет маренговый, серой бумаги.
Звон уснувший запрятался в колоколах.

Исаакий холодной гранитною глыбой.
Фонарей ощетинившиеся штыки.
В дождь плывет Петербург серебристою рыбой.
Мы породой до боли сверлящей близки.
… показать весь текст …

Какой надменный алый рот
в наследство кто-то ей оставил.
Раскосость глаз, как приворот.
Вся — исключение из правил.

Копна волос медовых — хмель.
Изысканны, нежны запястья.
Цветок нездешний — иммортель,
залогом призрачного счастья.

Летел с восторгом карандаш,
и этот взгляд в пол-оборота
сигналил — «Всё взамен отдашь
за нескончаемость работы…»
… показать весь текст …

*
Последняя пара кузнечиков там, под травой,
о чём-то своём шепелявит, прощаясь до мая.
Стада облаков гонит ветром, грядет водопой.
Как небо нещадно свинцовой тоской обнимает.

Дорога лиловая петлями за косогор.
Но мне никуда ни сегодня, ни завтра не нужно.
Четвертые сутки держу у порога дозор —
а вдруг да появится тот, кто душою простужен?

Летит мотыльками звенящая в сумерках медь.
Пыхтит, надрывается клёкотом старенький чайник.
Меня ли, кого-то ли нужно заботой согреть,
… показать весь текст …