Мы надеялись, что война окажется короткой, как шестидневная арабо-израильская или конфликт Англии и Занзибара, длившийся сорок минут. Мы рассчитывали, что в ней не прозвучит ни единого выстрела, как между Нидерландами и архипелагом Силли. Мне наивной казалось, что в ней никто не погибнет. Как можно стрелять в наше время? У нас что, нет языка, ума, дипломатического и ораторского таланта? Мы что в средневековье, когда все решают латники и лучники? Когда прав тот, кто сильнее? Тот, у кого больше та…
… показать весь текст …

Вчера пятилетний мальчик ударил Тоню кулаком. Он сидел в деревянном тоннеле, а она забралась к нему дружить. Слева чирикали близняшки, справа строили крепость два брата, напоминающие тех, что «из ларца». Он выбрал мишенью самую маленькую. Я находилась рядом, но не успела перехватить удар. Вместо этого обняла плачущую дочку и, с трудом сдерживаясь, задала вопрос: «Почему ты так поступил?» Драчун, еще не видя моих материнских глаз, смело заявил: «А просто так». Затем споткнувшись об ледяное осужде…
… показать весь текст …

С первого дня войны меня беспокоят сухие цифры. Военная статистика, за которой не разглядеть человеческого лица. Не угадать душу, остроту локтя и квадрат подбородка. Шутливую манеру общения, привычку щелкать шариковой ручкой и закатывать рукава. Перед нами бесстрастный подсчет тел и неучтенные перепуганные на смерть. Контуженные. Потерявшие зрение и слух. Онемевшие. Лишившиеся дома, вишневого сада и калитки-распашонки. Начавшие бояться грома, звуков мусорной и стиральной машины. Заикающиеся. Пол…
… показать весь текст …

В тот день солнце слегка перебрало. Гнездилось в школьном вестибюле, липовой гуще, на несущей стене. Прожигало нарядные блузы. Ее дочка заканчивала первый класс, и после торжественной линейки планировали молочные коктейли. Заросшую петуниями террасу, ветерок, отдающий Десной, и запотевшие белым рюмки. Неожиданно подошел мужчина (отец одноклассницы) и что-то сказал. Кажется, предупредил о завтрашнем дожде, выдвигающимся со стороны Детинца. Вика его помнила. Вместе приводили детей в сад, вместе за…
… показать весь текст …

Мой дед Василий в годы второй мировой войны попал в плен и пробыл в концлагере две зимы и два лета. Говорил об этом мало, лишь что большинство несчастных умерло 8 января 1945 года. Бедняги свято верили в освобождение на Рождество, а когда этого не случилось, изверились и угасли.
У моей бабушки Дуси сгорел дом. От камышовой крыши, журавлиного колодца, глиняных крынок и горшков осталась только пористая зола.
Прапрабабушка Настя похоронила в голодные тридцатые из одиннадцати детей — девять. Они у…
… показать весь текст …

В Израиле, в городе Ришон-ле-Цион живет Марк Рафаевич, страдающий от тяжелой формы аутизма. Парень видный и крепкий. Любит мячи, музыку, «колючки» своего деда и комнату старшего брата Моути. Ему нравится наблюдать за широкими мазками Эрнеста Билера и амплитудой собачьего хвоста. Иной раз окружающий мир поворачивается затылком и кажется враждебным. Вскоре все нелестное исчезает и обрушиваются звуки: толпы, моря, хамсина. Юноша сходу определяет свежесть рыбы и новостей. Моментально отличает сегодн…
… показать весь текст …

Рано или поздно все имеет свойство заканчиваться… Чашка кофе, простуда, цветение ирисов. Чековая лента. Срок действия банковской карты и Успенский пост. Отопительный сезон. Вода в скважине. Жара. Нынешняя весна…
К примеру, сегодня на календаре тридцать первое мая, и чтобы мы не делали, хоть сальто, хоть петлю Корбут, а завтра — лето! Еще не успели послушать майских жуков, не купили ландыши, затянутые капроновой ниткой, не услышали гудок дачной электрички, а уже — День защиты детей. За ним Троица…
… показать весь текст …

Жил когда-то некий Пауль Йозеф Геббельс. Прикольный малый: талантливый пропагандист и ярый приверженец Гитлера. Хромой, тощий (меньше 50 кг) с большой головой и непревзойденной харизмой. Оратор и философ. Отец шестерых детей. В детстве его дразнили «мышиным королем» и «ядовитым карликом», но это никак не помешало стать министром народного просвещения и пропаганды.
Первым делом Геббельс установил жесткий контроль над СМИ. «Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо…
… показать весь текст …

Всю жизнь она чувствовала себя, как в старом анекдоте про пингвинов. Много суеты, но никакого толку. И вроде бы симпатичная, и работа интересная (маркетолог), и начитанная (около ста книг в год). Квартира студия в стиле лофт, напоминающая текстильную фабрику. В ванной на полочке армада французских духов. Большая библиотека, в которой и «Аристотель и муравьед едут в Вашингтон», и «Мой дедушка был вишней». В кладовке — коллекция макинтошей и галош. В паспорте — штампы со всей Европы. Вот только му…
… показать весь текст …

Вот и заканчивается еще один год. Сложный? Бесспорно, но не сложнее, чем 1917, 1941 и 1991. Год, в котором было все: весна, зима, лето. Неурочные рассветы, чересчур кроткие и несколько прижженые. Главное — были. Добрейшая майская Пасха, рекордный урожай антоновки и уютно-компанейский ноябрь. Падал дождь, снег, курс валют. Приезжал Вселенский патриарх Варфоломей, чтобы побеседовать о войне и мире. Появилась 3D печать, зеленый водород и новые голосовые помощники. В Дубай метрополитен стал богаче н…
… показать весь текст …

Война в Украине длится уже почти целый год. Злая, словно сорвавшаяся с цепи псина. Лязг зубами — и многоэтажного дома как не бывало. Ей плевать, что в нем не доварили борщ, недосмотрели мультфильм, не дочитали «Над пропастью во ржи». Снова забрехала, и полетели стаями ракеты. Раз — и нет улицы. Два — целого квартала. Три — города. Стерлись прилегающие села со всеми домами, калитками, фруктовыми садами. Церквями, библиотеками, грядками лука и чеснока. Ветряками и розами ветров. Причудливыми солне…
… показать весь текст …

На днях услышала самолет, и желудок отреагировал мгновенно. Взорвался рвотой. Позже умылась, доковыляла к балкону и осознала, что город стоит. В домах по-прежнему шестнадцать этажей, в магазин Novus привезли бананы, и птицы поют с таким усердием, будто хотят одним махом выдать месячный репертуар.
Я не жила в Николаеве и Ирпене, но прошита войной, как старый сапог шилом. Мой стол завален стопками бумаг с пометками: Новоселовка, Пологи, Кременная. Сартана, Ломакино, Стрый Крым. Где-то подчеркнут…
… показать весь текст …

Они живут рядом с нами. В таком же теплом высотном доме, в котором и ранние завтраки, и балконная стирка бязевыми парусами. Молодая семья, воспитывающая мальчика-подростка.
Испытания начались в 2014 году, когда мужа призвали в армию. Он попал под четвертую волну и сразу стал собирать вещи. Молча паковал носки с трусами и обещал вернуться. Обещание сдержал. Пришел через год и некоторое время жил спиной к миру. Потом сменил профессию, сбрил бороду, устроился на работу. В семейные отношения вернул…
… показать весь текст …

Умом этого не понять. Матери чуток всхлипывают и вяло митингуют по поводу мобилизации, но при этом не протестуют против войны. Выходит, пусть бойня продолжается, главное, чтобы мой муж и сын по-прежнему протирали штаны на диване и попивали пиво «Жигули». Чтобы в дверь не стучали и не мешали смотреть девятый сезон сериала «Склифосовский». Мы всей душой за «спецоперацию», но пусть этим занимается крымский татарин и бурятский скотовод. Они привыкли на свежем воздухе, поэтому окопы — самое то, а у н…
… показать весь текст …

Есть такое понятие, как трупокилометры. Грубое, но очень емкое. Означает следующее: чем ближе что-то случается, тем страшнее. Прилетело в дом на Виноградаре — страшно. На взрыв отреагировали десятки тысяч людей. И Куреневка, и Ветряные Горы и Мостицкий массив. «Услышавшие» выпили сто пузырьков настоек мяты перечной, зачитали до дыр «отче наш», «засмотрели» окна. Выяснили, что один человек погиб, четверо травмировано. Умерший — неизвестен. Возможно, им стал пожилой пенсионер, собирающий удочки дл…
… показать весь текст …