ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Четверг
22:58
Зашел принц… нет, залетел. На крыльях любви и счастья.
Сказал, что безумно влюблен, пытался отвлечь от футбола описаниями достоинств невесты.
Пообещал сделать из высочества коврик.
Принц заткнулся, сгонял на кухню за пивом, и футбол мы продолжили смотреть вместе.
Победили наши!
УРРРА-А-А-А!!!
Принц тоже был очень рад.
Воскресенье
09:08
Подарил любимой бриллианты.
Бурно радовалась, бросилась на шею, сказала, что была уверена — не догадаюсь.
Смущенно смотрю на Чай.
Мне подмигивают.
Украшениями дочь в свою очередь снабдил принц. Гм… я, выходит, теперь обязан им обоим?
Какая жуткая мысль.
11:33
Зашел принц, подарил букет роз и представил свою суженую.
Жене и дочке она понравилась.
Сели за стол, долго праздновали.
15:07
Спать хочу.
19:20
Подарил жене белье и плетку…
Меня не так поняли, пришлось долго и пространно объяснять, что это знак внимания, а не претензии в чистом виде.
Потом снова праздновали…
Потом не помню.
Среда
23:50
Хочется чего-то великого и прекрасного.
Сижу, пардон, в сортире, прижавшись лбом к стене, и размышляю о сущем.
Четверг
Принц пригласил на свадьбу.
Свадьба — через месяц.
Обещал прийти.
Пятница
07:12
Будят.
Жена с дочкой у соседки.
Какого…
Будящего сносит с кровати и впечатывает в стену.
07:18
Опять!
Нет, ну сколько можно?
В этот раз извергаю из приоткрытого глаза молнию.
Успеваю заметить белоснежные перья, тунику и всепрощающий взгляд, быстро сменяющийся паническим.
07:20
Отскребаю со стены черное пятно, красиво по ней размазанное.
Спрашиваю: кто таков?
Временно ответить мне не могут.
07:34
Зашел Пупс, смотрит, как я привожу в себя посетителя.
Долго заунывно воет, намекая на сверкающую чистотой миску в углу.
Мне не до него.
Глаза испуганно распахиваются, мне что-то пытаются сказать, трясущиеся руки вцепились в рубашку так, что не отодрать.
Несу щуплого посетителя на кухню, отпаиваю водичкой.
Вроде бы оклемался.
07:45
Пупс жрет.
(я его так неоригинально заткнул).
Икающий парень на табуретке представился учеником ангелов и рассказал, что мне выпала великая честь спасти мир!
Я, кажется, пролил молоко.
На Пупса.
И на хвост ему наступил.
А ведь он ел…
Вой получился обоюдным.
(Пупс всегда мстит!).
Паренек подбежал, что-то сделал с моей ногой, и раны, оставленные страшными когтями зверя, тут же затянулись.
Смотрю на парня с уважением.
Неплохо!
Перестаю материться.
Пупс сидит в углу и смотрит с угрозой, рыча на одной ноте.
Да сдался ты мне!
Сажусь за стол, снова вскакиваю, сажаю на табурет ослабшего паренька и стучу в подпол. Крышка со скрипом приподнимается, и встрепанный, сонный домовой довольно грубо посылает меня куда подальше.
Он, видите ли, спит!
Ну, зараза.
…
Мне выдали молоко, хранящееся на верхних, более сухих, полках, рядом с соленьями и вареньем.
Я — перестал осушать «болото».
Напоил парня, попросил поподробнее рассказать о спасении мира.
Рассказал.
…
Ой е-о-о-о…
Короче, в двух словах.
Когда настанет день икс, куча тварей восстанет из могил и полезет из-под земли.
По легенде, кто-то, сильно похожий на меня, будет бегать в алых доспехах, издеваться над нежитью и лично всех упокоит обратно (я столько не осилю), после чего надает по шее их главному — и умрет с улыбкой на губах.
(Конец потряс. Мне вся затея чем-то сильно и страстно не нравится.)
Паренек смотрит с надеждой, сказал, что доспехи он припер.
Показывает на груду чего-то красного в углу.
Иду.
Осматриваю.
Поднял шестикилограммовый шлем и понял, что надеть все просто не смогу.
Пупс дрыхнет у миски, плюнув на бесполезное вылизывание.
Его бы вымыть…
Парень просит меня быстро переодеться (?!) и срочно полететь с ним на небо — там выдадуг набедренную повязку (под доспехи, что ль?), наделенную силой убивать нечисть.
(без комментариев).
Отказался, отбросил шлем, попал в кота…
Кот почему-то выжил.
08:23
Меня уже час соблазняют смутными перспективами смерти на благо народа.
Упорно отказываюсь, объясняя, куда он может эти перспективы засунуть.
Парень обижается, сказал, что, если меня не убедит, после смерти не станет настоящим ангелом.
Предложил много-много денег.
Я его послал.
08:34
В комнате появились еще двое, с крылышками. Сверкающие и чистые.
Пупс тяжело дышит на столе, терпит мое лечение. Оба косимся на гостей, оба зло и недоброжелательно.
Парень наябедничал, что я не хочу умирать за идеалы.
На меня очень сурово и ошарашенно посмотрели. Видимо, до меня еще ни один идиот не отказывался сдохнуть на благо всех подряд.
Опять всех послал… по домам.
Те, что с крыльями, воззвали к моей совести, сказали, что сила была дана мне свыше как раз на такой случай.
И если заартачусь — конфискуют обратно.
Обидно.
Думал — гений…
Надулся, сказал — пусть забирают.
08:42
Совещаются чего-то.
Чего они там совещаются? Вспомним молодость и заклинание подслушивания.
— Он не сдастся, Феофан.
— Но мы не можем забрать силу, тогда нам придется убить его.
— А если предложить бессмертие?
— Он — идиот. Не купится.
?!
— Можно его вырубить и бросить среди толп нежити.
— Мысль хорошая, Платинеус, но опасная. А вдруг не оправится и они его победят?
— Хм… а если…
— А ты не лезь в разговоры старших!
— Простите.
Писк.
— Вся надежда на Сириуса.
Со вздохом.
— Но… он же…
— Да. А что делать? Он переубедит даже отъявленного грешника.
— Я не согласен! Это крайние меры! (Я чего-то нервничаю. О ком это они?)
— Ты видишь другой путь?
Пафосно.
— …нет.
Печально.
— Да будет так.
Скорбно.
Все трое резко повернулись ко мне.
Рот упорно отказывается улыбаться.
В моих глазах даже не подозрение, в них — прямая угроза.
— Мы призовем к тебе анрела, смертный, и ты… согласишься на уча… на судьбу героя.
И не успел я и слова вякнуть, как они исчезли.
Все трое.
Обидно.
Сел, глотнул молока, погладил кота и стал ждать. В голове сформировался образ громилы с кривой улыбкой, подпиленными зубами и стокилограммовой Библией в руках.
Отобьюсь ли?
09:02
Надоело ждать — пошел спать, прихватив Пупса.
Суббота
14:56
Жену тревожить не стал — поперся во дворец к принцу.
Но… высочество занято подготовкой к свадьбе — выражается это в ныканье по закоулкам дворца со своей будущей женой.
Мой крик о помощи нагло проигнорировали, попросив порыться в библиотеке без него.
Во зараза.
Я тебе это припомню…
17:32
Проголодался, но нашел пророчество. Изображенный на картинке алый «марсианин», отрывающий голову то ли барану, то ли неубедительной кляксе, оптимизма не прибавил.
Плюнул, пошел домой.
Оставив в помещении страшный бардак.
19:32
На улице какая-то девочка попросила милостыню, рухнув на колени и ласково заглядывая в глаза. Выдал ей медяк, попытался пройти дальше.
Вцепилась в плащ, ноет о милосердии, рыдая навзрыд.
Мне поплохело, отдал серебряную монету!
Жена — убьет.
Наколдовывать деньги не умею (надолго), а зарплата раз на раз не приходится (ох уж эта королевская система… бюрократов).
Монету взяли, голосят во все горло, рассказывают о маме, папе, двадцати сестрах и братьях.
(Всем по месяцу от роду. Их мама — конвейер, что ли?)
Плачет, бьется в истерике, достает замусоленную Библию, сует чуть ли не в зубы.
!!!
Отдал золотой, три серебрушки и коробок спичек. Вывернул карманы и объяснил, что больше ничего нет.
Девочка лично меня всего ощупала (я — в шоке), удовлетворенно кивнула и куда-то умотала. Вполне бодро и на своих двоих.
Кормилица, блин.
21:23
Рассказал Нильс о случившемся.
Милая все поняла, покивала и… звезданула сковородкой.
Вот за что это мне?
Воскресенье
1211
Послали на базар, сунув список покупок, Пупса на поводке и корзинку.
Денег не дали.
Сказали — с деньгами и дурак купит.
Это намек на то, что я умный, или укор за вчерашнее?
Выставлен за дверь, в дождь и слякоть… \
Осень, однако.
12:17
У прилавка с рыбой стояла она.
Долго не решался подойти.
12:41
Меня заметили!
Скрываюсь в толпе.
Истошное:
— «Дяденька!».
Не вдохновляет на капли.
Рванули за полы плаща, упали на колени, в голос заревели и начали умолять оделить страдалицу, ибо загибается.
Народ шарахнулся, смотрят неодобрительно.
И почему-то на меня.
Сую ребенку Пупса.
Кота трогательно прижимают к груди одной рукой, второй продолжают держать за плащ. Выворачиваю карманы.
Ну нет ничего!
Общупали всего.
Опять же на меня смотрят презрительно и зло.
А я-то что?
Вернули Пупса, спросили, чего я тогда приперся. Сказал — за рыбой.
Девочка кивнула и сообщила, что рыбу любит.
Нет, я так не могу!
Я ее прибью на фиг!
13:32
Показываю продавцу рыбы кота.
Мне молча суют в корзину три средних рыбешки. Девчушка тут же достает две и радостно куда-то уносится.
Угрюмо смотрю ей вслед.
Колдовать над детьми — не позволяет что-то вроде чести.
Сжать зубы и отвернуться.
Ну и пусть!
Идем с Пупсом дальше.
17:32
Ем картошку.
Вечером — на подработку.
Денег нет.
А зарплата только через неделю…
Хорошо хоть Нильс отошла и больше не дуется.
21:17
Стою перед входом в огромный трехэтажный особняк.
Дует ветер, моросит, на душе — противно и пусто.
На стук открывает высокий бледный дворецкий, приглашает войти, сказал, что хозяин ждет…
Ну-ну.
В огромной комнате и впрямь сидит хозяин и ждет. В его глазах — мировая скорбь и забота о судьбах всего мира.
Смотрит внимательно и взыскательно.
Спросил, за сколько я прогоню чудовище из подвала.
Я задумался.
Попросил его назвать цену.
Это несерьезно.
Увеличиваю в десять раз.
Как-то он быстро согласился.
Явно какой-то подвох.
Ну и ладно.
21:27
Спускаюсь в подвал с небольшой свечкой в руке и слышу, как за моей спиной с грохотом захлопывается дверь и раздается зловещий жуткий хохот.
Сжимаю зубы.
Иду дальше.
Что там за чудовище-то?
21:39
Сколько же здесь поворотов?
Ни фига себе подвал.
Я, кажется, заблудился.
Сбоку кто-то стонет, на свет пульсаров, которые я разбросал в воздухе, выходит что-то небольшое и ржущее, пытается укусить.
Я его победил!
И следующего тоже.
21:47
Им несть числа.
Я устал.
А они все прут.
Шарахнул мощным заклинанием, выжегшим все коридоры разом.
Где-то грохнуло, здание начало проседать.
Срочно телепортируюсь на поверхность, опасаясь за свою жизнь.
22:34
Мне пытались не заплатить. Указывали на обвалившиеся полы, разруху и некоторые порушенные стены.
Пригрозил дорушить здание.
Скрепя сердце заплатили.
А на пороге моего дома уже ждала печальная нищенка с протянутой рукой.
…
Телепортировался домой.
Ну на фиг, Нильс не оценит, если я опять расскажу историю о маленькой несчастной девочке, у которой полсотни годовалых детей.
Понедельник
13:13
В дверь стучат. Нильс пошла открывать, крикнула, что это меня.
Выхожу, зевая.
Вижу нищенку.
Меня перекашивает.
Надо с ней поговорить.
Девочка явно не в курсе слова «хватит».
Долго объясняю, что с меня она больше ничего не получит.
Ребенок кивает, проскальзывает в дом, ест на кухне мой завтрак!
Понимаю, что нужны крайние меры.
Но тут ее берут в оборот Нильс и Чай.
И… меня выставляют с кухни.
Злой и угрюмый, иду смотреть зеркальце, ругаясь под нос.
14:12
В дверь стучат, входит Нильс.
Заплакана.
Обнимает, целует.
Сказала, что никогда этого не забудет.
Довольно улыбаюсь.
Наконец-то меня ценят.
Вбегает Чай, тоже хлюпает носом, бросается на грудь и просит возвращаться скорее.
Не понял.
14:14
Входит девоч… мальчик.
Это мальчик!
Ни фига себе.
А умытый и в новой одежде — он довольно симпатичный, вот и перепутал ненароком.
Хм… а ведь не такой уж и мальчик.
Просто хрупкий.
Скорее юноша.
Белокурый, с голубыми глазищами и выражением скорби на лице.
Спросил, сколько ему лет.
Ответили: восемьсот четыре.
Н-да-а-а…
А еще его зовут Сириус. Или, для своих, Сир.
Среда
Утро
Мокрый, угрюмый, бреду неизвестно куда, пытаясь прийти в себя.
Последнее, что помню, — зареванные лица родных.
А теперь — слякоть дороги, бесконечный дождь и хмурое небо.
Я, кажется, уже очень давно вот так хожу.
Сколько — не помню.
И всегда рядом — высокий светлый юноша с добрыми мудрыми глазами…
Встряхнувшись, останавливаюсь и начинаю оглядываться по сторонам.
Парень подходит, пытается погладить по голове. Но я — умный.
Перехватываю кисть и торжественно вынимаю из пальцев тонкий алый гребень.
Скорей всего, отравленный.
Злобно ржу, глядя на его невозмутимую физиономию.
Стоим.
Мокнем.
Смотрим.
— Я вижу, ты окончательно пришел в себя, спаситель.
Мягко и бархатно.
— На колени, презренный!
Подтверждаю я.
— Что ж, тогда дальше идти будем так.
— Куда?
С любопытством.
— Это другой мир.
Меня явно поставили в игнор.
— Даже и не пытайся найти дорогу домой.
Не получится.
И этот мир ты должен спасти.
Ага, то есть даже не свой родной и даже не тот, из которого сбежал… наверное.
— Я был здесь раньше?
С подозрением.
— Нет.
Печально.
— Но ты полюбишь все это.
Ноги окоченели от холода.
Я чихаю, вглядываюсь в серое низкое небо… мне тут охренительно хорошо.
— Когда будет трактир?
— Его не будет.
Тебя ищут.
Мы должны таиться.
И… до некоторых пор тебе нельзя использовать магию.
Или нас найдут. Так что копи силы и жди…
— Так. Я все понял. Мне пора.
Было приятно, и все такое, а теперь бай-бай.
Первым делом наколдовал себе сухую одежду и невидимый купол от дождя.
Потом попытался телепортироваться домой — не вышло!
Бли-ин.
Где тут у них ближайший город?
Угу. Ну… я пошел.
Кошусь на паренька — стоит, смотрит, как на любимое дитя, упорно жрущее мороженое при температуре тридцать восемь.
Отворачиваюсь и размашисто иду вперед. Настигает что-то вязкое и магическое, пытается стянуть и запеленать в кокон.
Эффектно разрываю оковы, шагаю дальше.
Среда, день
Меня раз пятьдесят пытались заколдовать.
Я понял, что не резиновый и сил не так уж и много.
На пятьдесят первый раз ангел сдался, сжал зубы и поплелся дальше.
Мокрый и несчастный, он не колдовал из принципа.
Шел гордо и плавно, явно демонстрируя силу воли и духа.
Демонстрацию я перенес спокойно, подражать блондину почему-то не хотелось.
Среда, 19:17
Город!
Йес!
Дал стражникам медяк и радостно проскальзываю за ворота.
Позади что-то вещают о милосердии и сострадании к ближнему.
Остановился, обернулся.
Мальчику дали в глаз и послали очень глубоко.
Черствые люди.
Ангелочек встал, засучил рукава и привнес в умы быдла руку правосудия.
Дрался красиво, расшвыривая дикарей на раз. После чего опять подбежал ко мне и остановился, глядя скорбно и печально.
Усмехаюсь и иду дальше.
А я думал, он только стенать горазд.
20:05
Ну наконец-то таверна.
Здесь фиг что найдешь!
Заблудились в переулках, набрели на каких-то чмориков с кинжалами и радостными рожами. Ангел всех призвал к всепрощению.
И в итоге даже всех простил.
Когда тела пролетали над головой — я пригибался.
Внутри — тепло, шумно и дымно.
Заказал себе комнату, с ужином, так сказать, в номер, оставив блондина сидеть за столом в углу. После чего нагло смылся спать.
Ибо устал.
Надеюсь, он тут никого не убьет за ночь