Николай Неврев, исторический и жанровый живописец, известный также психологическими портретами, заинтересовался эпохой правления императрицы Анны Иоанновны (17321840) и драматической судьбой молодой княжны Прасковьи Юсуповой.

Действие картины «Княжна Прасковья Григорьевна Юсупова перед пострижением» относится к эпохе царствования Анны Иоанновны, которая в трудах отечественных историков иногда именуется бироновщиной.
Подоплека этого трагического эпизода из жизни княжны Юсуповой до настоящего времени полностью не известна.
Дело в том, что в отличие от Голицыных и Долгоруких, которые попали при Анне Иоанновне в опалу, Юсуповы были обласканы новой властью. Отец Прасковьи, Григорий Дмитриевич поддержал новую власть, и ему было пожаловано звание генерала-аншефа, очевидно за лояльность. Брат Прасковьи, Борис Юсупов также сделал при дворе новой императрицы блестящую карьеру.

Историки сходятся во мнении, что Анна Иоанновна испытывала к княжне Юсуповой личную неприязнь по неизвестной причине.
Есть мнение, что она могла участвовать в заговоре с целью возведения на престол Елизаветы Петровны, которой симпатизировала. Кто-то из современников упомянул о том, что княжна якобы проводила какие-то тайные колдовские ритуалы, чтобы извести Анну Иоанновну.
Ходили слухи, что фрейлина императрицы Анны Иоанновны внезапно впала в немилость, поскольку знала о тайной помолвке цесаревны Елизаветы Петровны с офицером Алексеем Шубиным.
Но истинная причина ссылки до сих пор остается загадкой.

Дочь генерала Григория Юсупова сразу после смерти отца, в сентябре 1730 года, была неожиданно сослана в Тихвинский Введенский монастырь.
Служанка Анна Юленева сообщила княжне о бесчинствах в монастыре, и об этом узнали в Санкт-Петербурге. Последовал встречный донос на княжну от игуменьи обители Дорофеи.

Юсупову доставили в Тайную канцелярию, где Андрей Ушаков лично обвинил девушку в непристойных высказываниях о дворе императрицы Анны Иоанновны. Под угрозой пыток княжна признала вину и была приговорена «за злодейственные и непристойные слова» к наказанию «кошками» и пострижению в монахини.
30 апреля 1735 года архимандрит Аарон в стенах Тайной канцелярии совершил негласный обряд пострижения. Приняв в монашестве имя Прокла, Юсупова была заточена во Введенский девичий монастырь при Успенском Долматовом монастыре в Тобольске.

На картине в тесном душном помещении с низкими сводчатыми потолками художник изображает множество фигур. Окруженная конвоем княжна застыла в дверях.
Среди темных мундиров и облачений выделяются нежно-голубые и желтые оттенки ее костюма, подчеркивая юность героини, ее неспособность, несмотря на волевой характер, противиться происходящему.
Гордый взгляд Юсуповой встретился с надменными и полными ненависти глазами Ушакова, сидящего в кресле напротив.

Скорбная фигура архимандрита Аарона, вынужденного совершить пострижение, говорит о заведомом исходе дела. Послушник, стоящий слева от Юсуповой, уже приготовил все для обряда пострижения. Палачи, изображенные в левой части картины, готовы выбить из девушки любое признание.

Выразительны жесты героев полотна: нежными руками, словно защищаясь, княжна запахивает шубку, судорожно сжатые жилистые руки архимандрита свидетельствуют о его внутреннем протесте и смятении, дрожат от страха руки секретаря, читающего обвинение, спокойно лежат руки Ушакова, уже готового скрепить печатью протокол и решить участь несчастной.

В монастыре княжна Юсупова тоже не смирилась и продолжала бунтовать.
Она отказывалась отзываться на свое монашеское имя Прокла, данное ей при пострижении, высказывания ее также оставались резкими и крамольными, особенно она ругала своего брата, полагая именно его причиной своих бедствий.
Так что по особому распоряжению из Петербурга княжну держали в монастыре в ножных кандалах, возможно, опасались побега.

Картина Неврева экспонировалась на 15-й Передвижной выставке.