Во время войны в Одессе румынская сигуранца отловила при очередной облаве нескольких откровенно еврейского вида одесситов. Поговорив с одним из них, его почему-то отправили в группу правильных белобрысых граждан. Второй еврей на допросе стал бить себя в грудь — я не еврей, я кавказец. Здесь мандаринами торговал. А какого народа, спрашивают румыны? Да адыг я, карачаевский (он надеялся, что карачаевских адыгов в Одессу точно не забредало). О-о-о, обрадовались румыны. Вон стоит адыг карачаевский — и показывают на первого чернявого претендента на расстрел. Поговори с ним на своем родном языке, докажи, что не еврей. Ну, жить-то хочется. Стал наш «адыг» нести какую-то ахинею и махать руками. Второй тоже ему отвечает, тоже машет. Потом обнял «земляка» — свой это, говорит, из соседнего аула…
Так два еврея-одессита спаслись при оккупации. Но главное, не хитрость еврейская. Не об этом история. Главное, что никто из русских, татар, украинцев-соседей — их не выдал.

Это было в далеких семидесятых в моей деревушке Пятерыжск. Мама трехлетнего мальчика купила ему на день рождения игрушечную гармошку. Вручая ее Петюне, она растянула меха и ласково спросила:
— А что это я купила нашему сыночку?!
— Спальгальку, — неожиданно выпалил сыночек. — У меня есть.
Он сходил к своему ящику с игрушками и принес… готовую шпаргалку. Оказалось, что его старшая сестренка готовилась к выпускным экзаменам в восьмилетней школе и наделала кучу шпаргалок по разным предметам. Складыв…
… показать весь текст …

Однажды Александра Кобздея, профессора Варшавской академии искусств пригласили на свадьбу одной из его натурщиц. Впервые увидев ее одетой, художник наклонился к своему соседу и прошептал на ухо:
— Никогда не думал, что она так очаровательна!

Иду по улице, навстречу два школьника, лет по 12−14, уже расходящиеся, каждый в сторону своего двора. Напоследок, как не пообзываться?
Далее диалог:
— Пока, амёба!..
— Сам ты инфузория туфелька!..
— Дебил, ты хоть знаешь, что такое инфузория?..
— Придурок, это одноклеточное!..
— Сам ты одноклеточный, баран, это простейшее!..

Лучше уж так, чем матами.

Было это в самом начале моей газетной практики. Я написал очерк о фронтовике-гвардейце и, не мудрствуя лукаво, назвал его «Гвардии капитан Белокопытов». Отнес редактору. Шеф тут же, при мне, пробежался по тексту, почесал переносицу, и сказал:
— Хорошо написал. Вот только заголовок…
-А что — заголовок? По-моему, нормально, просто и ясно.
-Да так-то оно так, — согласился редактор. — Но ты же сам вот пишешь, что герой твой — уважаемый человек, с регалиями. Как бы не обиделся…
— Да почему? — искренн…
… показать весь текст …

На втором или третьем курсе факультета журналистики КазГУ, где учился заочно, я раз и навсегда поразил преподавательницу немецкого языка.
Надо было привезти на экзаменационную сессию выполненную контрольную работу: перевод с немецкого на русский довольно крупного художественного текста. Причем, конспект перевода, в который я заносил те слова, которые искал для перевода в русско-немецком словаре, тоже надо было привезти с собой.
Немецкий я учил в сельской школе, преподавали его нам, не в обиду…
… показать весь текст …

Корифей отечественной юмористики Аркадий Арканов когда-то, как и все прочие люди, был молод, даже юн, и его, начинающего писателя, подающего серьезные надежды, представили Михаилу Светлову. Встреча произошла в ресторане Дома актера, куда мэтр для разнообразия переселился на день-два из ЦДЛ.
— Ну что, ста’гик, — вопросил он, — пишешь?
— Пишу, — подтвердил восемнадцатилетний «старик».
— А где напечатался?
— Да нигде пока не напечатался…
— Ну-у, — разочарованно протянул Светлов, — так и я могу писать!

В армии я после окончания Нижнетагильской учебки, где меня выучили на электросварщика, дальнейшую службу проходил в ВСО (военно-строительном отряде). В дремучем костромском лесу мы строили сверхсекретную ракетную точку.
Когда выпадали свободные минуты, мы пролезали под многослойным ограждением площадки (было наворочено много чего мудреного, но пока не задействованного: и звуковая сигнализация, и тончайшая паутина из прочного провода под напряжением, и просто «колючка»), и шли в окружающий нас ле…
… показать весь текст …

На антикварном комоде красуется макет корабля.
— Какой замечательный! — говорю даме, продающий мне этот комод.
— От деда моего осталось на память!
— Он был моряком?
— Почти. Когда бабушка познакомилась с ним, он представился капитаном дальнего плавания. Через месяц она забеременела. Дед ушёл в Африку, а через две недели явилась его сестра и сказала, что он аферист и представляется так, чтобы соблазнять молоденьких дурочек. Бабка тогда чуть с ума не сошла, но мать мою родила.
Через шесть лет дед…
… показать весь текст …

Некий знакомый Пабло Пикассо, осмотрев его новые картины, искренне сказал ему:
— Ты меня извини, но я не могу этого понять. Такие вещи просто не существуют.
На что Пикассо отвечал:
— А китайский язык ты понимаешь?
— Нет, конечно.
— Вот видишь! А всё же он существует.

Поль Робсон. Убежденный и непримиримый антифашист и борец против расовой дискриминации.

Широко растиражированная байка о том, что в 1949 году, в самый разгар борьбы с «космополитизмом», Поль Робсон приехал в Москву с концертом, в который включил английские, негритянские и еврейские песни.

В соответствующих органах ему настоятельно рекомендовали еврейские песни не исполнять, поскольку евреев в СССР мало.
— А негров много? — поинтересовался Робсон.

И вспомнилась еще одна байка об антесемитизме:…
… показать весь текст …

С Днем комсомола, друзья! И я к этому самому массовому союзу молодежи имел самое непосредственное отношение. Да не просто носил комсомольский значок, а и вел некоторую работу.

В газете «Ленинское знамя», где я начинал свою журналистскую карьеру, мне поручили вести молодежную страницу, которая выходила примерно раз в месяц и рассказывала о деятельности комсомольских организаций Железинского района. Некоторые из этих материалов иногда печатались в «Комсомольской правде», республиканской молодежк…
… показать весь текст …

Крым, Евпатория, тёплый летний вечер. По улице Фрунзе не спеша прогуливается молодая пара. Доходят до скульптуры «Отдыхающий Геракл». Памятник без сложных аллегорий: мускулистый бородач развалился у входа в море.
— Это кто? — спрашивает девушка своего спутника.
— Фрунзе, — сходу отвечает молодой человек. — Улица же — Фрунзе.
— Ну, да. А почему голый? — удивляется барышня.
— Так не Мурманск, — усмехается спутник, — жарко — вот и голый.

Экипажу космонавтов Романенко и Гречко удалось пронести на борт космического корабля фляжку коньяка. По глоточку иногда на сон грядущий… Но космонавты смогли выпить только половину фляги. Остальное просто не получалось вылить: жидкость имеет такой же нулевой вес, как и воздух, поэтому не выливается. А если её выдавливать, то она только смешивается с воздухом в пену (а соломинки-трубочки нет). Поэтому полфляги пришлось оставить.
Каково же было удивление экипажа, когда следующие космонавты вернулись на землю и сказали, что допили коньяк! Как?!
Оказалось, они придумали способ. Один поднимался под потолок и брал флягу губами, а второй бил его по голове. Первый опускался вниз, а жидкость по инерции выливалась к нему в рот. Потом менялись местами. Как они сказали, «кроме высшего образования нужно иметь ещё и хотя бы среднее соображение».

Писатель-юморист Стивен Ликок так высказывался о своём литературном труде:
— Писать весёлые вещи очень легко. Берёте бумагу, перо и чернила. Садитесь и пишете всё, что вам придёт в голову. Вся трудность в том, чтобы что-то приходило.

На холсте Карл Брюллов умел иронично подмечать характерные черты портретируемого. Получалось это почти непроизвольно.
Однажды Брюллов закончил портрет и сказал заказчику:
— Вы уж простите. Хорошо написал, да уж такая сделалась карикатура, что как бы от вас жена не отказалась.

Дивную картину наблюдал днями на дороге славного Города В.

Еду я, значицца, промежду городом и Олимпиком, по московской, стал быть, трассе в сторону севера. Местные знают, а неместным скажу — две полосы в каждую сторону, широкая разделительная с барьерами.

Еду в левом ряду с законопослушной скоростью 69,9 км/ч, ибо городская черта и камер там — как грибов в лесу. У нас вообще с этим богато, с камерами, в Москве и то меньше. В правом ряду, соответственно, едут те, кто понимает ПДД слишком бук…
… показать весь текст …

Возражая критическим отзывам о своём творчестве, Антон Павлович Чехов говорил:
— Вот меня часто упрекают — даже Толстой упрекал, — что я пишу о мелочах, что нет у меня положительных героев: революционеров, Александров Македонских или хотя бы, как у Лескова, просто честных исправников… А где их взять? Я бы и рад! Жизнь у нас провинциальная, города немощёные, деревни бедные, народ поношенный… Все мы в молодости восторженно чирикаем, как воробьи на дерьме, а к сорока годам — уже старики и начинаем думать о смерти… Какие мы герои!

Немецкий философ Артур Шопенгауэр славился отменным аппетитом и ел за двоих; если же кто-нибудь делал ему замечание на этот счёт, он отвечал, что и думает за двоих.
Он платил за два места, чтобы никто не мог подсесть за его столик. За обедом имел обыкновение громко разговаривать со своим пуделем Атманом, при этом всякий раз обращался к нему на «вы» и «сударь», если тот вёл себя хорошо, и на «ты» и «человек», если тот в чём-то хозяина огорчал.
Однажды один из посетителей клуба задал Шопенгауэру какой-то вопрос, на что философ ответил просто: «Не знаю». Молодой человек дерзко воскликнул:
— А я-то думал, что вы большой мудрец и всё знаете! — на что Шопенгауэр тут же заметил:
— Нет, знание ограничено, безгранична только глупость.

Жена моя как-то присутствовала при следующей сцене. Однокласснику сына поставили низкую оценку за сочинение, в котором он выразил собственное мнение. Его мать пришла поговорить с учительницей литературы. На слова: «Но ребёнок же может иметь собственное мнение!» — был получен следующий ответ: «Может, но оно не должно отличаться от общепринятого». У нас эти слова с тех пор вроде поговорки.