На втором или третьем курсе факультета журналистики КазГУ, где учился заочно, я раз и навсегда поразил преподавательницу немецкого языка.
Надо было привезти на экзаменационную сессию выполненную контрольную работу: перевод с немецкого на русский довольно крупного художественного текста. Причем, конспект перевода, в который я заносил те слова, которые искал для перевода в русско-немецком словаре, тоже надо было привезти с собой.
Немецкий я учил в сельской школе, преподавали его нам, не в обиду будь сказано учительнице, абы как. И все, что я мог сказать по-немецки без запинки к тому времени, когда стал студентом-заочником, звучало примерно так: «Айне кляйне поросенок вдоль по штрассе шуровал!». «Хальт!» и «Хенде хох», разумеется, не считались.
Я ночами пыхтел над этим переводом, но осилил его. И когда на зачетке протянул пухлую тетрадку-конспект преподавательнице, брови у нее вместе с очками поползли наверх.
— Вы что, даже союзы переводили со словарем?!
— Яволь! — отрапортовал я, демонстрируя знание языка Гейне. Она полистала тетрадку, низко нагнув голову, хрюкнула. И сказала:
— Давайте зачетку!
И, даже не спрашивая с меня устного задания, поставила… четверку.
Теперь уже у меня глаза стали квадратными.
— Почему… То есть — варум? — спросил я.
— Пятерку вам многовато будет, — подавив приступ смеха, улыбнулась преподавательница. — Тройку — обидно для нас обоих. А четверку за такое усердие в самый раз. Ферштейн, герр студент?
— А то! — обрадовался я. — Ауффидерзейн!
И, довольный, выкатился из аудитории.
Шесть лет мотался я на сессии в КазГУ, каждый год на сорок дней. И получил желанный диплом, защитив его на «отлично». Немецкий мне так и не пригодился. Как и нудная марксистско-ленинская философия, еще ряд дисциплин, весьма далеких от журналистики и непонятно для чего преподававшихся нам, в большинстве своем уже работающим в редакциях различных изданий, как я — в областной «Звезде Прииртышья».
И все-таки эти шесть лет заочной учебы дали нам многое для лучшего владения избранной профессией. А главное — открыли дорогу для карьерного роста. Что касается немецкого — слов сто после изучения его в университете все же напрочь застряли в моей памяти. Глядишь, когда-никогда и сгодятся…