В армии я после окончания Нижнетагильской учебки, где меня выучили на электросварщика, дальнейшую службу проходил в ВСО (военно-строительном отряде). В дремучем костромском лесу мы строили сверхсекретную ракетную точку.
Когда выпадали свободные минуты, мы пролезали под многослойным ограждением площадки (было наворочено много чего мудреного, но пока не задействованного: и звуковая сигнализация, и тончайшая паутина из прочного провода под напряжением, и просто «колючка»), и шли в окружающий нас лес.
Там было полно малины, черники, смородины. Вот так однажды, увлекшись поеданием сладкой черники, я убрел глубоко в чащу, потерял всякие ориентиры (что с меня взять — в степной зоне вырос), и битый час бестолково метался по ставшему вдруг мрачным и быстро темнеющему лесу.
Чувствую — заблудился. Сел на поваленную лесину, чуть не плачу. Вдруг слышу треск ломаемых сучьев, глухое позвякивание какого-то колокольчика-не колокольчика, и старушечье бормотанье. Еще минута, и прямо на меня из густого ельника вышел… печальный телок с висящим на шее боталом. Его подгоняла хворостиной повязанная цветастым ситцевым платком бабка. Как же я ей обрадовался!
-Бабуся, — завопил я, — милая, выручай! Заблудился вот. Тут где-то рядом часть моя находится.
-Это какая? — спрашивает бабка. Я огляделся по сторонам и шепотом (военная тайна же, подписку с меня взяли о неразглашении) сказал:
-54-я площадка, бабушка. Ты ее, конечно, не знаешь. Но это рядом с трассой на Кострому…
-Это «Рябчик», что ли? — хмыкнула бабка. Я остолбенел. Кроме цифровых кодов, ракетные площадки имели еще и вот такие названия. Наша 54-я называлась именно «Рябчик». Вот тебе и военная тайна!
-Топай за мной, соколик! — проворковала моя спасительница, и я побрел за ней, как тот телок. Ну да черт с ней, с этой военной тайной. Главное, что благодаря бабусе на ужин я в тот вечер все же успел.