По вечерам, когда стою одна
Среди цветов, дивана, шкафа, стульев,
Отгородившись от дворов и улиц,
Овладевает мною тишина.
Она ползет под кожу головы.
Вползает в мозг. Клюет мои глазницы.
Наощупь я запомнила границы —
Она мой крест. Она из темноты.
В моей тиши нет звуковой волны:
Не слышно вдохов, выдохов, стенаний.
Она мертва. Она, как прах желаний.
Она, как кляп, всем закрывает рты.

По вечерам. Когда стою одна.
… показать весь текст …

счастье — это озеро, неслышно лежащее черной тарелкой слева.
прохладный ветер, пахнущий летом за два дня до наступления осени.
желтые листья, внезапные и неуместные, будто их кто подбросил.
влажная от росы земля, осыпающаяся в воду темно-серым.
рвущееся из груди сердце — а ведь казалось, что ребра ему велики.
свет фонаря — гляди-ка: качнется и нет его.
держаться из последних сил и вдруг провалиться в сон.
и даже тогда чувствовать прикосновение твоей руки.

Время хирургом ставит рубцы на кожу,
Форму меняет, крошится и слоится…
Видишь, на что мы стали с тобой похожи?
Что ты читаешь в них, в измененных лицах?
Только черты, врезанные в подкорку…

Воздух звучит, ставший внезапно гулким.
Вот силуэт — так на меня похожий —
Социопат в сумрачном переулке…
Взором туманным образ напротив чертит.
Воздух дрожит, ежась от трансформаций.
Адским огнем в зрачках полыхают черти.
Стой адаптант, дело твое — ломаться.
… показать весь текст …

Я проснулась
в 4:30.
Громко
в рёбра
стучало
сердце.

Пахло осенью.
И корицей.
И невкусным болгарским
перцем.

На столе просыпались книги. Кот зевал на краю кровати. Ты татаро-монгольским игом, не вникающим в слово «Хватит!», бил стихами [хитер и ловок], разрубая рукой глаголы. Лидер бунтов и забастовок, запивающий водку колой. Бил стихами по снам и вёснам, заставляя бояться ночи.
Я проснулась.
… показать весь текст …

Мой город ночью как южный парень — красив, упрям, безупречен, смугл. И запах специй… тимьян и карри. Деревья, улицы, чёрный луг. Дома из бревен и окна-лица, дворовый пес [где-то лет восьми]. И я. В автобусе — как в теплице — уже вспотевшая до кости.

Мой город ночью как автострада — огни, дороги, моторный рёв. И надпись красной губной помадой: «Любовь закончилась. Вот и всё». Ухабы, дыры, асфальт покоцан. У «РИО» шумный цветастый гул.
Водитель курит, смотря на звезды, не отпуская горячий руль.

Над головою огрызок-месяц и бесконечная темнота. Я забираюсь поглубже в кресло, мечтая дома обнять кота. Мой город ночью как фильм Аугуста, но где автобус на Лиссабон?
Я — словно в книге Марселя Пруста, живу и думаю не о том. И в горле ком, на душе — тревога, колени ближе прижав к груди, прошу совет у весны и Бога, уже не зная, куда идти.

кофейные пятна на мятой футболке,
квартира пуста — хоть шаром покати.
я мчусь на вокзал, на скрипучую полку,
с надеждой на то,
что еще впереди,

с надеждой на то, что еще не случилось
грядущее, не было прожито мной,
что всё это так у меня приключилось
не зря, не напрасно. и новой зимой

сменяется каждое новое лето,
и люди меняются, как ни крути.
и если мы снова не встретимся где-то,
… показать весь текст …

я —
слов макулатура запахов ворох тела тепло
тающего виска воск в узком зрачке ужа вла-
жная безжалостная змея без жала долго и зло
сердцевину груди иглоклювая цапля выклёвывала
гнездо вить

я под одеждой прячу белые хризантемы алый чертополох
предчувствия черепки слов осколки за слогом слог глажу
гласные на ладонь слоями складываю с изнанки черновиков
вслепую на слух сплетаю меланжево-рыжую пряжу
стихов нить

*****
… показать весь текст …

Если вывод — это то место, где человек устал думать, то стереотипы — это место, где человек даже не начинал думать.

Мы не «светим» друг другу, хоть грудью о скальные плиты,
и на линиях судеб разрывов сплошные «тире»…
мы испили все чаши до дна и отчаянно сыты,
нет желания больше гореть на осеннем костре…

Мы не просто на разных планетах, мы вакуум, космос,
нас нельзя ни потрогать, ни даже коснуться рукой…
мы лишь тихое эхо, затерянный в вечности голос,
и касание губ, и волос летний дождь золотой…

Мы осколки судьбы, пустота не разжатых ладоней,
и не «светим» друг другу — огарки давно не горят…
но по прежнему ждем и при встрече отчаянно «тонем»,
опускаясь на дно, отводя свой невидящий взгляд…

Храни меня исписанной тетрадкой
в завалах неразобранных бумаг,
чтоб изредка, достав ее украдкой,
меж строк читать, какой ты был дурак…

…что уходил, когда бы оставаться…
…что прогонял, когда бы задержать…
…что позволял к другому прижиматься,
когда бы самому к себе прижать…

…что не держал, когда летела в бездну…
…меня в толпе безликой не искал…
…что показалась вдруг неинтересной…
…что как-то разом от меня устал…
… показать весь текст …

эпитеты, метафоры — слова, все это будет позже. уязвленный моим отсутствием ты ходишь из угла и в угол, провожаешь стоном мой силуэт в кулисе темных век, за разом раз, за разом раз. зараза, должно быть, извращенный человек придумывал концовку для рассказа. так бриз волнует кружевную тюль, как волны в предзакатное мгновенье. так погибающая держится за руль, плюет, бросает, лучше вот сиренью, растущей вдоль дорог, в последний раз полюбоваться; жизнь так скороспела. потом придет черед для скорбных…
… показать весь текст …

нам не светит ни Прага ни Амстердам
мы с тобой далеки от Марселя и Ниццы,
друг от друга… увязли по горло во льдах
перестали быть смыслами жизни и сниться.
мы на разных планетах, в других мирах,
на затеряных линиях наших судеб.
разбиваемся вдребезги, в пух и прах.
будто не было нас никогда и не будет…

23.08.15.

…истерзанный ангел, подбитый икаром, ноль три набирает дрожащей рукой… облезлые крылья опущенной парой, — белесым пятном на постели чужой… Аптечка пуста, только красные гольфы остались намеком на прежнюю жизнь, сдыхает мобильник, заляпанный кофе, теряя в сети не рожденную мысль.
…из рваных кусков перекрученной пленки, из писем заброшенных, старых стихов, рассудка больного, уставшей печенки, пытаясь сложить в себе слово «любоффф», — прокуренный ангел, исколотый в вены, испитый до дна, до веревки во сне, ночами крошит равнодушные стены, и стонет, и воет при полной луне…
…звереет подъезд, ошалевшая муха в припадке шизо рвется нервом в окно, да бобик скулит на хозяйское ухо, и капает кровью с клеенки вино. Картинка ясна как вчерашнее лето, как вечная пыль на яйце фаберже: гербарий цветов, под селедкой газета, да муза на койке в одном неглиже…

мой маленький принц, мой крылатый хранитель роз, что каждую рифму насытил весенним ядом, ты острыми иглами прямо под кожу врос и стал моим эго, решив задержаться рядом. болело ли сердце, горел ли огонь в руке, кружился ли ты в хороводе осенних листьев, всё падало словом, всё множилось в черновике, всё полнилось кровью ещё не рождённых истин.
но мы повзрослели и вечность сошла на нет. а наше сиамство, увы, не родство по крови и, марс обозначив важнейшей из всех планет, ты сам по себе начинаешься в новом слове. ты чувствуешь ветер. ты знаешь — твои враги не точат ножей, но уже оправляют фраки. так что же тебе остаётся? беги. беги! твоя философия выше банальной драки. весна на твоём мятежном календаре и поровну встреч-разлук обещает сонник. и знаешь, не так уж и важно мне, чей апрель берёзовым соком исходит в твои ладони. всё будет как надо и тысячи льстивых лиц тебя отразят, и ты примешь от них присягу.

когда же тебя коронуют, мой беглый принц, я лягу последней строкой на твою бумагу…

дожди выедают из города пыль: унылое серое крошево. у нашей породы отточенный стиль не верить во что-то хорошее.

нужны лишь еда да вода, да нора и книги на мятой постели; в конце все равно только крест и дыра в холодной земной колыбели.

и важно лишь то, что успели сказать, а прочего — не было вовсе.

мне хочется целую вечность проспать, проклятую долгую осень.

мне боязно думать о том, что грядет, неловко — о том, что минуло. есть слухи о том, что всё это пройдет, но, видимо, нас обманули.

и я здесь пишу по четыре листа, плюясь на любую погоду. и если проходит твоя пустота, моя почему не проходит?

А может все в жизни намного проще
Нет никаких ключей от счастья
Любишь меня? — звони мне чаще
Не любишь? — тогда не звони мне больше

дом без тебя тебя не дом и текст без тебя не текст,
все разлезается в клочья и пополам,
свинья без тебя выдаст, и бог без тебя съест,
важные штуки становятся глупый хлам,

ничего не получается, утро начинаю четвертый раз,
даже умыться оказывается невозможным делом,
свет без тебя не свет, и газ не газ,
ты не представляешь, как мне самой это надоело,

я бы с удовольствием все сама — как положено, наизусть,
но такое ощущение, что я просто обезумела, онемела,
моя нежность все время превращается в тв…
… показать весь текст …

Я хочу потеряться в пространстве других городов. Раствориться в каналах с оттенками розовой меди. Насладиться покоем уютных прибрежных кофеен. И смахнуть паутину опутавших все проводов.

Переехать туда, где нет гама и нет суеты. Где волной все смывает и в море бесшумно уносит. Где никто никогда не попросит и даже не спросит. Где и мысли, и тело — почти образец нищеты.

Убежать от чужих и навязанных кем-то идей. Перестроить маршрут, отказавшись от скованных штампов. Словно вынуть из мозга кило инородных имплантов. И глазами другими смотреть на поступки людей.

Я хочу улететь. Убежать. Или просто уйти. В декорациях новых начать постановку другую. Новой кистью картину с потресканной рамой грунтую. Но сквозь свежую краску мне снова являешься ты…

ты мне не снишься больше, не приходишь
ночами полнолунными подчас.
в полифонии сумрачных мелодий
уже не зазвучит знакомый джаз.
ласкает струны холодом бессониц
бессмысленность сгорающих ночей.
и где-то за стеной надрывно стонет
печаль души моей, виолончель.

У меня к тебе «ничего»,
«Ничего» даже кости ломает.
Мне, наверно, с тобой повезло;
Кто ж ещё меня так обнимает.

У меня к тебе пустота;
Нет, не ёкает и не клинит.
Я такая — всю жизнь одна,
И ничто этого не отнимет.

У тебя ко мне пламя чувств,
Только сам ты горишь понемногу.
Все слова мои наизусть
И за меня каждый день молишь Бога.
… показать весь текст …