Уходи. Вот порог и дверь.
Там, за дверью, ступеньки вниз…
Так и жить без тебя теперь,
Так и верить, что это жизнь.
Чайник выкипел на плите
И потрескивает слегка.
Звонко встретились в пустоте
Профиль твой и моя рука.
На паркете следы дождя
От промокших твоих подошв.
Почему без тебя — нельзя,
Если ты без меня — живешь?..

у меня нет никакой фобии,
я не боюсь этот стук внутри,

только когда звонит телефон
я надеюсь, что это
ты.

мне без тебя почти уже хорошо.
раны рубцуются
[нитки-иголка-шов]
нью-ухажёр на красном лихом 'пежо'
струны души настроил
на до-мажор…

струны души натянуты так, что ах!
часто фальшивят
[но только совсем слегка]
то, что слегка выходит за берега,
новый бой-фрэнд исправит!
пока. пока!
… показать весь текст …

Он не берет трубку, потому что я ему не звоню;
он не пишет мне писем, потому что я не прошу их.
У него есть Джек Дэниелз, девочки в стиле ню,
и еще ему с неба подарили звезду большую.
У меня есть глаза, меняющие окрас,
сигарета в зубах, на коленях следы падений.
И большое-большое сердце.
Ему — как раз,
только он никогда, никогда его
не наденет.

мне говорят: твой кофе крепче всех алкогольных;
мне говорят: твои мысли точат тебя, как яд;
я говорю: весна — время безумных и вольных;
я говорю: я счастливая. не поднимая взгляд.

Пока мой безумный город глотает смешные сны,
И стелет сердцами кленовыми шумные улицы,
Господи, прошу тебя, застегни мою душу на все пуговицы,
Чтобы мне совсем не выветриться до весны…

Она кружит голову, как наркотик, она легендарнее, чем женьшень. Она проникает в тебя, как дротик в любезно подставленную мишень. Смеясь, обнимает всего словами — нежнее, теплее и крепче рук. И ты, не подумав, что будет с вами, доверчиво слушаешь каждый звук. Изысканным ядом плеснет по нервам — и кровь разжижается, как вода: ты был у нее далеко не первым — и не был единственным никогда.

Ты замкнут на ней, ты идешь по кругу, и стал уязвимее и слабей. А если попросишь совет у друга — то тот усмехнется в ответ: «Убей и выкорчуй с корнем свою заразу! Зачем тебе эта сплошная ложь?..»
Кивнешь, что-то скажешь — пустую фразу…

…Ну как половину себя убьешь?!

Оказавшись в пустой квартире, и внося этот запах — ее — столь родной — вдруг понимаешь, отчетливо так осознаешь, что такое любовь. Это вот не счет своим ранам и шрамам, нанесенных её душой, а когда воздух вокруг тебя без неё сгущается — душно. Зной. И она — как глоток воды. И одни её следы — истинный путь.

Это вот — «Там так холодно, ты варежки и шарф не забудь!». «А какой тебе чай?» — когда нет возможности спать по ночам. «Я так устала, так хочу к тебе! И когда мы уже встретимся?». И теплые п…
… показать весь текст …

знаешь, мне тут вчера привиделось невзначай
(что только к ночи в голову не придет!) —
будто бы ты мне пишешь: «давай, приходи на чай,
у меня тут молочный улун и таежный мед»
я, конечно же, будто бы рада, конечно же прихожу
добираюсь по самой короткой из всех дорог
вот перед дверью твоей дыханье перевожу
«ну чего ты стоишь-то, переступай порог»
солнцем нагретый, пол еще помнит мои шаги,
вздрагивает, тихо вздыхает, но не скрипит
внутренний голос шепчет: «не поздно еще, беги»
а ты: «каже…
… показать весь текст …

Здравствуй! Дела нормально. Погода уныла.
Все так же мечтаю попасть на Тибет и Алтай.
А книгу, которую я у тебя забыла,
Пожалуйста, выброси, и никогда не читай.
Я отправила тебе письма. Обычной почтой.
Представляешь, там клеят марки и ставят штамп!
Тебя не хватает не то, что сердцу, а даже почкам.
Но ты не читай эти письма. Представь, что спам.
Я похудела за это время на сорок вёсен.
Сердце съёжилось и выглядит, как шарпей.
Каждый год без тебя по-своему високосен,
Только десертные наши вина ты больше не пей.
Вот видишь, а мы боялись расстаться нА день…
А оказалось, что сердце весьма упруго,
… показать весь текст …

с глаз долой из сердца вон
открываешь глаза — потолок
закрываешь — он.

поднимаешься с постели
(и все другие к нему давно бы перегорели)
а ты идешь на кухню, ставишь воду на чай
и хоть бей себя по пальцам, /не пиши/ не скучай

умирай во мне, мой мальчик, ну давай

и еще немножко протянешь, еще стерпишь недели три

-доктор, со мной все в порядке?
… показать весь текст …

итак, у меня осталось четыре дня.

первый — забыть тебя, а второй — меня,
третий — забыть, как касаться твоей щеки,
четвертый — под пальцами хрупкие позвонки,
и нежность холщовую джинс под моей рукой,
и счастье касаться тебя, возбуждать… такой
мазохизм: вспоминать и придумывать это как
я могла бы ласкать тебя… вишню рассыпать. лак
на кроваво-красных ногтях от ягод неотличим,
выдохнем вместе, тихонечко помолчим,
и снова взбираться вверх по крутой скале,
нет ничего прекраснее на земле,
чем губами припасть изнутри к твоему бедру.
… показать весь текст …

Снова на те же грабли! И снова штопор.
Сердцем на острые камушки — с высоты.
Значит, опять по живому латать и штопать,
И избавляться от боли с названьем «ты».
Что-то ошибки не учат, время не лечит,
Не получается жить — чтобы тишь да гладь.
Нет козырей в запасе и крыть мне нечем.
Значит пора научиться — не вспоминать.
Губы накрашу, улыбку на них приклею,
Память-копилочку выскоблю добела —
Вытравлю, вырву, выжгу! Переболею!
Зубы покрепче стиснуть — и все дела.
Горечь упрятать под розовым слоем грима,
Звёзды остывшие выбросить из горсти…
… показать весь текст …

Пока я тут, улыбаясь, пишу стишочки,
как струны, натягиваю на нервы строчки —
она там тянет к тебе носочки,
ручки, и щекой мостится на грудь.
Пока мне тут другие дарят цветочки,
делают романтику на морском песочке —
она уже активно планирует дочку.
И сейчас, не когда-нибудь.
Пока я тут коротаю бессонные ночки —
она печёт тебе тортики и пирожочки.
И ставит на мне жирнейшие точки.
И рисует большие кресты.

Пока я прикрываю радужной оболочкой
… показать весь текст …

Прошло уже три тысячи лет с тех пор, как я отпустила твою ладонь…

У тебя жена, у неё декрет, у меня мужчины, работа, бронь
на прекрасный номер — Сейшельские острова…

Я мечтаю уехать из города, выстроить дом на берегу лазурного моря.
Но вместо этого каждый день себя убеждаю в том, что я без тебя жива.

Что нет никакого горя.

Стала больше курить, стала меньше чего-то ждать,
По утрам никому не звоню, не читаю прессу.
Это странное чувство-больно теперь дышать,
На обед и на ужин только двойной эспрессо.
Я не плачусь и не прошу меня воскрешать,
Я как Феникс сгорю дотла, чтобы возродиться.
Но как вспомню, как вместе пили на брудершафт,
Нет желанья сильней, чем снова с тобой напиться.

скоро наступит осень и будет дождь,
я повзрослела и стала больше молчать.
я приучила себя к тому,
что ты никогда не придешь.
а значит — не стоит ждать.

моё море высушат наперёд
и, наверное, усилят границы.
какая разница, кто кого ждёт
главное,
продолжай мне сниться…

моя душа татуирована тобой, твоими глазами, твоим существом.
я стала кем-то, ты — моим волшебством.
Боже, отмой меня от него. пусть душа будет белой и абсолютно пустой.
…где ты сейчас, кто целует тебя, мой любимый, мой золотой?

наше лето останется шрамом,
таким огромным,
и прямо на сердце.
хотя нет.
пускай будет раной.
такой болючей, огромной, вечной.

и не помогут тут ни лекарства,
ни алкоголь, и ни едкий дым.

ты, навсегда.
навсегда остался,
таким любимым, таким родным.
… показать весь текст …