Я проснулась
в 4:30.
Громко
в рёбра
стучало
сердце.

Пахло осенью.
И корицей.
И невкусным болгарским
перцем.

На столе просыпались книги. Кот зевал на краю кровати. Ты татаро-монгольским игом, не вникающим в слово «Хватит!», бил стихами [хитер и ловок], разрубая рукой глаголы. Лидер бунтов и забастовок, запивающий водку колой. Бил стихами по снам и вёснам, заставляя бояться ночи.
Я проснулась.
… показать весь текст …

Мой город ночью как южный парень — красив, упрям, безупречен, смугл. И запах специй… тимьян и карри. Деревья, улицы, чёрный луг. Дома из бревен и окна-лица, дворовый пес [где-то лет восьми]. И я. В автобусе — как в теплице — уже вспотевшая до кости.

Мой город ночью как автострада — огни, дороги, моторный рёв. И надпись красной губной помадой: «Любовь закончилась. Вот и всё». Ухабы, дыры, асфальт покоцан. У «РИО» шумный цветастый гул.
Водитель курит, смотря на звезды, не отпуская горячий руль.

Над головою огрызок-месяц и бесконечная темнота. Я забираюсь поглубже в кресло, мечтая дома обнять кота. Мой город ночью как фильм Аугуста, но где автобус на Лиссабон?
Я — словно в книге Марселя Пруста, живу и думаю не о том. И в горле ком, на душе — тревога, колени ближе прижав к груди, прошу совет у весны и Бога, уже не зная, куда идти.

Говорят тебе: «Одевайся! Обувайся! Бери рюкзак! В море Черное и до Карса или Ялты [а там — в Судак]. Что за слово еще «границы»? Одевайся и улетай. Грац, Рейкьявик, Берлин и Ницца — пусть в наушниках будет Гайдн. Съешь с утра леденец с ментолом, выпей крепкий брусничный чай. И по улицам-коридорам отправляйся в июльский рай.
Возвращайся почти женатым с тусклой ссадиной на щеке. Чтобы запах лаванды с мятой прочно спрятался в рюкзаке. Полюбившим закат и Баха, книги Шлинка и чёрный чай.
Мы в кафе с тобой выпьем латте,
вспомним турков и англичан,
небо, крепости и озёра,
безупречную ткань небес.
Как три дня проходили горы
и огромный зелёный лес.
Как смотрели в ночи на звезды
и луны безупречный шар.
На границе, обняв березу,
хохотали, едва дыша.

Одевайся! Отходит поезд через 77 минут. Как у Бродского — прямо к морю,
… показать весь текст …

Мне пятнадцать. Лето. Влюблен? Конечно! Я иду по улицам без огней. В животе почти килограмм черешни, надо мной — испуганный воробей. Под ногами листья, сухие листья, в рюкзаке — стихи [или первый стих?]. Я еще не вырос ни в скандалиста, ни в поэта. И даже люблю других.

За плечами школа, впереди — надежды, не читал ни Ницше, ни Гришковца. Я одет безвкусно, моя одежда совершенно дикого образца [тут тебе ни конверсов или парки, красно-белой шапки и рукавиц]. Мне пятнадцать. Я собираю марки.
Я не…
… показать весь текст …

В старый город пришёл Апрель. Из плаща сыпал снег и град. Вечерами пил морс и эль, ел чернику и виноград. Просыпался часам к пяти. Иногда — к четырём и трём. Был огромный как синий кит. И любил рисовать углём.

У Апреля был верный друг. Его имя, конечно, — Март. У него было тридцать штук (или сорок) игральных карт. Март любил бергамот и «Сплин», ездил в Лондон и Петербург. Он был рыжий как апельсин, разноцветный как летний луг. Вместе с ним приходил Февраль. Приносил арманьяк и сыр…

…до рассвета горел фонарь.

И Апрель выходил босым, завернувшись в короткий плащ. Допивал из бутылки эль. И чеканил футбольный мяч о большую сухую ель. Напевал ДДТ под нос и смотрел, как горит рассвет. Вспоминал, что конечен пост уже тысячи длинных лет. Небо цвета как карамель отражалось в потоках рек.

В старый город пришёл Апрель.
В старом городе выпал снег.

Чем ближе ночь —
тем больше пустота
в душе моей, сравнимая с Байкалом…
Звериным изувеченным оскалом
на месте человеческого рта

проглатывает жизнь мою с весной
еще не наступившей, но летящей
со скоростью всех вызовов входящих
в автобусе
по имени «Восьмой».

И я теперь под пропастью во ржи,
под небом серым, пленочным, зернистым.
… показать весь текст …

И выходя на улицу без перчаток
мерзнешь и ищешь теплый пустой рукав,
чтобы в него руки свои запрятать.

Носом уткнувшись в вязаный теплый шарф,
смотришь на пролетающие снежинки,
на белый снег, летящий в твои глаза,
мерзнут полувесенние не-ботинки,

ты растворяешься в сумрачных небесах.
Город готов к долгой зиме и люди,
спрятанные под теплой одеждой спят,
тянутся недоделанные недобудни.
… показать весь текст …

Я совсем не хочу путаться под ногами,
потому и молчу, глазами уткнувшись в пол,
а любовь…
что любовь? Ее я пишу стихами,
и убираю в стол.

1) Мне не хочется откликаться на междометья,
недописанный мир взрывается и шумит,
если б не было жизни, то было бы что? ответь мне,
мне сегодня до боли хочется полюбить,
но по графику лишь обычное воскресенье,
я закрыта в стенах, наверное, в четырех,
милый друг,
бог просит у нас прощенья,
оттого, что любовь от жизни не уберег.

«Не уберёг»

2) Я отсчитываю мгновения,
я считаю твои шаги,
… показать весь текст …

мне не хочется ни о чём
может сядем
и помолчим
появляется лунный чёлн
в желтоватом огне свечи
мне не хочется ни о нас
ни о тех
кем не стали мы
появляется лунный глаз
дабы небо слезой омыть

мне не хочется
о любви
мне не хочется
… показать весь текст …

На улицах сырых
Дома из кирпича,
Который обагрён призывами к свободе,
Но осень бьет под дых
И говорит: «Молчать!
Ты слишком долго спал и никуда не годен».

Не верь ей, милый друг,
Она так молода.
Ей снятся по ночам кошмары революций,
И ужас по утру
Сочится сквозь дома,
И большинству из нас не суждено проснуться.
… показать весь текст …

Люби меня, люби самозабвенно, как ангелы не могут полюбить. Я возрождаюсь, медленно, но верно поднявшись из неведомых глубин, придя к тебе с седьмого круга ада, из Преисподней вырвавшись на свет. Люби меня, как черти любят ладан, люби меня, как любит пистолет изысканным кровавым поцелуем оставить метку в чьей-нибудь груди.

[Когда над миром грянет «Аллилуйя», безбожников забудут осудить].

Поэтому люби, люби безмерно, покуда ангелы в семь труб не вострубят. Я возрождаюсь из огня и скверны, лишь для того, чтоб обнимать тебя. И чувства проникают под ключицы, соединив нас, словно карабин. Мне наплевать, что в будущем случится.

Люби меня, люби меня, люби.

За тебя держусь и не отпущу. Кто еще тогда за тебя умрёт? Ветер треплет край моему плащу, солнце льет с небес мне на кожу мёд.
Я — дитя полей и лесных озёр, у меня в глазах разлилась вода, моя кожа — медь, а душа — костёр, в моих венах кровь холоднее льда. Я пою ветрам, не умея петь, по утрам росу пью с душистых трав, каждый божий день я встречаю смерть, на рассвете жизнь за тебя отдав.
За тебя на все до сих пор готов, расплескалась боль через край души, мне не нужно дел и не нужно слов, тольк…
… показать весь текст …

Отвыкаешь от чьих-то писем
И становишься независим.
Вечер гладит закатом лисьим
Бирюзовую гладь реки.

Забываешь о разговорах,
Покидая родимый город.
Там, где небо кусает горы,
Проплывает небесный кит.

Тянешь к ветру худую руку —
Он берется тебя баюкать.
Между тонких стеблей бамбука
Слышен шелест от плавников.
… показать весь текст …

пусть тебе сегодня снится
Нотр-Дам, пронзенный светом,
твои тонкие ключицы
как хранилище души.
как же так могло случиться,
что я взял и стал поэтом,
наплевав на четкий принцип
«не умеешь — не пиши»?

средь паучьих лап собора,
не распятый, но навечно
обреченный стать опорой
для святыни Нотр-Дам,
я готов отринуть слово,
… показать весь текст …

Ноябрь приходит снова, чтоб мне заменить весну. Мы, кажется, с ним знакомы, да только не в этом суть. Ноябрь кидает листья, как россыпь златых монет. Я вижу размытость истин, ведущих меня к весне, и блеклая рябь на лужах скрывается в корке льда. Слова мои — горсть жемчужин, да некому их отдать: стучат где-то в горле гулко и светятся в темноте. Ноябрь по переулкам проносит штандарт смертей.
Весну не допустят в город, ведь в городе правлю я. По нашим простым законам положено расстрелять любую част…
… показать весь текст …

Мне снится старый мир,
Разбитый на осколки,
Мне снится Судный день
С несказанным «люблю»,
И временная брешь
У Бухты Злого Волка
Пронзает ткань времён,
Подобно кораблю.

И догорает мир,
И полыхает солнце.
Не хватит на ответ
Последних трёх секунд.
Я знаю, что прошло,
… показать весь текст …

Ты не полюбишь никого. Ну вот и правильно, мой друг, ведь мой обшарпанный фургон всю зиму просится на юг. Так почему бы нам с тобой не поглядеть на этот мир? Ты будешь смелый рулевой, а я — бессменный командир.
Машина вместо корабля в волнах из радиопомех. На нашем флаге — конопля and «positive vibration, yeah!» А под колесами — зима в февральской уличной грязи. Мы заявляем: «Едем в март!» И тратим деньги на бензин.
За поворотом тает лёд и зеленеет вечный лес, шумит водой прозрачный фьорд под хм…
… показать весь текст …

Я читал много книг, но тебя я прочесть не смог.
Я писал много строк, но тебя написать нельзя.
Просто ты каждый раз появлялась под эпилог,
Независимой тенью сквозь строчки мои скользя.

Я чертил на стене путь от комнаты до тебя,
Рисовал твои руки на жёлтых страницах книг,
И ужасно боялся нечаянно потерять
Эту хрупкую связь,
Возникающую на миг.

Снова выучив буквы, я тщетно слагал слова:
Получалось лишь имя,
Звучащее как табу.
… показать весь текст …

Если будешь стрелять, то, пожалуйста, целься в голову —
Моё сердце уже не пробить ни единым выстрелом.
Я под шквальным огнём из любви и из боли выстоял,
Мне давно не страшны ни свинец, ни стекло, ни олово.

Меня били плетьми, убивали под гильотинами,
Как котёнка топили в зеленых болотных заводях.
Я вставал каждый раз, сплюнув мокрую тину, и
Наблюдал за сиянием Веги на юго-западе.

В прошлый раз кто-то мне, улыбаясь, ножом по печени,
В позапрошлый — я сам, алкоголь, темнота, наркотики.
Н…
… показать весь текст …