Ты не полюбишь никого. Ну вот и правильно, мой друг, ведь мой обшарпанный фургон всю зиму просится на юг. Так почему бы нам с тобой не поглядеть на этот мир? Ты будешь смелый рулевой, а я — бессменный командир.
Машина вместо корабля в волнах из радиопомех. На нашем флаге — конопля and «positive vibration, yeah!» А под колесами — зима в февральской уличной грязи. Мы заявляем: «Едем в март!» И тратим деньги на бензин.
За поворотом тает лёд и зеленеет вечный лес, шумит водой прозрачный фьорд под хмурым пологом небес, и больше нечего желать, оставшись ночевать в глуши. Со мною рядом целый клад в плену заснеженных вершин. Да, может, воздух здесь сырой, и иногда кричит сова, ей ночью вторит козодой, пытаясь тишину прорвать, но мне же нравится так жить! Свобода мерно бьет в висок. Здесь нет предательства и лжи, и пульс не скачет до двухсот, а воздух, словно алкоголь, течет по замшевым камням.
Ты не полюбишь никого.
За исключением меня.
*********************************************************
Океан мирно спал у подножия скал
И во сне целовал утёс.
Ощетинив оскал, я повсюду искал,
Будто преданный делу пёс,
Твой потерянный след на иссохшей земле,
На вельвете стальной воды
И на глади полей, где в древесной золе
Расцветает трава-полынь.
А нашел на краю, где кончается юг,
Словно грифель каран-даша.
И, подобно царю, я сегодня стою,
Отчего-то боясь дышать,
Прямо рядом с тобой у приюта богов —
На скалистых сырых камнях.
Набегает прибой по неровной кривой
К узловатым ветвям коряг,
Что лежат на песке, точно старый скелет
Или съеденный мхом рычаг.
Наступает рассвет, и, как думаешь, с кем
Я намерен его встречать?
Солнце — жёлтый винил над простором равнин,
Блажь, делённая на двоих.
Наши руки в крови, но не выйдет винить
Никого, кроме нас самих.
Ты же помнишь о том, как оставили дом,
Как сжигали страницы книг?
Но сейчас нам тепло, даже холод ветров
Не проникнет под воротник.
Мерно плещет волна, нежно пахнет сандал,
Солнце красит траву в камедь.
Понимаешь, мой дар — это знать, что всегда
Я сумею тебя согреть.
Холод может кружить, как чудовищный джинн,
И на пальцах хрустеть стеклом —
Это лишь миражи, ведь покуда я жив,
Тебе будет со мной тепло.
Copyright: Владимир Листомиров, 2015