А когда уже строчки едва ли не носом хлещут
И уже на губах горчат,
Мир становится ярче, на пару порядков резче,
Из теней выступают почти колдовские вещи —
Те, что раньше не замечал.

Ты стоишь, ошарашен и словно в песок впечатан,
Понимаешь — уже пропал.
И ты пробуешь воду, как пробуют кровь волчата,
И не чувствуешь запаха города, смога, чада,
И обходит тебя толпа.

Мир дрожит, осыпаясь волшебным калейдоскопом,
Разрастается вглубь и вширь.
… показать весь текст …

Окно плюется солнечными бликами, в нем зайчики качаются, дрожа.
Внизу мальчишки с радостными криками в полет шагают с крыши гаража.
Каркас фанерный, вместо перьев простыни да воля, крепко сжатая в кулак.
И с завистью глядят из окон взрослые, отчаянно желая сделать шаг,
сорваться вниз, где заросли акации, где рассыпает лютик желтый цвет,
где бродит детство без страны и нации…
Куда уже давно дороги нет.
Мы строим жизнь в согласии с запросами, ведя внутри себя жестокий спор.
И как же трудно притворяться взрослыми, когда в душе мы дети до сих пор.
Мы чертим в блогах путь от одиночества: пусть виртуально, лишь бы кто-нибудь.
И красной нитью: чуда! чуда хочется. Такого, чтоб потрогать и вдохнуть.
Вот потому и кажутся наградою,
знаменьем в повседневных миражах
крапивинские мальчики крылатые, стоящие на крыше гаража…
… показать весь текст …

Холодно, холодно, холодно… Руки настойчиво ищут
То, что уже недозволенно. Дом мой сродни пепелищу.
И на обломках сгоревшего, ныне семейного быта,
Воет собака-душонка. Та, что тобою забыта.
Та, что когда-то на привязь села твою добровольно
И беззаветно хранила нашу любовь. Как же больно!..
Не обрести мне покоя и не согреться тоскою.
Я, твою спину погладив, только на миг успокоюсь —
Сбросишь с ворчанием руки. Сердце опять укололо
Жалкое чувство обиды. Холодно, холодно, холод…

Ты останешься любить меня даже старой?
Просыпаться, смотреть, как рассвет выдыхает паром
пару слов на стекло, к дождю в грозовом апреле,
говорить: «Хорошо, что мы счастливо постарели»?

Ты останешься к чаю из шкафа достать посуду
в час, когда нам уже все простится, нас все рассудит?
Улыбаться глазами, быть светом неистощимым.
Разрешить целовать седину твою и морщины.

Ты сумеешь остаться, чтоб было, что вместе вспомнить
в этом тихом мирке — стол, два стула, прохлада комнат,
тишина книжных полок с туманным налетом пыли?
Ты мне скажешь: «Я рад, что однажды мы полюбили»?
… показать весь текст …

А мне не нужно никакого почитания,
Хоть понимаю: жизнь -не легкая работа.
Хочу в душе друзей оставить я воспоминания,
А не уйти в гробу, что сделан из доски почета.

За что любить собак? Да, в общем-то, вы правы…
За сгрызенные тапки, за слюни на руках?
За лужу под столом, куда босая встала?..
За то, что в выходной не выспаться никак?

А может быть за то, что ей лишь безразличен
И твой размер груди, да и любой размер…
Насколько ты умён, успешен, симпатичен…
Сантехник ли, актёр, иль бомж ты, например…

За то, что без тебя не ест и не играет,
На тапочках в углу свернувшись у двери,
За то, что лишь тебе безмерно доверяет
И кость свою и жизнь: захочешь — на, бери…
… показать весь текст …

.
Ему на вид, пожалуй, не больше двух. Песок сбегает струйками из горсти. Он это слово ловит, как белый пух, и по слогам боится произнести. Подходит робко, трогает за ладонь, глаза, как небо, преданы и чисты. Он напряженно смотрит на детский дом и выдыхает: «Мамочка, это ты?» — и ждет ответа сжавшись, как ждут удар, как обрывают резко чужую нить… Он загадал — однажды услышать «да» и веру в это чудо теперь хранит, и нет обиды в ясных его глазах, и нет вопроса: «Взрослые, почему?». Он мог бы сам об этом мне рассказать, но я боюсь — не выдержу, не пойму, когда он будет, милый смешной малыш, мне говорить, что Боженька любит всех и всех прощает… Разве себе простишь, что предаешь застенчивый этот смех, что отнимаешь руку, отводишь взгляд, что ищешь оправдания — «не теперь»… А он стоит, ни слова ни говоря, и прорастает светом своим в тебе, глаза, как небо, преданы и чисты, и в них слезинки копятся и звенят…

Он выдыхает: «Мамочка, это ты?»

И сердце отвечает: «Конечно, я»

Вот вы знаете, я в принципе лояльно отношусь к геям. Нет, мне конечно не было бы прямо так уж радостно, если бы мой ребенок пришел и сказал мне: «Мама, я гей». Но с другой стороны, уж пусть лучше сказал бы, чем я узнала бы об этом как-то иначе.

В принципе, я и к лесбиянкам отношусь сдержанно — в конце концов, Арбенина и Литвинова далеко не самые бездарные персонажи в искусстве. Даже совсем наоборот. И хотя процент реально милых людей среди лесби куда меньше, чем среди геев, по моим наблюдениям…
… показать весь текст …

Не собрать разбитое,
память черной свитою,
как собакой битою
тащится за мной…
Выйду в поле-полюшко,
и окликну долюшку,
не готова к горюшку
соберу в кулак…
Волю свою волюшку,
замешу слезинкою,
выровняю спинку я
уж давно пора,
и походкой легкою
отшвырну нелегкую
… показать весь текст …

Звезды упали на пальцы и стали кольцами.
Только одна, непослушная, острым лезвием
В сердце вонзилась, мешает и сильно колется.
Не получается вытащить, не порезавшись.

Чтобы достать ее — сердце себе изранила.
Вырвать хотела, да руки все исцарапала.
И расцвела она ярким пурпурным пламенем
Деревом дивным пробилось сквозь мышцы слабые.

Но не хотела я чуждого, непонятного.
Листья сдирала да корни тащила змеями.
Розовые бутоны срывала, прятала,
Но пропустила один средь душистой зелени.
… показать весь текст …

Закружило меня лето, завертело,
Окунуло в омут с головой.
Может, бренное моё очнётся тело,
А душа получит свой покой.

Ей бежать, лететь необходимо,
Выпить жизнь, как настоявшийся бальзам.
Лето — лишь в душе необратимо,
Не подвластно горю и слезам.

Лето… Карусель веселья и задора,
Хоровод из сарафанов и панам.
Пусть заплачет бедная Пандора
От того, что хорошо бывает нам
… показать весь текст …

Была жара невыносимая —
В крови кипело молоко,
А ты сказал, что я красивая,
И я поверила легко.

Мне захотелось приосаниться
И ярко подвести глаза,
Я поняла, что я красавица,
Когда об этом ТЫ сказал.

Я больше не могла сутулиться
[и кушать не могла три дня],
И мы пошли по летней улице —
И ВСЕ глядели на меня…
… показать весь текст …

Я знаю, что была тебе всем миром…
Хрустальным неземным чужим тюльпаном.
Единственная муза с черной лирой,
И твое сердце стало мне карманным…

…брелком для ключиков моих пространств и судеб —
Забавной и любимой безделушкой.
Я думала, так вечно в жизни будет —
На моей кухне с чаем твоя кружка…

Теряла я ключи и находила…
Тебя теряла, снова возвращала…
Не первая разлук проходит миля,
И далеко от первых встреч причала…
… показать весь текст …

Письмо пришло усталое и тощее…
Упало от бессилья у двери…
На нем, как адресат стоит «Чудовищу»,
И тридцать слов неласковых внутри…
…
Дождь моросил несмелой болью ноющей…
И мостовой мне каждый минерал
Напоминал: «Ты, знаешь, ты — чудовище.»
И три постскриптума твоих напоминал…

Постскриптум первый был еще сокровищем,
Ты, видимо, его шутя писал:
«Ты — удивительно красивое чудовище…
Мне все равно». И точек целый шквал…
… показать весь текст …

Не любовь, а так… жутко льстило —
Бес ли тешил мою гордыню?
Милый мальчик в городе стылом
Называл дорогой княгиней
Из деревни меня, простушку,
Что с гряды прогоняла галок
И считала, что — так, игрушки,
Эти нюни. Немного жалок
Он казался, но позволяла,
Чтоб его не обидеть всё же,
Поправлять на мне одеяло.
«Мы увидимся завтра?» — «Может».

Уезжала — писал прилежно,
… показать весь текст …

Белым цветочком, крикливой чаечкой
К ногам упаду, прилечу в круговерть,
Чтобы за рюмкой или за чашечкой —
Про жизнь, про любовь, про смерть…

Высказать, выслушать, поделиться —
Плечо, подушка, тёплый жилет.
Самой, с достоверностью, убедиться,
Что «не спрятан в шкафу скелет».

Что не видно соринки в глазу другого,
Когда надо завязан рот.
И что нету за пазухой камня злого,
Не летит он ни в чей огород.
… показать весь текст …

У лилий оранжевых в каплях дрожали шеи —
пышный жасмин ненадёжным им был шатром.
Я выдыхала дымом твои решенья,
дальше решая смолистым своим нутром.
Время потопа. И дерево станет плавнем.
Этот ли сад мне во всякую ночь беречь?
Роза багровая помнит о самом главном —
коротко время цветенья и радость встреч.
Не увенчай меня — мне непосильна крона.
Хрупкость цветка — не в моей позабыть руке.
Будем как птицы, которых возносит Хронос
к башне из солнца, не взятой ещё никем.
____________________________…
… показать весь текст …

От гомона столичных площадей
в каморки полутёмные окраин
попряталось всё то, что было раем,
когда мы жили в племени детей.

Вдыхая запах городских хвороб,
я всё блуждаю в переулках старых,
где молча подметают тротуары
оранжевые ангелы дворов.

Там, прежде чем позволить вам пройти,
дворовый кот вас оглядит по-царски,
там луж простор, почти венецианский,
и карусель, как лодка, посреди.
… показать весь текст …

Кто победит в нелепом этом споре?
Кто разрешит для нас с тобой его?
Не стоишь ты моей прекрасной боли,
я холода не стою твоего.

Нос не вороти, не будь позёром, не держи за пазухой камней,
Я не крепость, что берут измором, и не доллар, что растёт в цене.
Присмотрись — я милое созданье, с сердцем чистым и душой ребёнка,
Но давай оставим это в тайне, с виду я — лихая амазонка.

Я бесстрашна — дерзкий, грозный воин, а на самом деле — я трусиха.
Если ты моей любви достоин, не буди во мне шальное лихо.
Я готова сдаться под напором своей нежности и твоего участья,
Стать тебе поддержкой и опорой и твоим, таким домашним, счастьем.

Потому что ты единственный кто понял, что я воин не внутри, а лишь снаружи.
Протяни ко мне свои ладони — этим ты меня обезоружишь.
У других пусть рвётся там где тонко, а у нас всё будет честь по чести!
Я ручная, я у ног — котёнком. … Но не вздумай гладить против шерсти!