Кто к полуночи не добрался до постели, тот все равно что встал спозаранку.

Обожравшись благополучием, мы приписываем свои несчастья солнцу, луне и звёздам. Будто мы — дураки по произволению небес, мошенники и предатели — вследствие атмосферического воздействия. Великолепная увёртка человеческой распущенности — всякую вину свою сваливать на звёзды. Я то, что я есть. Я был бы тем же самым, если бы самая целомудренная звезда мерцала над моей колыбелью.

«Философия — сладкое молоко в несчастье.»

Что миновало, то забыть пора, и с сердца сразу свалится гора. В страданиях единственный исход-по мере сил не замечать невзгод.

Моя любовь подобна лихорадке,
Желающей сама себя продлить.
Лекарства же в огонь ее лампадки
Способны только маслица подлить.

Мой разум, осердясь, как лекарь строгий,
Что не хочу его пилюли есть,
Меня покинул, и теперь мне ясно:
Пилюлями желанье не известь.

Неизлечим, с ума я скоро съеду,
Блуждает разум, сбившийся с пути, —
И мысли, и слова подобны бреду,
В них невозможно истину найти.
… показать весь текст …

Вот так подобно призракам из плоти, растают словно дым и тучами увенчанные горы, и храмы и дворцы.
Мы созданы из вещества того же, что и наши сны.
И сном окружена вся наша маленькая жизнь.

Полезно всё, что кстати, а не в срок…

За каждой вещью в мире
Нам слаще гнаться, чем иметь ее.

А мы вас посвятим
В заветные решенья наши глубже.
Подайте карту мне. Узнайте все:
Мы разделили край наш на три части.
Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч
Хотим переложить на молодые
И доплестись до гроба налегке.

Природу портит сердца пустота, но пуще пустоты — недоброта.
Прекрасна честь, что в нас заключена, а внешность лакирует сатана.

Победа двойная, когда воины возвращаются без потерь.

Разбойники имеют право грабить,
Когда воруют судьи.

Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.

Если повесят на доброй веревке, то уж не женят на злой бабе…

Фальстаф. Ох, как бы я хотел, чтобы весь этот бесчестный мир надули и обвели вокруг пальца! Ведь меня-то не только надули, но и вздули. Что если при королевском дворе узнают, в каких я побывал передрягах, как меня полосками, катали, колотили… То-то будет смеха! Их меня вытопят всесь мой жир, каплю за каплей, и рыбаки станут мазать моим салом грубую кожу своих башмаков. Придворные острословы будут колоть меня иголками своих шуток, пока я не сморщусь, как сухая груша. Да, мне перестало везти с тех пор, как я, передернув карту, молился именем святого Джона. Ах, если бы только одышка не мешала прочесть молитвы, я бы покаялся!

Моя честь — это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь — и моей жизни придет конец.

«Люблю, — но реже говорю об этом,
Люблю нежней, — но не для многих глаз.
--- Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ. -----"

Я смысл ученья твоего поставлю
Хранителем души. Но, милый брат,
Не поступай со мной, как лживый пастырь,
Который хвалит нам тернистый путь
На небеса, а сам, вразрез советам,
Повесничает на стезях греха
И не краснеет.

Уж если ты разлюбишь-так теперь, теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Стань самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя.

Кто под звездой счастливою рождён,
Гордится славою, титулом и властью.
А я скромней судьбою награждён,
И для меня любовь — источник счастья…
Военачальник, баловень побед,
В бою последним терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след,
Его удел — опала и забвенье.
Но нет угрозы титулам моим
Пожизненным: любил, люблю, любим…