Если бы Достоевский знал, что за «идиота» могут отправить париться, он бы долго ржал…

Чувства и время взаимосвязаны — каждый из них убивает друг друга

Свое бельмо чесать всегда больнее

говорила когда-то — 33 не наступит!
а вот нате, пожалуйста, тридцать четыре.
Впрочем, я не ошиблась — крутит
время шарманкою цифры мира.
и успешная, и почти всего. но, видишь.
я ни капли не жажду, я не фанат признаний.
Об одном.умоляю.слышишь…
Безумно хочу чувствовать.
Можно.
Ли.

— И людей Вы не выносите, питая извращенную слабость к одиночеству…
— Ну как же… Мне приятны два типа: человек-вспышка, ватиканская фанатичная свечка, горящая ярко, переливаясь, смотришь и чувствуешь исцеление на миг, купаясь в фейерверках. Быстро сгорает, но эмоций… И люди, способные менять темы. Резко, в нужный момент, когда у тебя почти защипало в носу и предательски комом повисло нутро где-то вблизи истерики. А они — рраз! — и о землянике.

На ладони линии от паучьих лап
Шаловливой судьбы/с размахом бляди/.
Я искала четкость сто лет подряд,
Только все туманом плелось во взгляде.
Мне хотелось ровности — от ухабов боль,
Молчаливой мудрости — шутовской наряд,
Чтоб из всех предложенных мне неволь
Хоть один, да вел, как маяк, назад.
Чтобы в тот момент, когда заскулю,
И свернусь в калач, унимая дрожь,
Ты, плетя паутину опять свою,
Наконец расслышал мое «не трожь».

Вот и крутишь судьбу, протирая подошвы до дыр,
Абсолютно теряясь — где игры, а где настоящее.
Это не тупое желание перевернуть весь мир —
Он уже и так перевернут, без моего участия.
Он уже и так износился весь, исчерпал лимит,
Словно в подаянии протянул псориазную руку:
В драные тряпки выряжен, ранами весь яднит,
Жалобно что-то курлычет под нос от скуки.
Сколько ему осталось скитаться — год или два?..
Чувствовать постоянное за спиной предательство.

Это не стремлениие выдвинуть в короли себя,
Это попытка не растерять себя окончательно.

От того, что ты привык считать немыслимым и к тому, что станет для тебя верным всего-то и есть шесть шагов.

я верю в волшебство «завтра».Именно в «завтра» я чуточку терпимее, мудрее и непременно полна сил взвалить на себя груз того, что мне отмерено здесь, сегодня и сейчас.

Я говорю ему (зачем, к чему, будто от этого толк),
Что от оргазмов до лирики — оттеннннна!
Он натянуто, как струна:
В какой
сток
идет все то, что не отмечено мною «я»?
Ни в какой.
Хотелось.
Хребет у каждого так отличен,
Где у тебя «не тронь» — мое «нажми!»
И, даже, тому, кто придумает сотни рифм,
Лично,
Я
Говорю,
… показать весь текст …

Чаша разлуки когда-нибудь переполнится
И полетит со всей дури о стену. Я,
Как-то пыталась не помнить, да только помнится,
Резать хотела, да рваные все края.

Хлопья с небес — подошли все сроки,
Ленточки на деревьях выцвели, вуаля.
Как мне даются последнее время строки
Знаю лишь только я.

С жалостью смотрит Бог, равнодушен дьявол.
Чуда не будет — это вердикт двоих.
Меня остается все меньше со мною рядом.
… показать весь текст …

Есть люди, постоянно ищущие доказательства собственной гениальности. Есть люди, периодически ищущие факты, опровергающие эти доказательства. И есть те, кто время от времени это наблюдают и окуевают.

Знаешь, как ждут привала те, кто истер до крОви стопы,
Как, одурев от мрака, ищут хоть тонкий миражный блик?
Как сумасшедший маэстро, нашедший средь хлама ноты,
Больше не в силах сдерживать громкий крик?

Весь изболевший, раненный, только на вдох остатком,
Жадно глотая озона выплески, будто подсел на два,
Ты! золотой мой, ты знаешь, как я бы втирала в десна
Этой весны задатки.
закрыв.глаза.

Не успел родиться, а линии на руке свербят,
Их рисунок точно впивается паутиной в твою ладонь.
Вон на той тебе мама пеленки меняет, помывши зад,
На другой смеется отец, поймав наконец-то взгляд,
И вот эта — та, что бабуля твердит «не тронь».
С этой тянется цепь из молочных каш, пару ложек супа,
В той — песочница, детский сад, ровно в шесть — домой.
Вкус халвы у этой, мандариновый вкус у той,
А вон та — последняя память молочного зуба.
В этой — школьные будни, букварь и ремень за «неуд»,
Поцелуй,…
… показать весь текст …

Человек, мыслящий объективно, задеться не может никаким высказыванием. Но стадность — процветает, это в крови.

Это не ты, а я — молча иду по лезвию, чтобы попасть во след,
Так тороплюсь, хоть ангел меня и тычет мордою о крыло:
Ишь, в равновесье веришь, а в этой вселенной — нет
Ни справедливых толщин мостов, ни балансов уже давно.
Да и было ли вообще оно.

Рыбы шныряют туда-сюда, разводя бесполезности во кругах,
Смооотришь на них, и так оно в голове проплывает — мы Будем однажды слать поцелуи друг другу в снах,
И узнаваться в топающих дураках других.
Рыбами, из все той же воды.

Я упираюсь в спину тебе — это простой, но верный по сути знак.
Ты так идешь, что я не могу не ступать и пятиться восвояси.
Время сменяет нам бомами «тик» на готовый к расплате «так»
… показать весь текст …

— конечно, конечно. и, естественно, у тебя есть свод правил, набор собственных мнений и, непременно, именно твое видение происходящего. вот скажи мне, ответь, разверни немного, черт возьми, чтоб я мог понять, что есть любовь, жизнь и твое «я»?именно в твоем понимании.
-ответы, ответы, ответы. и как с этим бороться? только ими же.
Если любовь не дает тебе чувства свободы — это уже не любовь.
Если ты то и дело постоянно готовишься к жизни, начиная, как с понедельника — это уже не жизнь.
«Я».и я все это понимаю и принимаю. Именно это мое «правильно».

…от так ляжешь в постельку, глазоньки закроешь, облизнешься всем собой в предвкушении сладкого сна и засопишь, благостно и доверчиво… А утром — бац! — кто-то нажал на Delete и прошуршал по закромам быстренько. И вот ты уже варишь кофе с чистой совестью и чистой памятью… готовый пачкаться и мараться. До следующего утра.

Мужчине нельзя без женщины. Категорически. Она ему необходима хотя бы для того, чтобы доказать, что он может покорить. ну не на Эверест же лезть, в самом-то деле!

«Простите, дядя, но не даром.».