Воин себя не жалеет. Себя жалеет раб.

Ни один кукольник не ненавидит марионеток.
Писатель любит своих героев, потому что покорны, потому что — что бы ни делали — колода карт.

И вообще, это все не про смерть, и смерти, патер, к моему величайшему сожалению, смерти нет. Все это про ослов, которым так нравится пестовать свое горе, вместо того, чтоб сказать — I’ll fuck it, hell gives me no fright и делать.

«Люди не могут идти за идеями, товарищи. Люди идут за людьми»

Так наступает старость — не физической немощью — неинтересом ко всему окружающему и особенно — «сложному».

Cтареть начинают всегда с мозга, с сужения мира до четырех стен дома и офиса, с сужения времени до даты рождения, когда 80е годы 20го века — уже дата «до рождества Христова», с сужения интересов.

Старость начинается с угасания воображения и нежелания думать. Нежелания искать.

Провалы необходимы людям. Они нужны для того, чтобы на них строить триумфы.
Только на провалах триумфы и строятся. Когда ты готов каждый шаг присутствовать в моменте, и не важно, будет этот шаг провальным или не провальным, ты готов доводить его до конца. Вот так у тебя будет нарабатываться хватка на реальности.

© Франц Вертфоллен «Вакцина от Идиократии»

Что бы с вами в жизни не происходило, это вы выбираете, когда вам сдаваться, и сдаваться ли. Нет никаких событий, никаких внешних факторов, которые могли бы на вас поставить крест. Даже если вы будете находиться в центре войны, в центре Хиросимы и Нагасаки, если вы не умрете сразу, а выживите, то даже Хиросима и Нагасаки не будут для вас фактором, который — ВСЁ, растоптал вашу жизнь, «теперь я на веки поверженное дерьмецо, которое будет жалеть себя, и обижаться на мир все оставшиеся годы своего угасающего существования.

«Любовь — это самое главное топливо всех изменений».

ГЕРБЕРТ: Ты злишься, потому что всё идет не по твоим планам.
ФРАНЦ: Конечно! Ещё бы, я злюсь, когда не получаю того, чего добиваюсь,
потому что я на это работаю. Потому что сделай или умри, сука! А не «ах, боже, не вышло и ладно, погрустим на скамеечке».

«Как ты думаешь, другие люди тоже живут так пессимистично? Когда ты сначала веришь и
предчувствуешь самое худшее? Не то, чтоб живешь в ожидании катастрофы, но… или вера моя не
сильна? Говорил же Иисус про деревья и рыб, что они уповают на Господа и все у них хорошо.
Выходит, я недостаточно уповаю, что не могу поверить в реальность без подтверждений — и у
фюрера все хорошо, и у людей. По каким причинам должно что-либо быть плохо?
По тем, что это — Земля, и все — люди. Разве нужны помимо этой ещё какие-либо причины?»

Когда ты приучаешься всё больше и больше жить в мире, с миром, у тебя уходит такое понятие как стресс. Потому что мир всё меньше и меньше тебе «враждебен», «неизвестен». Не когда ты как хикикомори — убежал от жизни под кровать — что огромный стресс, на самом деле, для мозга. Тогда жизнь перестаёт быть для тебя мучительной, страшной, пугающей. Ты перестаёшь скукоживаться в креветку в ответ на жизнь.

Что означает фраза: «В одну реку не войдёшь дважды?» Жизнь меняется. Все твои достижения, которые случились с тобой вчера, какими огромными они ни были — это всё мусор сегодня.
И это единственное, на самом деле, как можно жить.

Каждый день надо жить с нуля. Единственное, что тебе важно — это то, чему ты научился, добиваясь вещей. Это кем ты стал. Это удовольствие, которое ты мог получать в процессе.

Выгорание — это когда человечек хватается за что-то и бросает, и хватается… Это всегда выгорание, помешанное на лени и гордыни, когда вам лень взаимодействовать с миром и страшно, что мир ткнёт вас мордой в вашу недостаточность, потому что «вы же лучше чем это».

Ты не: «сосредоточенный, умный, восприимчивый, действенный». Ты — это просто глаголы. Сталкиваясь с ситуацией, ты сосредотачиваешься, ты делаешь, ты воспринимаешь.

Когда молодые люди задаются вопросом: «А чем я хочу заниматься раз и навсегда?» Это неверный вопрос. Нечем.

Потому что в 21 веке ты будешь заниматься таким разным количеством вещей за свою жизнь.

«Чем я хочу заниматься прямо сейчас?» — это более верный вопрос. Но на самом деле, это тот вопрос, который ведёт тебя к счастью, как и самый сложный вопрос: «С кем я хочу этим заниматься?»

Дело не в том, чем ты будешь заниматься, дело в том, с кем. Потому что это «с кем», куда тебе важнее.

Ирландские свитера, запах старого дерева, запах виски, месса воскресная, запах пороха, крови, бойня в квартире и бойня, откуда привозят туши на задний двор мясной лавки, куда ходят крайне развязные британские фермерши.

Камин и беседы. И библия, ужины, почти насильно скармливаемые, чтоб назавтра было из чего строить мышцы.

Монтаж картинок в моей голове.

Монтаж скал ирландских на итальянской скале.

И всё — о любви.

Всё — о яхтах, музыке, удовольствии.

Нет.
… показать весь текст …

«Ваши внутренние истерики — они создаются из моментов, когда вы просто ленитесь, а потом становитесь тупо не способными анализировать себя»

Всё великое, что ты делаешь, когда ты по-настоящему начинаешь включать голову и разбираться, так ты это делаешь, чтобы найти себе тех людей, с которыми тебе счастливо.

Из самых тёмных моментов вытаскивает понимание, что это просто ты сделал недостаточно, и что ты был о себе слишком высокого мнения. И тогда тебе становится легче дышать, вставать и делать. И уже через дело менять реальность которая тебя не нравится, на реальность которой ты наслаждаешься.

«Быть в моменте» — это слышать себя: что ты чувствуешь, что твой мозг о мире говорит. Слышать, формулировать себе это и действовать соответствующее.