1. Музыка может всё. Нет такой волны, на которую музыка не настроит — деньги, секс, любовь, войны, бог. Нет такого, о чем музыка не расскажет — хочешь узнать врага, слушай, как он поет.
Хочешь привязать человека — знай, какие ноты делают его пьяным до мягкости пластилина.

2. Говорят, бог великодушен —
неправда.
Он снисходителен
от безысходности.

3. Я очень люблю тех, кто может со мной искренне не согласиться.
Я знаю, что это тяжело. Иногда невозможно.
И, внимание, я не люблю, когда со мной сп…
… показать весь текст …

Любое снисхождение начинается с безжалостности к себе. А пока вы себя жалеете, пока вы потворствуете своим животным склонностям к лености мысли, к зависти, страху и примитивности, пока вы требуете, чтоб и другие любили вас вот таким подарком — к вам способен пробиться только кнут. Воин себя не жалеет, себя жалеет раб.

Иссушающий,
это так жалко,
что не достойно жалости
даже еврейского Яхве.
Господь ли наказывает,
за величайшую…
за нехватку бесстрашия.
Как же мне протянуть-то,
упавшей,
без снисходящего
твоего
Бессердечия?
Когда сердца нет
и не было вовсе —
… показать весь текст …

«И вообще желание быстрее управиться
возникает от страха
и напряжения —

всё занимает то время,
что занимает».

И хорошо бы, чтоб что-то дешевое, как жалость, сжимало губы, но это была не жалость.
Он был согласен даже на сочувствие, если б только это могло быть сочувствием.
Но то было нежностью.
Белой, хлопковой нежностью —
приручающим самым из всех ошейников.

Франц Вертфоллен, «О Кузнечиках»